24.01.2024 11:26
Культура

Что в своих стихах писали поэты-блокадники о самых тяжелых днях Ленинграда

Текст:  Дмитрий Шеваров
Российская газета - Неделя - Федеральный выпуск: №15 (9257)
В канун этой незабвенной даты я получил два письма - от Нины Николаевны, вдовы поэта Олега Шестинского, и от Кима Николаевича Смирнова, ветерана нашей научной журналистики.
Олег Шестинский (слева) и Юрий Воронов на студенческой стройке. Имя девушки неизвестно. 1948 год. / Из личного архива Нины Шестинской
Читать на сайте RG.RU

* * *

Уважаемый Дмитрий и читатели "Календаря..."!

Как близки, как созвучны бывают даты: рядом с днем снятия блокады - дни рождения поэтов-блокадников Юрия Воронова (13 января) и Олега Шестинского (28 января). В этом году они отметили бы свои 95-летия.

Все 900 дней блокады мальчики прожили в осажденном Ленинграде на Петроградской стороне.

Так сложилось, что они дружили с детства. Вместе ходили в литературный кружок в Доме пионеров, во время блокады он не закрывался. Вместе учились в Ленинградском университете, вместе ездили на студенческие стройки.

Олег Шестинский жил с родителями на Колпинской улице, которая выходила на Большой проспект Петроградской стороны. Рядом был большой сквер, поросший сиренью, где стоял памятник Добролюбову.

По воспоминаниям Олега, когда позже в город входила армия освободителей, то она шла по Большому проспекту. По обе стороны проспекта стояли жители-блокадники, которые засыпали солдат ветками сирени, сорванными в этом сквере...

Свою дружбу два поэта пронесли через всю жизнь. В одной из своих книг Олег Шестинский рассказывает: "Мой товарищ по юности, впоследствии яркий поэт ленинградской блокады, Юрий Воронов, озадачил меня однажды: "Знаешь, порой обстоятельства вынуждали меня делать то, что мне было не по нутру... Предназначение судьбы..." - "Не очень понятно..." - "Ты помнишь первую бомбежку Ленинграда?" - неожиданно спросил он. "Как же!" - "Да, - кивнул он, - восьмого сентября. Я с утра Пушкина читал, обо всем забыл, а тут бабушка вторгается: "Соседка подсказала: картошку с лотков продают, сходил бы ты..." Нехотя я оторвался от книги, не по нутру мне болтаться за картошкой, голод еще не подступил к нам, но взял кошелку, спешу к лотошнику... Сигнал воздушной тревоги, налет... Милиционер всех загоняет в бомбоубежище. В подвале я впервые услышал мощные взрывы и, как только дали отбой тревоги, сразу пустился бегом домой. На улице Петра Лаврова мы жили. Приближаюсь, сердце обмерло, - дом в развалинах. Бабушка и младшая сестра погибли..."

У Юрия Воронова есть такие строки: "Нам в сорок третьем выдали медали и только в сорок пятом паспорта".

Вспомним в день снятия блокады стихи поэтов-блокадников Олега Шестинского и Юрия Воронова.

Нина Шестинская

* * *

Дорогой Дима!

В ночь с 7-го на 8 декабря мне приснился сон. Будто я в блокадном Ленинграде, в холодной комнате с обледеневшими окнами, покрытыми инеем стенами, в предсмертном оцепенении. Жгу в "буржуйке" книги, даже не чтобы согреться - чтобы не превратиться в ледяную статую с остановленным стужей сердцем. Сердце пока еще живет, трепыхается. Но - болит. Очень. Держу в руках "Дон Кихота". Но никак не решусь бросить его в огонь. Не брошу - умру. Брошу - может быть, выживу... И тут я просыпаюсь. Понимаю, что сон этот из стихов Юрия Воронова, моего редактора в "Комсомольской правде" 1960-х. Я-то не был в Блокаде - из Ленинграда мы уехали в 1938-м.

Медаль "За оборону Ленинграда" Воронову дали в 14 лет.

Пройдут годы. Нас уже не будет на земле. Но память о Блокаде останется, как останутся строки Ольги Берггольц на Пискарёвке: "Здесь лежат ленинградцы...". И строки Юрия Воронова на мемориале у Московской заставы: "О камни! Будьте стойкими, как люди!"

Ким Смирнов

Блокадное

Стихи Олега Шестинского

Бадаевские склады

Пожар на Бадаевских складах...

Там сахар, крупа и мука

Обуглились в вихрях косматых,

Став почвою на три вершка.

Я помню горящее небо,

Где пепел парил, чернокрыл...

А город, оставшись без хлеба,

Своих горожан хоронил.

Голодные люди с сумою

На выжженном месте складском

Царапали землю клюкою

И пили ее с кипятком.

Какой самодержец ядреный

Не отдал разумный приказ.

Дабы развезли по районам

Запасы в трагический час?

Ведь мы бы - и стары, и малы -

Не тая в квартирах пустых,

Хранили бы с хлебом подвалы

И глаз не сводили бы с них.

Не время судилищ, филиппик,

Но все-таки чья же вина.

Что город блокадный не выпек

Ржаного для жизни сполна?

Не ради житейской наживы

Иль модной работы пера

Обязаны мы, пока живы,

Блокаду постичь до нутра, -

Но важно, чтоб опыт печальный

Грядущее предостерег

И кто-то - опять гениальный -

Не правил бы нами, как бог.

Стихи Юрия Воронова

Память

Неверно, что сейчас от той зимы

Остались лишь могильные холмы.

Она жива, пока живые мы.

И тридцать лет, и сорок лет пройдет,

А нам от той зимы не отогреться.

Нас от нее ничто не оторвет.

Мы с нею слиты памятью и сердцем.

Чуть что - она вздымается опять

Во всей своей жестокости нетленной.

"Будь проклята!"

- мне хочется кричать.

Но я шепчу ей: "Будь благословенна".

Она щемит и давит. Только мы

Без той зимы - могильные холмы.

И эту память, как бы нас ни жгло,

Не троньте даже добрыми руками.

Когда на сердце камень - тяжело.

Но разве легче, если сердце - камень?..

Салют над Ленинградом

За залпом залп.

Гремит салют.

Ракеты в воздухе горячем

Цветами пестрыми цветут.

А ленинградцы

Тихо плачут.

Ни успокаивать пока,

Ни утешать людей не надо.

Их радость

Слишком велика -

Гремит салют над Ленинградом!

Их радость велика,

Но боль

Заговорила и прорвАлась:

На праздничный салют

С тобой

Пол-Ленинграда не поднялось.

Рыдают люди, и поют,

И лиц заплаканных не прячут.

Сегодня в городе -

Салют!

Сегодня ленинградцы

Плачут...

Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru

Литература