Культурные объекты для фашистов всех времен становятся такими стратегическими целями.
Возле курского цирка и в парке героев Гражданской войны бесконечные беженцы ищут родных и получают помощь, чтобы как-то выживать. Как говорят теперь, гуманитарку. При мне в толпу пристроился баптистский проповедник. Читал и требовал, чтобы сейчас же вместе с ним все помолились. Беженцы, кажется, думали о другом. Мимо прошли женщины: "Сказали, что постельное будут давать по пятницам"...
Читаю странный винегрет из местных новостей.
Сначала толпы диверсантов. Супруги-куряне получили 30 лет колонии на двоих за госизмену и подготовку диверсии. Задержана группа диверсантов, планировавших взрыв нефтехранилища. Бандеровцы, переодетые в российскую военную форму, схвачены при попытке заминировать мост.
Потом, конечно же, мошенники. 20-летний ростовчанин вернул обманутым курянам сколько-то там миллионов, чтобы срок ему назначили условно. Заработает еще. Другие подельники за небольшую мзду обещают беженцам-переселенцам якобы ускорить получение обещанных выплат в размере 150 тысяч.
И вот еще. На птицеводческое предприятие в Курскую область завезли 16 кречетов из Эмиратов для разведения. В самом деле с кречетами нынче туго.
Наконец о неприятном. Волонтеры уверяют, что в Кореневе от разложившихся животных "адский запах". А в облцентре курянам, жаловавшимся на запах гари после того, как ПВО отбили вражеские дроны, облпотребнадзор рекомендовал пореже выходить на улицу... Много чего сегодня трудно совместить в своей отдельно взятой голове.
* * *
А между прочим, возле Красной площади дрон разбил квартиру в доме. Ровно в двух шагах - главный Курский музей: областной краеведческий. И мне как раз сюда - за равновесием, наверное.
Во Льгове среди филиалов областного есть Гайдаровский музей - все помнят, как его героя Кибальчиша пытали буржуины: все выведывали нашу стратегическую Тайну. Зря пытали. "Что же это такая за непонятная страна, в которой даже такие малыши знают Военную Тайну и так крепко держат свое твердое слово?"
Здесь, в краеведческом музее, сейчас сотрудницы, которые спаслись из приграничья, где самое пекло. Про эту нашу Тайну им известно все. Надо их послушать.
Они сейчас одновременно хранительницы, беженки и волонтеры. Разные, конечно, да и говорят по-разному. Но о самом важном.
За музеем - гараж. Там Румянцева Светлана, заведующая музеем из Коренева. Завтра собирается ехать с мужем на машине в это самое пекло, в родной район.
А как же обстрелы, а дроны в небе? Отмахнулась: прорвемся.
Рассказ Светланы Румянцевой из фронтового Коренева
Иду в музейный дворик, справа - танк на постаменте, за углом - гараж. Светлана перетаскивает ящики, разбирает коробки. "Вот, посмотрите лучше, - говорит, - какие у нас сухпайки для бойцов - целое меню, любые вкусы, заливаешь кипятком - готов обед".
Нет, она не повар, даже не шофер. Гараж ей выделил директор Пушкарёв - куда еще ей, беженке, с этим волонтерским богатством.
Дочке в ипотеку купили в Курске однушку - пригодилась теперь, ютятся всей семьей, с котами даже. Сын в школе, выпускник, она волнуется: как теперь в этой суматохе будет учиться, готовиться в институт, поступать?
Гараж забит до верха: "Я руковожу небольшим волонтерским отрядом "Добрые люди ZOV. Коренево". Из дома нам пришлось уехать, но продолжаем работать". Вчера к ней заглянул отец Мелетий из разбитого Горнальского монастыря. Он тоже беженец и волонтер. Съездил на передовую, окрестил всех некрещенных, причастил. Заехал в Коренево - храм стоит. Светлана рада: "Все разбито, а храм наш красивый не посечен, представляете? Мы его так трудно строили... Эти звери, вы же видите, просто повернуты на том, чтобы ограбить и взорвать все наши храмы и музеи. Вот именно они им не дают покоя".
И закипает: "Понимаете, мы верим в нашу победу. По-другому жить нельзя. Мы победим, это даже не обсуждается. Но... я могу открыть свой телефон, показать, сколько чего у нас просят оттуда наши солдаты. А мы же по их просьбам достаем все на "Авито", а откуда там все самое необходимое? Ну у кого мы, получается, перекупаем все для своих защитников? А выхода у нас нет".
Светлана говорит как на духу: "Мы же с Сумами были городами-побратимами. Друг к другу ездили, родными были. Но, помню, еще до СВО приехала как-то к нам в Коренево в музей семья из Сумской области, родители с ребенком. И вот я им рассказываю про одно из самых старых сел и объясняю: эти земли, были времена, принадлежали опальному гетману Мазепе. И тут они в крик: какой опальный?! Да Мазепа наш герой! И все, не захотели слушать. Экскурсия закончилась.
Я вспоминаю, как в конце 80-х мы еще ездили в Польшу, и они там говорят: ну курские земли - это же земли польские. Я им: "С чего бы?" Они мне: "Это вы отняли у Речи Посполитой". То монголы, то поляки, каждый приходил и разевал роток на нашу землю.
В 1943 году территория нашего района была в стороне от боев на Курской дуге, а в нынешней истории мы в эпицентре. Опять дуга, но только новая. Теперь из наших деревень жителей угнали в плен, говорят, бросают в чистом поле за ограду по типу концлагерей... И эту историю мы не забудем.
Но для меня сейчас печальнее всего другое. В прошлом году съездила к друзьям на Волгу, в Астрахань, там спрашивают: "Вы откуда? О, у вас там война". То есть у нас война, а у вас? У вас нет войны?
В Москве один родственник, дядя, говорит: "У вас границу Курской области перешли". Я ему: "Подожди, ты генерал, когда-то был в минобороны, да ведь границу - не нашей области - а всей России перешли". Так нельзя: одна часть общества воюет, спасает и спасается, а вторая радуется жизни, будто ни при чем. У них там чисто, а у нас тут грязно - наследим, натопчем еще там... Такая логика, мне кажется, для нас страшней всего".
Рассказ Лидии Еремеевой из сосредоточенного Льгова
Лидии Еремеевой дозвонился уже в Льгов: эвакуировалась на четыре дня - не утерпела и вернулась... Во Льгове кроме краеведческого, которым заведует Лидия, есть и Мемориальный музей Аркадия Гайдара, и Дом-музей поэта Николая Асеева.
Валентина Сидоренко, заведующая Асеевским музеем в Курске, трудится, как говорят здесь, "на потоке" - разбирает и распределяет вещи в помощь беженцам.
Галина Чуркина, гайдаровская, звонит в музей, плачет. Что такое? Говорит, вернулась бы сейчас в родной музей - и обняла бы, и поговорила со своим любимым сундуком. Смеются: и нашим сундукам сегодня есть что рассказать.
Лидия Еремеева говорит мне: краеведческий музей у нас вроде бы самый молодой. Но был и до Великой Отечественной музей, который попросту исчез, и куда в войну девался музейный фонд - неизвестно. Только в акте 1943 года после освобождения указано: в ходе немецкой оккупации утрачен краеведческий музей.
Просто мечта всех оккупантов. В крови у них память и музеи выжигать, чтобы история осталась в головах как чистый лист: что хочешь вписывай.
По этому фашистскому шаблону и на Украине памятники сносят, а музеи все перекодируют: чтоб никаких Булгаковых и Пушкиных. Так вот, и во Львове был музей писателя-антифашиста Ярослава Галана - ему дали туманное название "литературный". И говорят теперь, будто бы пламенного борца с бандеровцами не они топором зарубили, а специальные агенты-москали. И там ведь верят. Поколения с глазами, залитыми ненавистью. К нам.
Рассказ Татьяны Рыковой из неспокойного Рыльска
В Рыльске музей уже 105 лет . Организатором и первым директором его была внучатая племянница великого художника Софья Репина... Но это давно, а последние 30 с лишним лет заведует музеем здесь Татьяна Рыкова.
Город уникальный, но Татьяне говорить сейчас об этом страшно. Возле Рыльска есть усадьба Марьино, дворцово-парковый бриллиант князей Барятинских. И вот же врагу покоя не дает. Так что...
"Смотрите, - говорит она, что может случиться". В документальной хронике 1943 года - как пострадал музей от фашистов: разбитые скульптуры, расстрелянный портрет Петра, распотрошенная библиотека.
"Каждый день начинаю с новостей из Рыльска... Звоню знакомой из Любимовки поздравить с днем рождения, а у нее уже нет дома. Подруга из Москвы, не на последних ролях в серьезной компании: "Тань, - говорит, - везде другая жизнь, беда у вас - а не у них... Их что-то может разбудить?"
Рассказ Татьяны Локтионовой из Беловского музея
Татьяне Локтионовой, заведующей Беловским музеем, сегодня тоже волонтером на "поток", во вторую смену. Она рассказывает мне: в июле был прилет в соседнее здание Беловской детской школы искусств. Музей немного пострадал. Коллеги областные помогли: к вечеру уже забили окна, залатали крышу, сдали под охрану.
Про свой музей не говорит - поет: 150 тысяч элементов, вышитых крестом, на одной картине! А какие костюмы, пояса обрядовые, повседневные. Настольники, подзорники и рушники все вышиты крестом и гладью, тамбуром и мережкой. Рукотворные до слез.
Пятеро сотрудников с семьями эвакуировались в августе. Локтионова приехала из Белой не одна - вывезла 19 человек, не только родственников. Пожилые, с онкологией, есть дети, мальчик из многодетной семьи. Всем родной музей помог. Локтионова сама у дочери - для подопечных сняли две однушки. Хозяева, люди незнакомые, отказались деньги брать.
"Боже, - говорю, - ну что же там на фронте все никак не движется - самой, что ли, пойти?" А внучка серьезно так: "Ну все, хохлы пропали, если бабушка на них пойдет".
Рассказ Елены Алферовой в Курском областном музее
У командарма этой женской музейной армии, директора Курского областного краеведческого Олега Пушкарева, кабинетик маленький. Уютный и непафосный, как сам хозяин, - не зря спасенные сотрудницы на него не намолятся. Карта на стене. Как командарм - рисует мне воображаемые линии. Что, откуда и куда.
"Вывезли за эти месяцы из приграничья 55 наших сотрудников музеев. Недели три было совсем тяжело: что дальше делать, как им жить. Всем музеем помогали, создали отдельную группу помощи: каждый может туда писать, что нужно. Покупали лекарства, глюкометры, тонометры, протянули интернет кому-то для школьников. Всех трудоустроили. С начала сентября все вышли на работу, и зарплату платим всем".
Сам Курский краеведческий - музей уютный и душевный. Из зала в зал меня ведет Елена Алферова, душа музея - 40 лет служит ему, хранительница, главный фондовик - теперь звучит как фронтовик.
Готовились к эвакуации с прошлой осени. Речь поначалу шла о филиалах из пяти приграничных районов, теперь их семь: никто не думал поначалу, что спасать придется и Курчатов, и Льгов. Музейный "уазик" укреплен стальными листами, но все равно осколками изранен.
"Понятно же, вывозим то, что ценнее всего. В маленьких музейчиках есть множество предметов местного, регионального значения. Увы, остались в основном предметы, документы, в которых - жизнь людей этих районов. Да, их изображения хранятся в госкаталоге музейного фонда. Копии восстановим. Прежде всего собрали, как положено, оружие, госнаграды, изделия из драгметаллов, книги XVI-XVII веков. В общей сложности почти 15 тысяч предметов.
Из Рыльска удалось вывезти большие картины - наняли фуру, чтобы уместить. Портрет королевы Софии Шарлотты, жены английского короля Георга III кисти Аллана Рамзея. Две картины XVII века итальянца Розы ди Наполи. Портреты Петра и Александра Первого кисти Антонио Виги.
Шесть картин из собрания князей Барятинских поможет отреставрировать с помощью спонсоров (нужно 10 миллионов) ГМИИ им. Пушкина, потом их выставят в Пушкинском музее на большой выставке как раз шедевров из коллекции Барятинских.
Две вазы XIX века помогут привести в порядок в Музее декоративно-прикладного искусства. Среди того, что привезли из Рыльска, - резной фамильный герб Барятинских, восточная парадная седёлка для верблюда, чеканка, княжеские письма...
Из музея Гайдара привезли личные вещи его родителей, письма и книги, знаменитые унты, в которых писатель работал на Севере. Их передал еще в 1960-х сын писателя, контр-адмирал Тимур Гайдар. Еще из Льгова - архив поэта Асеева и писателя Валентина Овечкина. "Мне кто-то говорит - зачем везти бумажки. Рукописи же не горят. Отвечаю: та же рукопись Асеева может быть дороже некоторых резных шкафов. Рукописи, книги, строки, буквы - в них наш генофонд".
* * *
В одном из залов задираю голову: чуть не под самым потолком - фото весны 1943 года. Среди руин рядами и вповалку расстрелянные гитлеровцами семьи - матери с детьми. "Повесили повыше, потому что нам, - объясняет Елена Алферова, - хотели вовсе запретить. Психологи волнуются: это слишком нервирует школьников.
А море крови в бессмысленных современных онлайн-играх наших деток никого не нервирует? А бандеровские зверства, о которых дети слышат каждый день из новостей о нашем приграничье, их тоже не должны тревожить?
Пусть они так и растут в иллюзиях, что к ним придут однажды и приобщат к своим большим цивилизациям? Конечно, приобщат - как вот на этих фото.
Что надо говорить о молодежи: я думала скептически - теперь ей дела нет до нашей страны с ее историей. Но вот теперь смотрю - сколько же в нашем Курске юных волонтеров. Студенты сами вдруг пошли, без принуждения. У меня дочь и внучка на своих машинах развозят помощь, вот собрались в Крым, не загорать - там тоже, говорят, есть много дел.
Нельзя сказать, что мы сейчас совсем не ощущаем помощи страны. И едут отовсюду. Замгубернатора с Камчатки добрался, и не первым классом, - с грузом на машинах, привезли к зиме уже электроприборы, одежду.
К чему это? К тому, что беспокоиться о психике детей, конечно, нужно. Но не стоит прятать от них именно такую правду. Увидеть и запомнить с детства на всю жизнь, насколько омерзителен фашизм, иначе нам не выжить. Тем более когда фашизм опять рвется к нам, когда война уже и в полутысяче верст от Москвы".
В этот четверг, 17 октября, в Курском краеведческом музее открывается выставка "Без срока давности", подготовленная совместно с Национальным центром исторической памяти при президенте РФ и областным управлением ФСБ.
На выставке представят рассекреченные архивные материалы о зверствах фашистов на территории Курской области в период оккупации 1941-1943 годов, а также преступления украинских неонацистов в курском приграничье в нынешнем, 2024 году.
Выставка открыта до 18 ноября.