Гарь пожарища оставила свой удушливый запах, от которого, кажется, не скрыться на всей Харьковской горе. В предрассветной серости утра в некогда плотно населенном районе зажглись единицы окон, и это неудивительно. В ночи после обстрела люди выезжали из близлежащих домов: с детьми в колясках, с питомцами в переносках. Но уже к полудню вчерашнего дня на место трагедии потянулись вереницы белгородцев с траурными цветами в руках. "Еще один стихийный мемориал", - вздыхают с тяжелой печалью в голосе люди, которые несут цветы к рухнувшему подъезду, и вспоминают и предновогодний теракт ВСУ на Соборной площади, и февральский обстрел в день православного праздника Сретения Господня, и грохочущий март, когда от обстрелов неонацистов мирные белгородцы гибли каждый день.
Однако эти сложные дни испытаний окрашены не только траурным настроением. Который день напряженно, но слаженно трудятся белгородские медики. Шесть пострадавших в результате обстрелов, в том числе двухмесячный ребенок, уже доставлены в столичные клиники. Ночью часть из них мчали по свободным трассам до Москвы, ребенка транспортировали с помощью санавиации. Еще 15 человек, среди которых подросток, остаются в белгородских стационарах. В целом же после массированных комбинированных ударов в последние дни под заботой медиков находятся почти полсотни пациентов, рассказал министр здравоохранения региона Андрей Иконников.
Однако за этими сухими статистическими данными - большое горе для каждой семьи. Министр отмечает, что самые распространенные ранения - осколочные и минно-разрывные. "За эти два с лишним года мы работаем с ними все чаще, - отметил он. - Некоторым пациентам, кроме интенсивного лечения, предстоит еще и долгая реабилитация".
Как жить дальше? Главный вопрос, ответ на который предстоит дать каждому белгородцу. В ночь после нескольких обстрелов, сопровождавшихся грохотом разной тональности и хриплым ревом сирены, люди вышли убирать город. Волонтеры и неравнодушные к судьбе родных улиц, дворов и скверов жители сами вынесли и метлы, и совковые лопаты, чтобы убрать хотя бы разлетевшиеся стекла и обломки конструкций, которые взрывными волнами разбросало по всей Харьковской горе.
"Вот эта воронка здесь после какого обстрела? - спрашивает одна девушка в оранжевом жилете добровольческой команды другую, указывая на вспоротый чем-то невероятно острым газон. Та пожимает плечами в недоумении. - Вот и я не помню, наверное, все же 11 мая. Почему до сих пор не прибрались тут… Наверное, в этот угол просто не заглядывал никто". Обе направляются к чернеющему на зеленой траве чернозему, выравнивают почву плавными движениями, как будто лечат рану, нанесенную кем-то беспощадным.
В Белгороде обрушился подъезд многоэтажного жилого домаИ пока волонтеры вместе с коммунальщиками наводят порядок в по-весеннему цветущем, но притихшем городе, белгородцы ищут возможность помочь семьям погибших и пострадавших. На оперативном совещании прозвучало, что в разрушенном доме зарегистрированы больше тысячи человек, примерно полторы сотни из них - дети. Ребят старше семи лет намерены отправить на отдых в известный лагерь "Артек", а всем жильцам произвести выплаты по 10, 50 и 100 тысяч рублей. Так уже делали для жителей из разбитого ВСУ Шебекино и измученного ими же Грайворонского городского округа. Однако поддержка - это не только о пострадавших. Это выбор сильных и сплоченных.
Благотворительный фонд "Святое Белогорье против детского рака", в безупречности репутации которого нет ни зерна сомнения, аккумулирует сейчас всю предложенную помощь. Через популярные паблики о своих возможностях перевезти, помочь с бытовыми вопросами и многим другим сообщают десятки неравнодушных белгородцев. Их поддержка принимается не только с радостью, но и с невероятным ощущением единения, нерушимого добрососедства и общего жизненного пульса. О том, что в беде никто никого не оставит, не возникло сомнений еще позавчера. Власти сразу открыли два пункта временного размещения: все же восьмиподъездный многоквартирный дом, масса людей… Сколько оказались в ПВР? Чуть более 30 человек. Остальных, как выразились бойцы теробороны, "разобрали по семьям". Теперь к искореженному терактом двору подъезжают авто с жильцами и теми близкими, у которых они остановились. "Нам бы вещи забрать, - говорят они. Подъезды и квартиры охраняются все той же теробороной. - В стрессе после этого жуткого обстрела схватили документы и то, что и не нужно было. Теперь вот хорошо, наши квартиры целы и туда можно пройти".
В последнем они правы. Над зияющей пробоиной рухнувшего подъезда начала крениться следующая секция этой гигантской светлой панельки. Здание тщательно изучают эксперты, которые должны сделать грамотный и обоснованный вывод, пригоден ли дом для дальнейшей эксплуатации. Жильцы вздыхают: за казенной формулировкой - судьба их квартир и масса вариантов дальнейших событий. Пока находиться в десятиэтажке нельзя, люди останавливаются во дворе, с тоской смотрят на разбитые окна и признаются: очень хочется вернуться, и не просто в этот светлый дом с цветущей сиренью во дворе, хочется домой.