Вторичные санкции, затронувшие компании, предоставляющие финансовые, страховые и транспортные услуги нашим экспортерам, оказались значительно действенней. Но и они тоже преодолимы, пусть и приходится периодически менять названия торгующих нашим сырьем компаний, порты приписки танкеров и судовладельцев.
Значительно больше сейчас влияют на перспективы увеличения поставок наших энергоресурсов и роста доходов с их экспорта незаконченные инфраструктурные проекты, напрямую против которых никаких санкций введено не было. Речь о Северном морском пути (СМП), Восточном полигоне (увеличения пропускной способности Байкало-Амурской и Транссибирской железнодорожных магистралей), планах расширения портовой инфраструктуры, строительства и увеличения пропускной способности железных дорог к портам на Балтике, Азовском и Черном море.
В газовой отрасли санкции затронули только сферу производства сжиженного природного газа (СПГ). США и ЕС запретили продажу оборудования для проектов СПГ в России, а против конкретного завода "Арктик СПГ-2" были применены индивидуальные санкции, лишившие его судов-газовозов арктического класса, собранных на верфи в Южной Корее. Другой разговор, что в далеком 2019 году планировалось, что все 15 танкеров для "Арктик СПГ-2" будут построены в России, но этого не произошло.
При этом, как отметил в беседе с "РГ" руководитель аналитического центра "Яков и Партнеры" Геннадий Масаков, за последний год сокращение поставок российского газа на зарубежные рынки составило около 20 процентов в сравнении с 2022 годом (для газа - с 131 млрд до 101 млрд кубометров, для СПГ - с 36 млн тонн. до 33 млн тонн.). Объем экспорта нефти и нефтепродуктов сократился приблизительно на два процента, угля - всего лишь на 0,9 процента.
Кроме того, с газом мы оказались в сильной зависимости от нашего партнера - Китая, и его решения по строительству газопровода "Сила Сибири-2", которое застопорилось на стадии подписания контрактов на поставку.
Также от Китая мы сильно зависим в экспорте нефти и угля. Почти гарантированно в Поднебесную уходит львиная доля объемов нефти, прокачиваемых по трубопроводу Восточная Сибирь-Тихий Океан (ВСТО). Это около 80 миллионов тонн, приблизительно треть всего нашего экспорта нефти (всего в 2023 году в Китай ушло 109 млн тонн, а весь экспорт - 234 млн тонн). Остальное добирается с Сахалинских проектов и поставками из других портов - Балтики и Черного моря. Надо ли говорить, что стоимость доставки нефти, например, из Усть-Луги, в обход всей Европы и Азии (а сейчас в период нестабильности на Ближнем Востоке, возможно, и в обход Африки) зашкаливает.
Эксперт по энергетике Кирилл Родионов считает, что инфраструктурные и технологические ограничения, так или иначе, связаны с фактором санкций, даже несмотря на отсутствие прямых запретов. Один из примеров - перевозка российских нефти и нефтепродуктов. Формального запрета на их транспортировку из РФ нет, однако из-за необходимости "обхода" ценового потолка (60 долларов за баррель) российские нефтяники вынуждены использовать танкеры, зарегистрированные вне стран "Большой семерки" и ЕС, а также Австралии, Швейцарии и Норвегии. А танкеры из этих стран, как правило, отличаются более высоким сроком эксплуатации. По оценке S&P Global Platts, доля танкерных отгрузок нефти, не соблюдающих условия ценового потолка, в марте 2024 году составила почти 75 процентов.
С углем другая история. Китай добывает его больше всех в мире, но ему все равно не хватает, он также и крупнейший импортер угля, а нам наиболее удобен географически. Но поставить больше, чем можно провести по железной дороге, не получается. К тому же Китай еще решил помочь своим угледобывающим компаниям и с января этого года ввел ввозные пошлины на уголь: для коксующегося угля и антрацита - 3%, энергетического - 6%. А издержки российских угольных компаний и без этого возросли.
По данным ЦДУ ТЭК, издержки на добычу угля по итогам первых 11 месяцев 2023 года превысили средний уровень 2021 года на 58% (4421 рубль за тонну против 2797 рублей за тонну без учета транспорта), приводит цифры Родионов.
А ведь есть еще Индия, Вьетнам, Пакистан и другие страны - импортеры нашего угля, куда доставка обходится "в копеечку", а объемы поставок опять же ограничены возможностями инфраструктуры.
Чтобы у России была возможность наращивать экспортные поставки угля и сохранить долю на мировом рынке, требуется своевременная и масштабная модернизация железнодорожной инфраструктуры. Речь идет о расширении провозной способности Восточного полигона и запуске международного транспортного коридора "Север - Юг", считают в компании "Эн+".
Как отмечает глава Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов, вопросы с внутренней инфраструктурой могут быть решены собственными силами. Необходимо только расставить приоритеты. И это станет хорошим противодействием санкциям, а мы сейчас больше сосредоточены на том, как их обойти.
"Понятно, что нам нужен СМП, "Сила Сибири-2" и расширение Восточного полигона. Но также есть вопросы с вывозом нефти трубопроводным транспортом. В контексте борьбы с нашим танкерным флотом эта тема обязательно будет выплывать. Нас будут пытаться и дальше ограничить в морских перевозках. И в этом плане логично рассмотреть варианты расширения трубопроводной инфраструктуры, в том числе экспортной, в Китай", - говорит эксперт.
Дефицит инфраструктуры присутствует не только на восточном направлении, подчеркивает Симонов. Парадокс в том, что для энергетических проектов он есть и на Черноморско-Азовском направлении, и даже на Балтийском. Последнее особенно важно, если учесть, что под санкции попала Беларусь (ранее отправляла часть экспортируемых нефтепродуктов через Прибалтику), и это тоже стало зоной нашей ответственности.
При этом эксперт весьма скептически смотрит на перспективы расширения производства СПГ в России. По его мнению, здесь нужно было начинать заниматься импортозамещением значительно раньше. Сейчас на это уйдет слишком много времени и средств.
Иная точка зрения у Масакова. Одним из примеров удачного пересмотра приоритетов он называет перенос третьей линии производства СПГ с проекта "Арктик СПГ-2" на расширение "Мурманского СПГ". Здесь доступна профицитная электроэнергия от Кольской АЭС, функционирует глубоководный незамерзающий порт, и нет необходимости использовать суда ледового класса для экспорта, поясняет эксперт.
По его мнению, также стратегически важно поддержание суверенитета российских технологий для производства СПГ и нефтесервисов. Это критически необходимо для сохранения объемов добычи и расширения экспортных возможностей. Сюда можно отнести разработку собственных технологий сжижения газа, технологий гидроразрыва пласта (используется при добыче трудноизвлекаемых запасов), расширение бурового парка и наличие танкеров.
В краткосрочной перспективе (1-2 года) нам придется бороться за сохранение объемов экспорта и доходов от него, максимально завися от капризной ценовой конъюнктуры и геополитики. С нефтью нам помогает участие в сделке ОПЕК+, удерживающей мировые цены. Поставки газа из России за границу будут расти, но только за счет постепенного выхода на полную мощность работающей с конца 2019 года "Силы Сибири". А строительство новых газопроводов или СПГ заводов - дело не быстрое. Экспорт угля мы планируем удержать на прошлогоднем уровне, хотя уже сейчас, на фоне снижения мировых цен, эксперты выражают сомнения, что это получится сделать. В итоге, без полноценного запуска хотя бы части вышеперечисленных приоритетных проектов о росте добычи и экспорта нефти, газа и угля говорить будет очень проблематично. А они остаются основой доходов бюджета нашей страны.