Мы встретились в Арктике в самом начале 70-х годов, когда Чилингаров после успешного дрейфа на возглавляемой им комсомольско-молодежной станции "Северный полюс-19" стал начальником Амдерминского управления Гидрометслужбы, а потом возглавил высокоширотную экспедицию. Эта экспедиция вела свои работы в Северном Ледовитом океане каждую весну: самолеты "Ли-2" и "Ан-2" садились на лыжах в нужных точках, гидрографы и гидрологи измеряли глубины, брали пробы воды, изучали закономерности ледового дрейфа.
Однажды, когда вместе летели к полюсу, у самолета при взлете отказал один из двигателей, борт плюхнулся на лед, лыжи подломились, но, к счастью, хоть и были мы заправлены топливом под завязку, пожара не произошло, все оказались целы.
Таких случаев у Чилингарова было много. И потому можно сказать, что он родился в рубашке. Не горел, не тонул, не замерзал в самые лютые морозы - и в Арктике, и в Антарктиде. За ним с младых лет тянулась слава везунчика.
Но ведь тут как сказать. Артур знал Север, как никто другой. Потому что опять-таки с юных лет жил и работал в высоких широтах. Секретарь райкома комсомола в Тикси, начальник дрейфующей станции "СП-19", бесконечные экспедиции, зимовки, спасательные акции... Наверное, именно это и стало основой его дальнейшей карьеры, в конце 80-х Чилингарова назначили заместителем председателя Госкомгидромета, фактически замом союзного министра.
Но и заняв столь высокую должность, при случае немедля отправлялся или в Арктику, или в Антарктику. Летом 1989 года позвонил мне:
- Слушай, ты в отпуске уже был?
- Нет, а что?
- Не хочешь на Южный полюс со мной махнуть?
Далее последовало предложение из категории тех, от которых невозможно отказаться. Со свойственным ему напором и красноречием известный полярник расписал все прелести предстоящего полета. Во-первых, маршрут пройдет с остановками в целом ряде городов Северной и Южной Америки. Во-вторых, и это самое главное, полет станет рекордным, поскольку еще никогда в истории тяжелый транспортный самолет не приземлялся в Антарктиде в условиях полярной зимы и ночи. В-третьих, в Штатах самолет должен забрать участников международной трансантарктической экспедиции и ездовых собак, чтобы доставить их к месту старта.
- Ты, конечно, решай сам, но имей в виду, что Юлиан Семенов уже дал согласие. - Этот козырь Чилингаров оставил напоследок, и стало ясно, что теперь мне не оставалось ничего другого.
Спустя несколько дней мы встретились у служебного входа в аэропорту Шереметьево-1, погрузились в самолет Ил-76 и полетели в Антарктиду.
Не буду описывать сейчас все перипетии этого полета, который продолжался почти месяц и был связан со всякими приключениями, порой не совсем приятными. Остановки в Канаде, США, на Кубе, в Рио, Буэнос-Айресе, на юге Чили... Решение бесконечных и непростых проблем. За весь тот месяц я никогда не видел Артура спящим. Казалось, внутри него есть атомный реактор, который постоянно заряжает его бешеной энергией. Ему достаточно было прикорнуть во время полета минут на десять, чтобы затем сутки быть на ногах.
В Чили наш Ил-76ТД стал первым советским самолетом после свержения Сальвадора Альенде в 1973 году. В столице еще сидел на троне генерал Пиночет. Но принимали нас как родных. Благожелательные статьи в местной прессе. Ужин от имени муниципалитета. Бесконечные экскурсии аборигенов к нам в отель и к самолету в аэропорт.
Правда, Чилингарову было не до этих радостей. Теперь, оказавшись в шаге от финиша, он стоял перед труднейшим выбором: сделать этот шаг или сдать назад? Полоса на антарктическом острове Кинг-Джордж была чуть длиннее километра и с обеих концов обрывалась в океан. То есть выкатиться за ее пределы было никак нельзя. Любая промашка грозила гибелью. К тому же полоса, как здесь выяснилось, покрыта льдом и снегом, что, понятно, тоже не прибавляло оптимизма. Последнее слово оставалось за командиром самолета Станиславом Близнюком. Командир думал. Чилингаров без конца связывался с полярной станцией "Беллинсгаузен": как погода? Сам он был настроен решительно.
Местные газеты ежедневно публиковали интервью с русским полярником. Журналисты были в восторге: колоритный, с юмором, всегда доброжелателен.
Мы с Юлианом Семеновым, пользуясь случаем, изучали чилийскую действительность. Было интересно. Нас повсюду сопровождали ребята из местной контрразведки. К Семенову они относились с особым почтением, потому что по миру тогда широко гулял слух, что он генерал КГБ. Очень скоро обаятельный и широкий Юлиан так выстроил отношения с филерами, что они стали возить нас в своем старом "Форде" и все вместе мы громко распевали "Катюшу". Пособники чилийского диктатора слова этой песни знали не хуже нашего.
К исходу вторых суток пребывания в захолустном чилийском городке ситуация приняла критический оборот. Один из членов экипажа якобы от имени остальных заявил, что если им дадут по три тысячи "зеленых" каждому, то они согласятся на полет в Антарктиду. Близнюк пошел на хитрость. Собрал у себя в гостиничном номере весь экипаж и говорит: "Мужики, откровенно говоря, мы влетели в натуральную задницу. Перед полетом сюда нам обещали одни условия аэродрома на острове Кинг-Джордж, а теперь, как выяснилось, они совсем другие, гораздо хуже. Да к тому же полоса еще и обледенелая. Но и не лететь нельзя. Поэтому я предлагаю такой вариант. Взлетаем, идем на Кинг-Джордж, там делаем два-три захода на посадку и... возвращаемся обратно. Требую только одного: все мои команды выполнять беспрекословно. Ни секунды задержки. Все ясно? А теперь - спать. Завтра будет тяжелый день".
Утром инженеры и техники стали готовить самолет к рейсу. Наполовину снизили давление в баллонах основных стоек шасси. В баки залили минимальное количество топлива, которого едва хватало только на полет туда-обратно без всякого запаса. Техникам при касании самолета с полосой велели немедленно открыть боковые двери, которые должны были сработать как дополнительные тормозные щитки. Весь груз в трюме накрыли такелажной сеткой, еще раз надежно закрепили.
24 июля ровно в 14:00 наш Ил покинул аэродром Родольфо Марш Мартин и через полтора часа оказался над антарктическим островом Кинг-Джордж.
Наступил заключительный акт этой невероятной авиационно-полярной драмы.
Самолет очень точно с первой же попытки зашел на ВПП. Было видно, что полоса начиналась прямо от обрыва. Когда Ил находился еще над морем, у самого края полосы, на высоте примерно пять метров, Близнюк скомандовал: "Реверс внутренних!" Машина резко потеряла высоту и почти сразу ударилась о торец полосы. Я почувствовал силу удара своей головой, под глазом тут же образовался фингал. "Реверс внешних!" - скомандовал Близнюк, полностью отдал штурвал от себя и начал интенсивно тормозить. "Техникам - открыть двери!"
Самолет, пробежав метров семьсот, остановился. У нас в кабине воцарилась тишина, а снизу, из грузового отсека, заорали хором: "Ура!"
Тут, словно придя в себя, подал голос второй пилот: "Командир, мы же договаривались сделать просто проход". Близнюк очень тихо, как бы извиняясь, ответил: "Мужики, извините, так получилось".
За креслом второго пилота во время посадки стоял Артур Николаевич Чилингаров. Он был почему-то в одной перчатке. Когда он ее снял, то все увидели: сжимает в кулаке свою Золотую Звезду Героя. Как талисман.
Близнюк по возвращении на родину получил Золотую Звезду Героя. Чилингарова тоже наградой не обделили. А в его официальной биографии появилась еще одна запись: стал инициатором и руководителем первого в истории полета тяжелого транспортного самолета в Антарктиду в условиях полярной зимы и полярной ночи.
Несколько лет назад мы договорились о том, что обязательно вместе еще раз слетаем на шестой континент. Была у него одна идея, конечно, как всегда, первопроходческая. Но не срослось. Артур заболел. Общались по телефону, он каждый раз уверял меня, что вот-вот поправится и вот тогда...
Полярный исследователь Артур Чилингаров