Первый бой
Александр Ходаковский: Конечно, очень символично, что трансформация подразделения произошла в наш юбилей. При этом "Восток" не исчез, он продолжит действовать в рамках российских силовых структур. Так, в Росгвардии появляется специальный отряд быстрого реагирования (СОБР) "Восток". В ОМОНе выделяется батальон "Восток". Из добровольческого мы стали профессиональным формированием и смогли сохранить опытных бойцов.
Но 10 лет назад "Восток" создавался именно из добровольцев. Как это происходило?
Александр Ходаковский: Нам тогда нужны были военизированные подразделения. Мы понимали, что скоро в Донбасс придут вооруженные люди, которые после Майдана почувствовали кровь и безнаказанность. Они выполнили свою задачу в Киеве, и оставлять их там было опасно для украинских властей. Эти люди с уже изменившимся сознанием должны были отправиться на Донбасс. Любые их действия оправдала бы украинская пропагандистская машина, а мы бы оказались виноватыми. В общем, нужно было готовиться к отражению агрессии. Поэтому в режиме глубокой конспирации мы начали собирать силы для защиты Донбасса.
А название "Восток" появилось само собой. В нем заключался некий символизм: с одной стороны - восток Украины, а с другой - ассоциация с зарей, восходом Солнца.
Почему вы нарушили секретность?
Александр Ходаковский: Нас вынудили майские события в Мариуполе. В тот день, 9 Мая, в Донецке был митинг, на котором ощущалась довольно гнетущая атмосфера. Националисты в Мариуполе уже демонстрировали свою силу, и нужно было вдохновить людей, показать, что у Донбасса есть защита. Мы собрали наших ребят, погрузились в КАМАЗы, которые даже не были оборудованы для перевозки людей. Ехали, сидя на корточках в кузовах и держась за борта. Акция была спонтанная, направленная на то, чтобы поднять моральный дух дончан.
Свой первый бой "Восток" принял под Карловкой. Было ли тогда понимание, что все окажется настолько жестоко?
Александр Ходаковский: Мы примерно к этому и готовились. Против нас действовал националистический батальон "Донбасс" (запрещен в РФ). Бой был тяжелый и продолжительный. Наш блокпост четыре часа выдерживал натиск противника, пока не подошло подкрепление. Националистов удалось отбросить, они понесли потери. Помню, у одного была распахнута форма, а на груди, на уровне сердца - татуировка в виде свастики. И именно в эту свастику его ударили ножом во время рукопашной схватки. У нашего бойца закончились патроны, и он использовал нож, а после несколько часов приходил в себя. Говорил, что не ожидал от себя подобного. Это и понятно: одно дело стрелять из автомата, а другое - драться ножом. Карловка стала непростым испытанием и боевым крещением для "Востока". Ну а потом мы перестали считать боестолкновения.
Памятник на Саур-Могиле
Наверное, одной из самых ярких страниц истории "Востока" стала оборона Саур-Могилы?
Александр Ходаковский: Да, вначале у нас там была рота около 90 человек. Но из-за особенностей высоты трудно было обустроить эффективные позиции для такого количества бойцов. Поэтому на Саур-Могиле несли дежурство примерно 30 человек, которые менялись во время ротации. В августе 2014 года начались ожесточенные бои за высоту.
Какие силы вам противостояли?
Александр Ходаковский: Со стороны противника была довольно мощная группировка, в Амвросиевке стояли десантные подразделения. Во время одного из боев против нас использовали примерно столько бронированной техники, сколько у нас на высоте было личного состава - до 30 единиц. Атаку мы отбили. Даже отправили ремонтную группу к подбитым украинским БМП, оставшимся на склонах Саур-Могилы. У нас не хватало запчастей, хотелось пополнить ремонтный фонд. Но когда ребята стали разбирать технику, начались новые интенсивные атаки. Ремонтники тоже тогда приняли бой. Утром у нас на Саур-Могиле было 32 человека, а вечером в живых осталось семеро.
И теперь ваши ребята похоронены там.
Александр Ходаковский: Их могилы стали частью мемориального комплекса. Они заслужили право быть похороненными на Саур-Могиле. Возникли, правда, некоторые дискуссии, когда разрабатывался проект памятника, но в итоге нам пошли навстречу. Решающий аргумент был таким: противник не смог выбить наших бойцов с высоты, так неужели мы сами перезахороним их останки? Очень символично, что в итоге они остались там. Это ведь и наглядная связь времен между Великой Отечественной, когда за Саур-Могилу тоже велись ожесточенные бои, и 2014-м, и преемственность поколений.
Видеокамеры Мариуполя
Когда началась спецоперация, батальон "Восток" участвовал в боях за Мариуполь. Пришлось ли перестраиваться под условия СВО?
Александр Ходаковский: Если до спецоперации мы в основном действовали против украинской армии от обороны, стараясь удержать малыми силами свои позиции, то с началом СВО нужно было переходить к наступательным действиям. Это другая специфика, другие задачи и потери другие.
Нас перебросили в Новоазовск на базу подскока. Два-три дня ушло на разведку, следовало разобраться в обстановке. После этого мы начали продвигаться. Было непросто. Противник умело использовал технические средства, например камеры дистанционного наблюдения, позволявшие ему оставаться в укрытиях. Мы не всегда понимали, что происходит, а нас видели уже на подступах. При этом противник старался не воевать фронтально. Фронтально с его стороны наблюдали камеры, а когда мы шли в наступление, по нам открывали фланговый огонь. В результате мы потратили некоторое время на разработку тактики, позволяющей с минимальными потерями достигать максимально возможного результата. На своем участке мы ломали линию обороны 22 дня. Да, это много, но за это время мы многому научились. Хорошо, что удалось отсечь врага от основных сил и заблокировать его в Мариуполе. Его ресурсы таяли буквально на глазах, а мы клиньями вгрызались в оборону, вынуждая противника отступать на территорию "Азовстали" и комбината имени Ильича.
Какие были ощущения, когда противник начал сдаваться на "Азовстали"?
Александр Ходаковский: Конечно, хотелось поставить точку военным путем, чтобы националисты, если и выходили из подземелий "Азовстали", то в состоянии полного отчаяния и безнадеги, как немцы вылезали с поднятыми руками из подвалов Сталинграда, а не по результатам переговоров о добровольной сдаче. Но, с другой стороны, мы каждый день теряли в боях своих товарищей и было понятно, что чем дольше будет продолжаться осада "Азовстали", тем больше у нас будет потерь. В конце концов националисты поняли бессмысленность сопротивления именно потому, что мы создали для них невыносимые условия. В любом случае это наша победа.
"Восток" не только вел боевые действия, но и нередко выполнял социальную функцию?
Александр Ходаковский: Так и есть. Например, после боев за Ясиноватую мы выплачивали 220 пенсий семьям наших погибших товарищей. Кроме того, мы обеспечивали жизнедеятельность взятых под наш контроль населенных пунктов. Доставляли туда гуманитарные грузы, налаживали работу коммунального хозяйства. В той же Ясиноватой создали комиссию, в которую входили представители "Востока" и местного самоуправления и которая коллегиально решала текущие вопросы. Мирные жители не должны были оставаться без помощи. Мы ведь, по сути, являлись единственной властью, которая на тот момент там вообще существовала. Наш комендант выполнял функции мэра. А что делать, если все местное начальство сбежало и трудно было даже найти мастеровых мужиков, которые могли бы устранить различные поломки и протечки в коммуникациях? Приходилось изыскивать средства, чтобы платить за такую работу хотя бы небольшую зарплату. Ведь на самом деле очень важно демонстрировать свою ответственность за территорию, которая вернулась к нам.