Разговор построен так, чтобы этим воспоминанием были невольно захвачены и те, кто имеет о Воронеже 1940-х самое отдаленное представление. Почувствовать живую связь с городом помогает перекличка - кто в каком районе родился, во что играл в детстве, где любил гулять. Ну а дальше - история из жизни такого же беззаботного поначалу парнишки, Альберта Козлова, который еще застал утопающие в сирени невысокие дома в центре, старорежимную гостиницу для семейных артистов, аккуратных старушек из "бывших"...
Из объемистого романа (думается, после спектакля многие захотят прочесть его целиком) Евгений Кочетков выбрал первые 10 глав. Их пересказывают артисты разных поколений, то сидя на импровизированной завалинке, то взбегая на мостик в прошлое - подиум, чуть высящийся над первыми рядами. Как часть Чернавского моста, взорванного советскими войсками в 1942-м в разгар эвакуации. Кто успел - ушел по нему на левый берег вслед за отступающей армией. Кому не повезло - остался в городе до немецкой зачистки. Трудные страницы истории - с мародерством своих, паникой тысяч людей, вынужденных убегать от линии фронта, - листаются без смакования жутких подробностей. Как-никак Альберт - 13-летний подросток.
Он скупо, почти бесстрастно описывает события первых лет войны, как бы походя упоминает ее приметы (похоронки, "зажигалки" на крышах, девочку с оторванной кистью, раненого татарина в госпитале, сакраментальную для воронежцев бомбежку в саду Пионеров). Но по-настоящему героев-мальчишек занимают вопросы, которые важны и их нынешним сверстникам, и взрослым. Что такое героизм? Лечь на шпалы из удальства или оказать милосердие с риском для собственной жизни? Всегда ли важны правила и законы - или бывают ситуации, когда нужно полагаться на голос сердца и совести?
Публику, должно быть, намеренно не провоцируют на яркие эмоции. Память стирает их, оставляя канву событий. Да и сами события проигрываются условно, легкими набросками, знаками. Поэтому не стоит удивляться, когда напрочь оглохший после контузии Альберт вдруг реагирует на речь, а запыхавшаяся по логике сюжета тетя Клара дышит вполне себе ровно. В спектакле осталось довольно много пространства для вариаций, но иногда они строятся на актерских штампах: каждый тюзовец играет тот характер, который у него лучше всего получается. Размывает впечатление и то, что актерам нужно играть сразу на три стороны (такова рассадка зрителей), а основные мизансцены все-таки сделаны фронтально. В самые острые моменты герой молча отворачивается - и если одним видна мимика, то другим остается улавливать разве что напряжение спины. Так же фрагментарно воспринимаются и видеопроекции: кому-то видно название главы, кому-то - аннотация...
Несмотря на все шероховатости, постановка вышла теплой и живой. Возможно, ее действие на зрителей, травмированных очередными военными событиями, будет даже терапевтическим. Здесь звучат не сирены, выстрелы и гул бомбардировщиков, а песни о доме и свете, которым порой озаряется самый простой быт. А кадры восстановления Воронежа, который едва не стерли с лица земли, напоминают о том, что после любой бомбежки и разграбления люди способны вернуться на родину, обняться и продолжить жить.
Справка "РГ"
Михаил Демиденко (1929-2003) - советский писатель, переводчик и сценарист. Роман "Приключения Альберта Козлова", позднее переделанный в "Воронеж - река глубокая", похож на автобиографический. На самом деле автор не был в родном городе в первые годы Великой Отечественной. Но ему удалось создать убедительный образ братьев-школьников своего поколения, Альберта и Рогдая, которые осиротели во время Великой Отечественной. Герои проводят в Воронеже трудные месяцы войны и послевоенной разрухи, учатся разбираться в людях, дружить и прощать.