Все закончилось так
Чикаго. Май 1963-го. Вечер. Маленькая комнатка отеля, где остановилась разведчица с оперативным псевдонимом Мэйси. Она заметила слежку в Нью-Йорке, где уже несколько лет работал ее косметический салон. Обманув наружку, на автобусе добралась до Чикаго. Оттуда, как заранее предусматривалось, должна была вылететь в Канаду. Потом в Европу - и домой.
Стук в дверь. Она открыла: ей не оставалось ничего иного. Вошедший представился, показал удостоверение специального агента ФБР. Как и принято в Штатах, произнес несколько фраз - таких же вежливых, как и ничего не значащих. И вдруг ошарашил. О ее шпионской деятельности известно все. Тут же протянул фотографии: пойманный советский дипломат выставляет сигнал опасности у тайника, а она, приехавшая сюда позже, стирает оставленную им меловую отметку. Не останавливаясь, скороговоркой рассказал Мэйси, каким образом на ее имя были добыты документы давно умершей миссис Глен Морреро Подцески, по которым она жила в Нью-Йорке, нанося вред безопасности Соединенных Штатов. Неужели она думает, будто в ФБР поверят, что ее отец кубинец, а мать француженка. "Вы - русская".
Мэйси, она же 56-летний капитан военной разведки Мария Дмитриевна Доброва, молчала, пытаясь не выдавать волнения. Удалось ли? Агент позволил себе высказать предположение, что долгое пребывание в тюрьме ей обеспечено. Как здесь, в Штатах, так и дома. Там с провалившимися разведчиками не церемонятся.
И сразу предложение. ФБР даст ей уйти через Канаду, ведь она так планировала, и даже вернуться в Москву. Только перед этим надо подписать бумагу, ну да, обязательство работать на совсем другую разведку и за очень большую плату.
Груз доказательств давил, мешал сосредоточиться. Доброва уже знала, каким будет решение. Но как хоть на минуту отделаться от фэбээровца? И Мэйси-Мария чисто по-женски, усыпляя наглеца мнимой наивностью, попросила оставить ее одну, дать немного подумать. Но думать ей было и не надо: ничего хуже предательства в жизни нет, да и какая жизнь с предательством.
И, уходя навсегда, Мэйси, миссис Глен Морреро Подцески, Мария Дмитриевна Доброва совершила несколько последних и самых главных в своей жизни шагов...
Продавал Родину четверть века
Предварю эту главку короткими характеристиками, данными предателю Полякову людьми из двух противоборствующих лагерей.
Роберт Джеймс Вулси, глава ЦРУ: "Из всех завербованных в годы холодной войны агентов он был драгоценным камнем в оправе".
Владимир Крючков, председатель КГБ: "Американские агенты Поляков и ... нанесли Советскому Союзу реальный ущерб, а тем, на кого работали, дали прибыль в миллиарды рублей и долларов".
Редкое единство взглядов. Генерал-майор Дмитрий Поляков шпионил на американцев с 1961 по 1986 год. По сравнению с ним предатель Олег Пеньковский - студент, мальчишка.
Да, нанес немыслимый ущерб. И, что самое страшное, не только в миллиардах, а в сотнях искалеченных, а то и полностью загубленных судьбах. Это он выдал ЦРУ двадцать советских нелегалов, больше ста наших иностранных агентов и предоставил главному противнику информацию о тысяче действующих сотрудников советских спецслужб.
Не собираюсь копаться в биографии предателя. Вот лишь короткие штрихи из безразмерного вороха его грязных дел. В 1961 году в Нью-Йорке сотрудник ООН, он же заместитель резидента военной разведки по работе с нелегалами полковник Поляков, сам предложил свои услуги американцам. Таких подонков в спецслужбах называют "инициативниками". Проявленная им на первой же встрече с представителем ЦРУ инициатива заставила американцев довольно потирать руки. Полковник назвал имена шестерых шифровальщиков из разных советских загранучреждений в США. Фантастическая удача для любой разведслужбы, охотящейся на этих скромных, малозаметных людей с еще большим старанием, чем на засекреченных представителей других "чувствительных" профессий.
И пошло. Вернувшись из США, проводил тайниковые операции в Москве, где занимал высокую должность. Работая в Индии, Бирме, снова в Индии, потом в Москве, выходил на связь с резидентами ЦРУ. Даже в отставке уже вольнонаемный генерал-майор Дмитрий Поляков трудился в отделе кадров и сдавал цээрушникам любых сотрудников, чьи личные дела к нему попадали.
Было ясно: аресты советских нелегалов и их помощников-агентов неслучайны. И причастен к ним человек, хорошо знакомый с методами работы наших спецслужб. Сотрудники контрразведки охотились на "крота" долгие годы. Выявили шпиона совместными усилиями ГРУ и КГБ в 1986 году. Не обошлось без помощи верного источника в ЦРУ Олдрича Эймса и, возможно, другого нашего агента.
Поляков порой вызывал подозрения и раньше. Временами к нему пристально присматривались. Не отправили в новую командировку в Штаты, отозвали в 1980-м из Индии. Попросили пройти медицинскую комиссию и, сославшись на ухудшившееся состояние здоровья, не позволявшее работать в жарком климате, закрыли ему дальнейшие выезды.
Почему же продержался так долго? Да потому, что был Поляков вроде бы безупречен. Фронтовик-орденоносец и отличный семьянин, он добился в разведке некоторых успехов. Еще бы. ЦРУ, чтобы поддержать реноме агента под оперативным псевдонимом Топхэд, подбрасывало ему для вербовки мелкую рыбешку из своих бездонных хранилищ. Получал он и заботливо подготовленную американцами полуправдивую дезу, которую аккуратно передавал в Центр.
Но вот короткая запись из моего блокнота. Последний начальник Первого главного управления КГБ СССР Леонид Владимирович Шебаршин в 1994 году в разговоре со мной сокрушался: "На Полякова обратили внимание в первой половине 1970-х, когда мы оба работали в Индии. Некоторые его действия, давайте без подробностей, казались странными, а их объяснения неправдоподобны. И был он, это еще тогда я знал точно, человеком двуличным. Поделился опасениями, подкрепленными некоторыми фактами и личными наблюдениями, с Москвой. Однако никакого продолжения, насколько я знаю, не последовало".
Американцы ценили своего агента. И как! Когда в 1986-м перестал выходить на связь, его несколько лет упорно искали. Поняв, что агент Бурбон, Топхэд, Спектр, Дональд Ф. пойман, президент США Рональд Рейган во время переговоров в Москве в самом конце мая 1988 года попросил генсека Михаила Горбачева помиловать Полякова или обменять его на арестованных советских разведчиков. Редчайший случай, чтобы разговор о судьбе пойманного агента велся на уровне глав государств. Но и обычно безотказный Михаил Сергеевич помочь уже никак не мог. В марте 1988 года изменника Полякова расстреляли.
А задолго до этого, покидая США, мерзавец Поляков выдал ФБР несколько наших нелегалов. Среди них и свою подчиненную Марию Дмитриевну Доброву. Опытный разведчик с иезуитским складом ума точно продумал, как отвести от себя неминуемые подозрения. Названных им нелегалов и агентов должны были арестовать только через некоторое время после его отъезда. А наводку на Доброву дал вообще за пару дней до отбытия. Пойдут задержания, высылки, а он выйдет сухим из воды. И чтобы окончательно отвести от себя подозрения, Топхэд придумал коварный ход. Всех предала Мэйси: после ареста она не выдержала допросов, подписала документ о сотрудничестве с ФБР, и один за другим начались провалы. Вот почему, пытаясь взять Доброву на испуг, от нее сразу же потребовали дать согласие стать двойным агентом. Не удалось, и позже в печати появились несколько вбросов. Некая разведчица пошла на сотрудничество со спецслужбами, назвала немало имен советских нелегалов и их агентов. Не выдержав напряжения, совершила самоубийство, оставив покаянное письмо, в котором не забыла поблагодарить своих новых коллег-американцев за доброе к ней отношение. Для придания большего веса авторы фальшивок назвали капитана советской разведки подполковником.
В предательство Марии Дмитриевны в ГРУ не верили. Хотя еще в 1967-м пришли к выводу, что "в настоящее время точно установить причины провала капитана Добровой не представляется возможным, можно предположить, что она или находится в руках американских спецслужб, или погибла". Все равно поиски Мэйси были продолжены. Офицер советской армии числилась в списках как "безвестно отсутствующая".
Строки из биографии
Вот уж о ком твердо скажешь: человек многое успел. Марию Доброву, 1907 года рождения, пригласили в военную разведку, когда ей было уже 46. А мечтала стать певицей и окончила с отличием со своим контральто, да еще и бархатным, ленинградский музыкальный техникум по классу вокала и фортепьяно. Выступала с концертами на скромных подмостках.
Отец умер от чахотки, когда Маше было 17. Мама работала воспитательницей в приюте, сестра двумя годами старше - медсестрой. Обе болели, приходилось тянуть, подрабатывать. И еще каким-то непонятным образом учиться на курсах английского, тратя по четыре часа на дорогу туда-обратно. Он давался ей на удивление легко, и Маша взялась за французский.
Вышла замуж за военного - Бориса Доброва. В 1934-м родился сын Дима. Служивший на Дальнем Востоке муж сына так и не увидел. Сначала писал, присылал подарки. Но в начале 1937-го навсегда исчез. Погиб в бою или бросил ради новой любви? Или, может, попал под репрессии, как и его командир Блюхер, умерший в тюрьме? Сыну было три года, когда в январе того же 1937-го он умер от дифтерии. Несчастья, после которых многие не встают.
Но Доброва не сдавалась. Отправилась добровольцем в Испанию, бороться против фашизма. Служила переводчицей. На ходу освоила испанский. Не сидела в штабе, а участвовала в боях. За проявленную храбрость награждена орденом Красной Звезды N 3971. Потом Великая Отечественная. Всю блокаду в Ленинграде няней-санитаркой.
И вдруг в 1951-м ее пригласили в военную разведку, присвоили звание лейтенанта. Предстояла тяжелая учеба. Чтобы освоить программу по подготовке помощника резидента нелегальной резидентуры, недостаточно было отшлифовать три языка. С этим-то у лейтенанта было все в порядке. Гораздо сложнее давались уже взрослой женщине разведывательные дисциплины. Изучение шифров и специальной техники шло с трудом. Да таким, что даже оптимистка Доброва засомневалась, не слишком ли поздно? Через несколько месяцев сомнения у нее и начальства отпали. Помогли неимоверная трудоспособность и исключительное терпение.
Пришла пора вживаться в легенду. Она будет американкой Глен Морреро, по мужу Подцески. Вместе с отцом-кубинцем и матерью-француженкой странствовали по свету. Познакомилась с Лео Подцески, французом с американским паспортом. В 1948-м муж внезапно умер. И дама решила самостоятельно заняться делом.
А дальше - работа в "особых" условиях. Курс врачебной косметики, такова была профессия прикрытия, она проходила там, где и подобает - в Париже. Вживалась в легенду. В середине мая 1954 года в Нью-Йорк прибыла Глен Морреро Подцески, мечтавшая открыть свой косметический салон. Как и многие мечты Марии Добровой, сбылась и эта. Салон был открыт, началась работа.
Она многое успела
В марте 1961 года переданный ей для работы ценнейший агент Дион рассказал Мэйси о готовящихся США планах проведения нескольких серьезных военных операций против Кубы. Источник, занимавший немалый пост в важном государственном ведомстве, давно работал на советскую разведку. И эта упреждающая информация в числе прочих сведений помогла Фиделю Кастро уничтожить десант кубинских эмигрантов, пытавшихся высадиться в заливе Свиней. Нелегал обзавелась множеством полезных для разведки знакомств. Они особенно пригодились в 1962-м. Назревал опаснейший момент в современной истории, названный потом Карибским кризисом. Посетительницы ее косметического салона дружно жаловались на то, что мужей - старших армейских и особенно морских офицеров - отзывают из отпусков. Те неделями не могут вырваться домой. Армия и флот приводятся в боевую готовность. А ее близкая подруга и вовсе предложила бежать из Нью-Йорка. Может, в каком-нибудь захолустном штате удастся переждать атомную войну с Советами. Как не поверить в то, что говорит любовник подруги - адмирал, отплывающий с эскадрой к Кубе. Чуть не дюжина сообщений такого рода, переданных Мэйси из Нью-Йорка, была воспринята в Москве "положительно". Но против предательства нет спасения.
Есть на этом свете правда
С чем сравнить гигантский труд генерал-лейтенанта ГРУ Леонида Гульева? Разведчик сам успешно действовал в Штатах. Долгие годы ушли у Леонида Александровича и его товарищей на установление истины: капитан Доброва до последнего вздоха оставалась верна присяге. А наветы американцев, их вбросы - типичные приемы, отработанные ФБР.
Искренне благодарю коллег генерала Гульева за все ими сделанное во имя справедливости и за предоставленные материалы о Марии Дмитриевне. Возьму на себя смелость утверждать: мужество и стойкость разведчицы-нелегала капитана Добровой, погибшей при выполнении специального задания, заслуживают высокой награды. Пусть и посмертной.