Хоть все эти призывы изначально были невыполнимы в масштабах глобальной экономики, существующей в условиях роста населения, продолжающейся индустриализации и диверсификации транспортных потоков, коллективный Запад настойчиво продвигал климатическую повестку и добился определенных успехов. В 2015 году было заключено Парижское соглашение по климату, призвавшее страны взять на себя обязательства по сокращению выбросов парниковых газов; сформирован пул западных банков, отказавшихся кредитовать "вредные" для климата проекты и производства; вводится рынок углеродных единиц, благодаря которому производители энергоемких товаров (в основном из Китая, Индии, России и других индустриальных стран) должны будут приплачивать продавцам таких единиц из "постиндустриальных" обществ; потрачены триллионы долларов на так называемый "энергетический переход" - перевод традиционной энергетики на ненадежную и дорогую систему ветряков и солнечных панелей.
Правда, эффективность этой климатической модели энергетики оказалась такой низкой, что европейским "зеленым" странам пришлось расконсервировать свои угольные станции после начала перебоев с поставками от традиционных продавцов. Но в западном мире это мало кого смутило. В европейских демократиях не принято сомневаться в инструкциях заокеанского партнера, даже если для победы над глобальным потеплением придется сидеть в квартире в теплой одежде, отказаться от душа и платить за свет втридорога.
На Глобальном Востоке и Юге к западным инициативам относятся более осторожно. Там энергопереход влияет на вопросы выживания - и это не возможное потепление на 2 градуса, а работа систем опреснения воды, производство продовольствия, рабочие места и платежный баланс. Поэтому Восток сам начал искать варианты сохранения климата, что, бесспорно, признается важной международной задачей. Но не радикальными мерами, вроде запрета ископаемого топлива и перехода на технологии, ключи от которых находятся в цепких пальцах заокеанских партнеров, а более комплексными и щадящими, но от этого не менее эффективными.
Наверное, не случайно, а в мировой политике вообще мало случайностей, что визит президента России Путина в ОАЭ и Саудовскую Аравию и последующий визит президента Ирана Раиси в Россию совпал с проведением в Дубае очередного климатического саммита ООН. Это тоже знаки смещения фокуса мировой политики на Восток, появления новых самостоятельных центров влияния. Пока лидеры государств создают политические и финансовые механизмы защиты от давления Запада, на саммите обсуждают самые разные варианты смягчения последствий климатических изменений. И среди них уже не только политически мотивированные требования американских функционеров, но и научно обоснованные предложения экспертов из Индии, Африки, России, арабских стран и Китая. Судя по составу делегаций из 150 стран мира, - а это без малого 100 тысяч человек! - за дело взялись не только политики и активисты, но и представители бизнеса, экспертного сообщества и науки. Как показывает практика, эти люди лучше знают, как добиться нужного эффекта без создания угрозы энергетического голода для миллиардов жителей планеты.
Приятно, что в центре внимания саммита в Дубае оказался яркий климатический проект из России - "Плейстоценовый парк", о котором в последние дни много писала мировая пресса. В основе проекта теория российских ученых Сергея и Никиты Зимовых, по которой устойчивые экосистемы плейстоцена (период закончился 14 тысяч лет назад) препятствовали эмиссии парниковых газов - метана и углекислого газа - с поверхности тундры. А именно эта эмиссия в настоящее время представляет самую большую угрозу для климата. По оценкам Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК) ООН, более быстрое, чем в других районах Земли, потепление в Арктике ведет к высвобождению из вечной мерзлоты от 0,5 до 2 гигатонн углерода в виде парниковых газов, что составляет примерно пятую часть антропогенных выбросов. А с остальными природными эмиссиями - океанов, болот, вулканов, природных пожаров и т.п. - это уже 94% от всех выбросов парниковых газов, на фоне которых 6% от деятельности человека уже выглядят небольшой переменной, на которую, правда, уже потрачено около 2 триллионов долларов.
Один из организаторов экспозиции на саммите и создатель благотворительного фонда, поддерживающего проект "Плейстоценовый парк" в Якутии, Андрей Мельниченко справедливо задается вопросом: "Так не будет ли правильным - не ослабляя внимания к антропогенным эмиссиям - обратиться и к остальным 94% выбросов? Ведь каждая молекула СО2 одинакова. Она обладает идентичными физическими свойствами, включая влияние на парниковый эффект, независимо от источника происхождения молекулы - будь то выбросы от электростанции, работающей на ископаемом топливе, или эмиссии из оттаивающей вечной мерзлоты".
Проект Зимовых воссоздает в тундре устойчивую экосистему, которую разрушили наши предки, истребив крупных животных. Мамонтов там уже нет, а вот овцебыков, зубров, верблюдов и других копытных поселить там можно, что и сделали ученые. Размещенные на ограниченной территории животные утаптывают снег, препятствуя его подтаиванию, способствуют воссозданию плодородного слоя для северных растений, сковывающих углерод и подсушивающих болота. По данным ученых, температура почвы в Плейстоценовом парке сейчас на 3 градуса ниже, чем на соседних территориях, почва стала суше, что приводит к снижению выбросов до 8-10 тонн СО2-эквивалента с гектара в год. Это сравнимо с лучшими проектами по сохранению лесов, например, с российскими же проектами карбоновых полигонов (сейчас в России действуют 17 таких полигонов, на которых изучаются варианты ускоренного воссоздания лесов).
А если поставить такие проекты воссоздания природных экосистем (в мире получил распространение термин Nature-Based Solutions, NBS) на поток, предложил на Дне российской науки в Дубае Мельниченко, то усилия по сокращению антропогенного воздействия можно не просто дополнить, а вывести на новый уровень и достигнуть наконец целей Парижского соглашения без катастрофических последствий для экономики. "Даже сравнительно недорогие NBS - улучшение управления лесами, восстановление степей и саванн, борьба с пожарами, озеленение тундры, могут сократить, по оценке Программы ООН по окружающей среде, глобальную нетто-эмиссию на 10-18 гигатонн СО2-эквивалента в год. А общий потенциал, с учетом геоинжиниринговых проектов, может составить более 150 гигатонн СО2-эквивалента в год. Это уже в разы больше всех антропогенных эмиссий", - уточнил эксперт.
Собственно, о таких проектах и рассказывает павильон "Плейстоценовый парк" в экспозиции саммита. Речь ведь не только о сокращении выбросов парниковых газов, что, безусловно, важно, но и о сохранении природы, какой мы хотели бы ее видеть, - разнообразной, живой, чистой. Судя по потоку посетителей, проект действительно заинтересовал участников климатической конференции и будет иметь продолжение. Павильон посетили советник президента РФ по вопросам изменения климата Руслан Эдельгериев, руководитель Росгидромета Игорь Шумаков, двукратный олимпийский чемпион, депутат ГД и председатель Центрального совета Всероссийского общества охраны природы Вячеслав Фетисов, главы международных организаций и делегаций. Среди них министры экологии Кении и ОАЭ, генеральный секретарь Форума климатически уязвимых стран Аль Нашид, глава Африканского Союза Азали Ассумани, видные российские ученые.
И очень много детей, которым и жить в природной среде, которую мы сейчас пытаемся сохранить.