"Им нужны великие потрясения - нам нужна Великая Россия" - эти крылатые слова Столыпин, ставший председателем Совета министров Империи, произнес в Думе в 1907 году, имея в виду под "ними" противников государственности и тех, кто разрушает традиционные ценности. Сказанное им тогда актуально и сегодня, считает автор книги "Петр Столыпин. Последний реформатор империи", доктор исторических наук профессор Дмитрий Табачник. Его книга в какой-то степени вдохновила создателей сериала, а опыт столыпинских реформ может быть востребован и в нынешней России, уверен автор. Интересно, что сам Табачник имеет за плечами обширный государственный опыт - например, службу первым главой администрации президента Украины Леонида Кучмы в 1994-1997 годах, а также последним министром образования и науки мирной Украины в 2010-2014 годах.
Дмитрий Владимирович, вы один из самых известных исследователей биографии Столыпина. Чем обусловлен ваш интерес к нему?
Дмитрий Табачник: Значительная часть моей жизни совпала с двумя огромными историческими переломными событиями. Сначала распад СССР 1991 года. Я советский человек, мне тогда было 28 лет, жил и работал в Киеве. Для меня этот процесс был крайне болезненным. Второй переломный момент - трансформация Украины в нациократическое государство, которая началась в 2005 году в результате оранжевого переворота. Мне особенно интересны эти события, поскольку я закончил истфак Киевского госуниверситета, являюсь профессором истории. Мне интересно, как в эпоху тектонических переломов жили и действовали наши предки. Особенно такие яркие, как Петр Аркадьевич Столыпин.
Как вы для себя определяете главный смысл реформ Столыпина?
Дмитрий Табачник: Смыслом столыпинской аграрной реформы было поддержать крестьянина, превратив бесправного земледельца в хозяина земли. Реформа преследовала цель создать средний класс. При этом Столыпин выступал за сильное государство с мощными регуляторными функциями, был противником дикого рынка. Преобразуя законодательство и экономику, он, несмотря на противоречия с предшественником, Сергеем Юльевичем Витте, не отказался от постулатов виттевской экономической политики. Не пошел на ревизию государственного протекционизма, который обеспечивал рост промышленности и торговли, не отказался от золотого стандарта рубля, от сильных позиций центробанка и минфина. В этом отношении Столыпин был антагонистом тех финансистов, которые до недавних пор жили указаниями МВФ.
В то же время многие исследователи его реформ, особенно в советский период, отмечали популизм Столыпина и фактический провал реформ.
Дмитрий Табачник: А его и не могли любить советские исследователи, так как путь, выбранный им для страны, делал бы невозможной революцию 1917 года. Из 3 млн крестьян не нашли своего экономического счастья только 15%. Остальные 2,5 млн переселенческих семей освоились и построили крепкие хозяйства в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке.
Эффективность аграрной реформы не только в экономическом результате, а в том, что создавалась политически стабильная часть населения, которая могла служить опорой правительства. Он отводил на это 20 лет. Но жизнь отпустила ему от момента начала реализации реформ до момента гибели в киевском театре всего четыре года.
Что сегодня было бы полезно взять из опыта столыпинских реформ?
Дмитрий Табачник: Достаточно взглянуть на программу "дальневосточный гектар" - это же в чистом виде продолжение государственных дел Столыпина через 100 лет. Создание эффективного хозяйства, попытка привлечь трудоспособное население к освоению бескрайних просторов Дальнего Востока и Сибири. И здесь не просто смысловой мостик. Никто до этого не предлагал русскому земледельцу дать бесплатно земли при одном условии - живи и работай. Это и есть современная трактовка реформы. Но можно пойти еще дальше - учесть опыт предоставления госсубсидий, которые выдавались переселенцам, межевание участка за госсчет, подъемные средства на обзаведение хозяйством... Именно потому тогда в дорогу отправились наиболее бедные, но способные труженики. И государство сумело поддержать этих пассионариев, да так, что 85% прижились на новых землях.
Давайте пробежимся по некоторым мифам: "столыпинский вагон", "столыпинский галстук"...
Дмитрий Табачник: Да, красивые фразы, цветистые, но бессмысленные. Никогда он не создавал никаких арестантских вагонов. Столыпинский галстук - миф о якобы огромном количестве репрессированных. Смысл его судебной реформы - передача военно-полевым судам дел пойманных с поличным террористов. Это позволило приблизить рассмотрение дела к месту преступления.
Кадры из сериала "Столыпин"Как вы считаете, майдан 2005 или 2013 годов на Украине можно было предотвратить с помощью военно-полевых судов или какими-либо столыпинскими методами?
Дмитрий Табачник: Думаю, без помощи этих судов в рамках существовавшего тогда на Украине закона можно было предотвратить и майдан 2004-2005, и майдан 2013-2014. Нужно было просто соблюдать законы о неприменении силы в отношении милиции, о запрещении несанкционированных собраний, об уголовном преследовании людей, которые вступали в вооруженное столкновение с сотрудниками правоохранительных органов. Все это необходимо было пресекать. Все можно было остановить еще на стадии подготовки. А теперь ничего, кроме недоумения, не вызывают слезы раскаяния бывших руководителей правоохранительных органов Украины, которые говорят: мы докладывали наверх, мы постоянно информировали... Но если у меня в системе образования были сведения о том, что ректор или декан берет взятки, я его снимал с работы, а потом передавал материалы в правоохранительные органы. Потому когда уже бывшие руководители силовых структур говорят, что они кого-то там информировали, это значит, что они просто не исполняли закон.
Власть не проявила твердости. Не было у нас своего даже полу-Столыпина. Мне кажется, он ясно предвидел еще в начале XX века, что если не обуздать революцию жестко, но законными методами, то гражданская война выплеснется на улицы городов, охватит огромные территории. И вот тогда счет пойдет не на 90 казненных террористов, а на десятки тысяч погибших. Ведь даже оппоненты не отрицают бесстрашия Столыпина, который, будучи саратовским губернатором, без оружия и охраны во время крестьянских волнений и городских бунтов выходил к толпе и успокаивал людей.