Александр, как понять твою биографию: ты учился на историческом факультете Санкт-Петербургского госуниверситета, но бросил, работал охранником в книжном, стал журналистом, рано прославился как питерский поэт, а престижную литературную премию "Национальный бестселлер" несколько лет назад получил за роман "Покров-17". Придерживался крайних взглядов, но при этом поддержал Донбасс и затем СВО…
Александр Пелевин: Не знаю, настолько ли драматична моя биография, но это точно не история успеха. Я просто работал, и все. А первую литературную известность я действительно получил как питерский поэт, затем уже написалась проза - первая книжка "Здесь живу только я". Что касается ультранационалистических взглядов, убеждений юности, да, мне стыдно, и в общем-то никогда не скрывал этого печального прошлого. Но по фактам: я вполне себе социалист и интернационалист, и люди, которые после моей поддержки СВО решили поправить статью обо мне в "Вики" с целью "отменить", прекрасно об этом знают. К подобным пакостям отношусь с брезгливостью.
Куда полезнее пояснить, под влиянием чего произошло мое, если хотите, исцеление. Все просто: я стал больше читать русскую и мировую литературу, историю. Нацизм всегда - от нехватки знаний, образования и самообразования, от узкого кругозора… Возьми какого-нибудь условного Тараса из Львова со свастикой на груди, отключи его от побратимов и заставь каждый день ходить в библиотеку, читать Достоевского, Пушкина, Толстого, того же Бродского, и через полгодика он, скорее всего, станет другим человеком. Людей нужно образовывать, иногда даже из-под палки. Именно поэтому мы сейчас возвращаемся на свои земли с русским словом - на освобожденные от нацистов территории едут миллионы книг.
В этот раз вы привезли бойцам сборники современных поэтов, неужели, правда, будут читать?
Александр Пелевин: Скажу больше, эти сборники бойцы сами попросили, причем для их удобства мы выпустили специальный карманный формат, чтобы стихи всегда были при солдате и он мог их в любую свободную минуту почитать. Тут нужно сказать спасибо "Петербургскому дневнику", фонду "Смертельная русская речь" и режиссеру Артуру Ходыреву, которые помогли издать тираж. Сборник мы составили вместе с поэтом Анной Долгаревой, с которой не раз бывали в Донбассе. В книжку вошли стихи разные по настроению и интонации. Допустим, сначала идет шутливое стихотворение, переворачиваешь страницу - а там аж мороз по коже, а потом снова шутливое, а потом про нашу победу… Причем отбирали мы только настоящие, честные стихи, в которых автор знал, о чем говорит. Потому что здесь, на фронте, халтура не заходит.
Ты один из немногих поэтов, кто читает стихи прямо на линии соприкосновения. Часто бывают ситуации, после которых ты мог бы сказать: в этот раз действительно повезло?
Александр Пелевин: Об этом не думаешь, когда едешь и когда читаешь. Но самая опасная точка, где я был, - это семьсот метров от украинских позиций, Артемовское направление, там постоянно что-то летало…
Если читать в громкоговоритель - наверняка стихи могли бы услышать и на той стороне…
Александр Пелевин: Как-то мне эта мысль в голову не приходила! Но надо попробовать. Хотя толку-то? Почему мы сейчас в эпохе СВО? Потому что мирными средствами заразу нацизма вылечить не получилось… Кстати, в тот день, когда мы читали в непосредственной близости от вражеских окопов, за нами охотился беспилотник. Мы уже выезжали с позиций, как буквально за поворотом прилетело в стоящую на обочине машину. Мы вырулили, уехали, но я только потом понял, что были на грани… Все это было прошлым летом. А в этот раз мы ездили тем же маршрутом, и ситуация, могу сказать, стала сильно лучше, и настроение у ребят тоже заметно улучшилось. Идет медленное, но верное наступление, это не может не радовать. Намного шумнее стало в Донецке, звуки боев слышны постоянно. Мы были как раз, когда праздновалась память святителя Николая Чудотворца, и нацисты, по своему обыкновению, очень сильно били именно в этот день по городу, по скоплению мирных жителей.
Ты, может быть, уже привык к обстрелам - мужик, закален в передрягах. А каково Марианне Васильевой, скрипачке, девушке - вы же ездите вместе?!
Александр Пелевин: Помню, мы выезжали с ней из Соледара, кругом грохотало, разрывы, "Грады", мины... И, знаешь, что делала Марианна? Она спокойно спала на заднем сиденье машины (смеется). Она наша Валькирия со скрипкой, и, конечно, ее поведение, ее кристальная честность, чистота помыслов, наконец, ее жизненный путь - кто еще из наших знаменитостей отказался от контрактов в Европе, чтобы поехать на фронт, - не могут не вызывать восторга. Это и есть русское искусство жить.
Ты один из лидеров явления, которое стали называть Z-поэзия. Что это за поэзия?
Александр Пелевин: Это стихи авторов Русской Победы. Поэзия четкая, честная, прозрачная - без кривляний, выпендрежа и фиги в кармане. В этой поэзии мало постмодерна, нет модной в либеральных кругах постметаиронии - все это неуместно на фоне военных действий… На самом деле Z-поэзия - это традиционная русская поэзия, она о родине, о русских людях и - да - о войне. Иноагенты пытаются убедить своих не особо образованных поклонников в том, что поэт якобы не может прославлять войну. Товарищи, вы чего? Вы хотя бы Гумилева почитайте, Дениса Давыдова, не говоря уже о Пушкине с Лермонтовым. Вспомним, с чего вообще начиналась поэзия как таковая - с гомеровской "Илиады", которая посвящена чему? Войне.
Кстати, это либералы придумали термин "Z-поэзия", чтобы демонизировать патриотизм, чтобы убедить всех, что поддержка своей армии и своей страны - ненормальна и неестественна. Но оружие нужно отбирать у врага и использовать против него. Мы сами себя в шутку стали называть Z-поэтами. Потом в эту игру включились читатели. В итоге все уже забыли, что этим прозвищем нас пытались унизить. Теперь это название целого направления в современной литературе, которое все думающие и читающие люди воспринимают всерьез. И тут же хочу сказать тем, кто уехал из России: это неправда, что Z-поэзия никому не интересна и не нужна. На концерты патриотических поэтов приходят сотни людей, полные залы в провинции и в столицах. До СВО такого не было.
Уместно ли считать Z-поэтов - литературными потомками поэтов-фронтовиков времен Великой Отечественной?
Александр Пелевин: Не только. И поэтов Отечественной войны с Наполеоном тоже. И о поэзии Первой мировой войны тоже нельзя забывать. Я мечтаю провести фестиваль или концерт, где бы можно было объединить фронтовую поэзию, начиная с 1812 года и заканчивая СВО. Продемонстрировать наглядно вертикаль русской литературы. В первую очередь приглашу Дмитрия Артиса и Дмитрия Филлипова, поэтов, которые успели повоевать в зоне спецоперации.
Десять лет назад майдан сам захлебнулся в крови и попытался в ней утопить Крым и Донбасс. А ты, если честно, уже в 2014-м понял, на чьей ты стороне?
Александр Пелевин: Мне быстро стало понятно, что вся эта жесть совсем не про то, чтобы сделать жизнь украинцев лучше. На глазах же там росли нацистские настроения. Главным водоразделом для меня стало 2 мая в Одессе. Бывшие мои приятели вдруг начали орать, что надо сжигать "русню", выставлять мемы про "жареных колорадов" - и с тех пор у меня нет друзей на Украине. Пожалуй, именно тогда я впервые увидел, до какого же скотства может дойти человек в своей ненависти…
Думаешь, им всем вдруг ее внушили, навязали откуда-то извне? А если эта ненависть всегда сидела где-то в них?
Александр Пелевин: Думаю, человечество несовершенно, в каждом живет свой зверь, жаждущий крови. Просто задача человека - этого зверя в себе обуздать. Люди в этом не очень преуспели - совсем недавно одни сжигали других в лагерях смерти, и вот сегодня хохочут, сжигая мирных жителей. Потому что им разрешили зверя внутри себя не контролировать. И для того, чтобы они не испытывали никаких мук совести - залили им глаза лютой ненавистью.
В годы революционного лихолетья тоже часто зло шутили - что обезьяна побеждает человека. Пришвин о том же много писал в своих дневниках. Почему об этом вспоминают лишь тогда, когда запахнет жареным?
Александр Пелевин: Потому что любые революции и переломы истории пробуждают толпы, которым проще поддаться животному началу, - и это знают "дрессировщики" наших внутренних "обезьян" и управляют так, как требуют заказчики "аттракционов". Вот релоканты - кто они? Толпа - все побежали, и я побежал. Многие даже не поняли, что к чему. Как по команде - только пятки сверкали. Забавно наблюдать за теми, кто вернулся. Немногие из них осознали, что обманулись, поверили не тем.
Новая твоя книга, насколько я понял, будет "про постапокалипсис". Не спрашиваю о сюжете - но есть ли смысл в этих разговорах про конец цивилизации, если завтра апокалипсис, и все?
Александр Пелевин: Люди, которые надеются на скорый конец света и ядерный апокалипсис, просто хотят слишком легко отделаться (смеется). Нет уж, как говорил протопоп Аввакум: "Ино еще побредем".
О первой совместной поездке Александра Пелевина и Марианны Васильевой на Донбасс режиссер Артур Ходырев снял фильм "Скрипичный ключ". Лента вошла в программу Первого международного фестиваля "RT. Док: Время героев". Показы прошли с большим успехом в нескольких городах страны, сегодня фильм доступен на официальном сайте проекта.
А 23 февраля в столичном Цифровом деловом пространстве (ул. Покровка, д. 47) стартует второй сезон фестиваля. В афише - 26 новых фильмов о героях специальной военной операции, в том числе о тех, кто "сражается" на информационном и культурном фронте. Все показы бесплатные. На церемониях открытия и закрытия фестиваля выступят Юлия Чичерина и Алексей Поддубный (Джанго).
Подробнее о программе и регистрации - на официальном сайте фестиваля.