Анна, вы стали автором юбилейного, двадцатого Тотального диктанта. О чем будет текст?
Анна Матвеева: Это эссе, посвященное такому явлению и жанру, как дневник. Что это такое, как развивалась история дневников в литературе и так далее. Есть в нем некоторая связь с моим романом "Каждые сто лет". Текст получился средним по сложности, поэтому, надеюсь, все получат хорошие оценки. Впрочем, даже если кто-то допустит ошибку, огорчаться не следует - абсолютно грамотных людей в природе не существует.
Организаторы диктанта, в числе которых есть филологи, ежегодно работают с текстом, усложняют или упрощают его. Удается ли при этом сохранить стиль и интонацию автора?
Анна Матвеева: Конечно, я хотела, чтобы чувствовалось - текст написан мной, а не кем-то другим. К счастью, проза - это как отпечатки пальцев. Я сознательно не перегружала текст и не упрощала его, писала так, как пишу всегда, ну и наши прекрасные филологи, в общем, обошлись с ним вполне деликатно. Это был интересный опыт, хотя от одной мысли, что одновременно сотни человек будут писать мой текст, мне до сих пор слегка не по себе. В хорошем смысле!
А вы писали когда-нибудь Тотальный диктант?
Анна Матвеева: Ни разу, но в прошлом году была диктором на Камчатке. Надеюсь, что в этом году все мои близкие, родные, друзья примут участие в этой замечательной акции. Я буду диктовать текст 20 апреля в столице Тотального диктанта-2024 - Томске. Никогда там не была, а вот моя мама много лет назад в Томском университете защищала кандидатскую диссертацию. Ребенком я считала, что Томск назвали в честь мамы, ее ведь зовут Тамара, Тома.
Сегодня технологии способны не только исправить ошибки в тексте, но и сам текст за автора написать. Нужно ли вообще в современном мире быть грамотным?
Анна Матвеева: Быть грамотным важно, несмотря на помощников. Грамотный человек - это образованный человек, это все равно что воспитанный человек. Когда мне пишут безграмотные сообщения или письма, я как минимум расстраиваюсь. А сейчас даже книги выходят с ошибками и опечатками… Хочется, чтобы люди научились изъясняться грамотно на одном из самых прекрасных и сложных языков мира - русском. Тотальный диктант как раз работает над этим, а также занимается продвижением современной отечественной литературы. Автор Тотального диктанта получает общественное признание, о нем узнают даже те, кто и не читал его никогда. В одной лишь Москве будет несколько сотен площадок для участников диктанта.
А вы просили когда-нибудь нейросеть написать текст за вас?
Анна Матвеева: Впервые в истории я и еще 15 писателей, среди которых Татьяна Толстая, Ксения Буржская, Ислам Ханипаев, Дмитрий Захаров, Хелена Побяржина и другие, написали рассказы в соавторстве с искусственным интеллектом. Мой текст для сборника - про будущее, он называется "Последний". Книга выйдет в издательстве "Альпина.Проза" и будет называться "Давай придумаем?". Признаюсь, это было нелегко. Странный, но интересный опыт. Пока я не вижу конкурента в искусственном интеллекте, скорее помощника, если уметь этим пользоваться. Но даже на постановку правильной задачи уходит достаточно много времени, мне проще самой сделать, а не писать ТЗ для нейросети. К тому же у нейросети пока все заточено на хэппи-энд, а для такого писателя, как я, это неактуально. У меня-то все как в жизни.
Кстати, нейросеть уже сейчас способна неплохо писать для детей. В этом году пройдет еще и детский Тотальный диктант для ребят в возрасте 7-10 лет. Это буквально несколько предложений. Я обратилась к искусственному интеллекту за идеями, и он помог кое-что придумать, но писала я текст, как и прежде, сама.
В ближайшее время нас ждет нон-фикшн история: вот-вот в "Редакции Елены Шубиной" выйдет продолжение книги о музах художников "Картинные девушки", с кем на этот раз вы познакомите читателей?
Анна Матвеева: О музах можно писать бесконечно, я остановилась на десяти героях и героинях. Примерно половина - о русских художниках. Айвазовский, Крамской, Пластов, Кустодиев, Зверев…
"Ты не человек, не личность, не женщина. Ты - часть картины, фрагмент замысла, кусочек вечности", - пишете вы в предисловии к первой книге. И все же большинство художников прельщала красота женщины в первую очередь или личность?
Анна Матвеева: Практически все мои героини - не просто натурщицы. Я рассказываю о сильных личностях. По сути, они и не были натурщицами, ведь и название книги - не "Натурщицы", а "Картинные девушки". За каждой из них своя история, своя судьба: либо модель сыграла огромную роль в жизни мастера, либо сама была художницей, либо посвятила всю жизнь наследию мастера, как, к примеру, Надежда Леже. Она и при жизни очень поддерживала Фернана Леже, а после ухода художника именно благодаря ей открылся его крупнейший мемориальный музей. Все мои героини были яркими и неординарными.
В процессе работы музы удивляли, раскрывались как-то неожиданно?
Анна Матвеева: Практически все удивляли. Например, очень интересно было писать про Дагни Пшибышевскую, музу Эдварда Мунка. У нее трагическая история, она была убита молодым любовником в Тифлисе. Мне удалось побывать в доме, где это произошло. Но когда я работала над второй частью "Девушек", на этот раз сильнее всех меня поразила не муза, а художник - Крамской.
Вы даже посвятили ему рассказ в сборнике "Армастан. Я тебя тоже"…
Анна Матвеева: Да, в рассказе "Местонахождение известно" под буквой К скрывается, конечно, Крамской. Я была потрясена тем, как он был одарен и как несправедливо с этим даром обращался. Он все время мечтал написать крупное историческое полотно в духе Сурикова, Репина, хотя был одарен ничуть не меньше их, просто по-другому - он был гениальный, ни с кем не сравнимый портретист. Но он ненавидел портреты, писал их ради денег, чтобы прокормить семью. И в погоне за этим заработком надорвал здоровье, умер в 49 лет за работой, не дописав портрет врача, словно по иронии судьбы… Конечно же, меня очень интересовало, кем же была женщина, с которой он написал "Неизвестную". Мне кажется, в своей исследовательской работе я нашла ответ на этот вопрос, поэтому глава о Крамском называется "Известная". В каждой главе "Девушек" есть маленькое открытие, иначе и писать было бы неинтересно.
Откуда черпаете материал: архивы, книги, общение с родственниками?
Анна Матвеева: В основном это работа с архивными материалами, книгами. Только с родственниками Аркадия Пластова мне довелось пообщаться, точнее, с женой его внука, она искусствовед. Нашла ее запросто, узнав, что в одном из московских институтов есть такая сотрудница. Я связалась с ней через институт, она передала мне ряд документов, которые мне очень помогли в работе.
Также я общалась с духовными наследниками Анатолия Зверева. У него тоже потрясающая история. Ксения Асеева, вдова замечательного поэта Николая Асеева, муза Зверева, была старше его почти на 40 лет. Они встретились, когда ему было около 40, а ей под 80. И это была любовь. Он писал свою Оксану молодой и красивой. К самому Звереву неоднозначное отношение у многих. Некоторых до сих пор возмущает его эпатажное поведение. Но мне хотелось отойти от стереотипного восприятия. У него поразительные портреты, а также чудесные анималистические рисунки.
Надо упомянуть также искусствоведа из музея Бориса Кустодиева в Астрахани, Власту Петеровну Ватаман. Она написала мне письмо, прослушав онлайн мою лекцию о Кустодиеве в Музее русского импрессионизма. Ватаман написала, что видит, какая большая работа проделана, но у нее есть более свежие данные и она готова ими поделиться.
Вы несколько лет назад переехали из Екатеринбурга в Москву, как вам тут?
Анна Матвеева: Пишу свой первый московский роман. Это своеобразный вызов для меня. Непросто писать о городе, который хоть и любимый, но неродной. Я четыре года живу в Москве и сейчас уже поняла, что могу о ней кое-что рассказать. Книга будет о природе творчества, главный герой - мужчина (тоже своего рода "премьера песни" - для меня!). Обещаю читателям современную историю с необычной композицией, книгу-конструктор. Пока это все, что могу рассказать. Хочу написать этот роман быстро. Ждите!
Ну и еще я начала сборник рассказов, вдохновленный российскими городами, планирую написать между делом.