Сначала летописи фиксировали случаи многочисленных исцелений по молитве перед Тихвинским образом Божией Матери, но со временем икону стали связывать и с нашими воинскими победами. Сегодня рассказ об одном таком малоизвестном эпизоде, об одной такой победе, которая, по слову Белинского, "возвестила миру о вступлении России на поприще всемирно-исторического существования".
В нашей истории про чудо Тихвинской иконы Богородицы есть и свой герой - Борис Петрович Шереметев, или, как называл его Пушкин, - "благородный Шереметев". Фигура нами сегодняшними явно недооцененная и непонятая. Кем был этот потомок знаменитого боярского рода, получивший от Петра первый в России графский титул? Успешным дипломатом, великолепно знавшим европейский этикет и иностранные языки, получившим аудиенцию у польского короля и саксонского курфюрста Августа, императора Священной Римской империи Леопольда, Папы Римского Иннокентия XII? Явным приверженцем Запада, да еще и посвященным в рыцари Мальтийского ордена? Или победоносным полководцем, защитником русских земель? В 1695 г., во время первого Азовского похода, Шереметев выбивает турок из крепостей в низовьях Днепра, в 1696-м, во втором Азовском походе, блокирует войска крымского хана. А еще первым русским полководцем, научившимся "бить шведов", - так Петр I восторженно оценил победу наших войск под командованием Шереметева в битве при Эрестфере. Приверженец западных реформ, милостью Петра богатейший помещик, Шереметев при этом - любимец солдат: про большого, грузного, голубоглазого генерал-фельдмаршала народ слагал песни, сравнивая боярина Шереметева с "ясным соколом". Любили "Бориса сын Петра" не только за то, что "осторожничал, берег солдат", но и за то, что "отличался нищелюбием", то есть добродетелью в оказании помощи нуждающимся, и особенно вдовам да сиротам. Владея 19 вотчинами и получая самое большое в стране жалованье (свыше 7000 руб.), Шереметев много раздавал - "дом графа Шереметева был прибежищем для всех неимущих: за стол его садился всякий - званый и незваный, знакомый и незнакомый". При этом "благородный Шереметев" избегал буйных застолий, и даже сам Петр настолько его уважал, что никогда не принуждал пить... Шереметев был освобожден от "чести" осушать кубок "Большого орла". А еще Борис Петрович строил храмы и монастыри.
Вот что читаем в письме внука полководца: "Все упование дед мой единственно возлагал на Бога, и всегда утверждался в том, что вера сопутствовала его подвигам. Имел он и наиживейшую веру к иконе Божией Матери, сопровождавшей его во всех походах, и ни одной баталии не начинал без молебствия образу сему, да так, что оный всегда в нарочито приготовленной крытой повозке предшествовал армии, и дед мой, ехав возле без шляпы, слушал молитвословие, священнослужителями в той же повозке совершаемое. Последствие сей непоколебимой веры вознаграждалось тем, что он ни одной вверенной ему баталии не проиграл". Иконой, повсюду сопровождавшей полководца, и был Тихвинский образ Божией Матери.
1709 год. Успехи Петра в возвращении исконно русских земель в Ингерманландии (часть Ленинградской области), основание в устье Невы города-крепости Санкт-Петербург (1703 г.), успехи наших войск в Курляндии (1705 г.) серьезно беспокоят короля Швеции Карла XII, и он решается на новые военные действия против России. И для начала, заручившись поддержкой войск "Иуды Мазепы", приводит свою лучшую в Европе армию - победы в Дании, Саксонии и Польше - на Украину. Прошлый успех - разгром молодой петровской армии в 1700 году под Нарвой - кажется Карлу XII залогом того, что сейчас и Москва будет взята.
- По слову Пушкина, в те дни:
- "Венчанный славой бесполезной,
- Отважный Карл скользил над бездной.
- Он шел на древнюю Москву,
- Взметая русские дружины,
- Как вихорь гонит прах долины
- И клонит пыльную траву".
Да вот только за долгие, кровопролитные годы Северной войны русские научились воевать. И битва под Полтавой - ярчайшее тому доказательство.
Вот как Александр Сергеевич показывает нам эту разницу между петровской армией времен Нарвы и армией Полтавской битвы - разницу в выучке, в собранности, в готовности принять бой:
- "И злобясь видит Карл могучий
- Уж не расстроенные тучи
- Несчастных нарвских беглецов,
- А нить полков блестящих, стройных,
- Послушных, быстрых и спокойных,
- И ряд незыблемый штыков".
Схватки у стен осажденной шведами Полтавской крепости с нетерпением ждали и "победоносный" Карл, и Петр. К двадцатым числам июня (по старому стилю) это ожидание достигло максимума. Петр решает начать бой 26-го. Но Шереметев, возглавляющий русскую армию, просит Петра повременить. Причина? Для кого-то совсем смехотворная: 26 июня - день в честь Тихвинской иконы Богородицы, надо бы молебен отслужить. Поразительно, но Петр прислушивается к своему главнокомандующему. Правда, кроме молебна решает возвести еще четыре редута к уже существующим шести - как говорится: "на Бога надейся, а сам не плошай". Молебны Тихвинской отслужили, с редутами успели не до конца - из намеченных четырех подготовили два. Историки полагают: они-то и стали спасением.
А дальше всем известно. "27 числя поутру, веема рано, почитай при бывшей еще темноте... неприятель такою фуриею напал, чтоб не только конницу нашу разорить, но и редуты веема все овладеть". Но хоть швед и фурией на нас налетел, но редутами не овладел. И конницу особо не разорил, напротив - сам был бит. Так и осталось в народе поговоркой: бит, как швед под Полтавой. Шереметева и Петра, в тот день врагу не кланяющихся и от пуль не бегающих, шведские злодейки тоже достать не сумели! У Шереметева шальная бесовка всего лишь пробила рубаху (простреленная реликвия потом долго хранилась в семье), Петру шведская пуля оставила дыру в шляпе.