И вдруг - обаятельная гагаринская улыбка, симпатичное лицо, глаза, излучающие доброту. Не какой-то там межпланетный конкистадор, а обычный парень, уроженец Смоленщины, внук работяги с Путиловского завода, сын плотника и доярки, прошедший "ремеслуху", вечернюю школу и почти состоявшийся литейщик, увлечённый небом и потому ставший летчиком-истребителем.
Что творилось на улицах, когда люди услышали сообщение ТАСС о том, что человек в космосе! Наш человек! Незнакомые люди поздравляли друг друга. Возникли стихийные демонстрации. Особенно ликовала молодёжь. То здесь, то там бросались в глаза самодельные (заготовленных не было) плакаты: "Мы в это верили!", "Ура Гагарину!", "Чур, я второй!". Люди радовались и гордились. Такого единодушного всплеска эмоций не случалось, наверное, с мая 45-го.
Ракета, созданная Сергеем Королевым и его сподвижниками, вывела Гагарина на околоземную траекторию. А он поднял всех нас - тоже на орбиту, каждого на свою. Возможно, мы не сразу это поняли. Потому что сначала были восторги, и лишь позже пришло осознание того, что в подвиге Гагарина, если начать обратный отсчёт, - множество больших и малых дел, любая, даже самая неприметная, вроде бы простая работа, сделанная на совесть, стала частицей той силы, которая подняла над Землёй корабль "Восток" с человеком на борту.
Теперь позволю себе картинку с натуры. Мой одноклассник Руслан задолго до апреля просто бредил космосом. Он чуть ли не ежедневно к месту и не к месту объявлял, что станет только космонавтом. Похоже, эта профессия привлекала его… невесомостью. Он без конца повторял, что космонавту мышцы не нужны, а потому конфликтовал с физруком. А тот терпеливо втолковывал Руслану, зачем нужны мышцы, но переубедить упрямца не мог.
После полёта Гагарина целую неделю Руслан ходил гоголем - будто сам вернулся с орбиты. А потом стали появляться подробности о подготовке космонавтов. Кинохроника показывала их испытания молчаливой сурдокамерой и центрифугой с беспощадными перегрузками, тренировки на выживание в тайге и в пустыне, скупые минутки "параболической" невесомости и муторные упражнения против укачивания. Словом, тяжёлый труд изо дня в день, из месяца в месяц - ради того, чтобы когда-нибудь стартовать с Байконура. И одноклассник мой потихоньку "сдулся" и больше не заикался ни о своей будущей профессии, ни о мышцах, которые "не нужны".
Но не один Руслан попал впросак. Меня тоже занесло. По случаю гагаринского полёта я сочинил стишок, который и продекламировал на торжественной линейке. Из этого произведения помню только первую строчку: "На Земле нам больше делать нечего!". Мне, разумеется, похлопали. Но когда спустился со сцены, учительница литературы отвела меня в сторонку и тихо сказала: "Ты неправ. На Земле дел хватит не только нам, но и нашим детям и внукам". Авторское самолюбие попробовало сопротивляться: мол, это же поэтическая гипербола, не более того. Учительница тихо ответила: "Всё так. Но я же не двойку тебе в дневник поставила - просто впечатлением поделилась".
Не уверен, что тогда я догадался сказать ей "спасибо" за этот урок. Очень может быть, что и физрук не дождался от Руслана благодарности.
Я не был в Москве 14-го апреля 1961 года, когда столица встречала Гагарина. Но хорошо представляю, что происходило в тот день на Красной площади и прилегающих улицах, потому что мне повезло быть там почти четыре месяца спустя - 9 августа - после возвращения с орбиты Германа Титова, совершившего суточный полёт.
В тот день на главную площадь страны выплеснулось людское море - море воодушевления и радости. Здесь не было чужих. Все свои - даже гости из дальних стран. Все улыбались друг другу как в кругу большой семьи. Все не сводили глаз с трибуны мавзолея, где, отвечая на приветствия, несущиеся из потока, стояли два симпатичных молодых майора, имена которых уже знал весь мир, - Юрий Гагарин и Герман Титов.
У меня, шедшего по брусчатке среди москвичей и приезжих, возникло ощущение, будто сама атмосфера Красной площади, пропитанная праздничным единодушием, вопреки законам оптики приближала героев к нам, позволяла рассмотреть и запомнить их приветливые лица.
Через несколько дней я ещё раз увидел их, но уже в Лужниках. Там во Дворце спорта проходила встреча сборных СССР и США по гимнастике. В нашей команде блистательно выступали олимпийские чемпионы Лариса Латынина и Полина Астахова, Борис Шахлин и Альберт Азарян. Когда они подходили к снарядам, зал замирал.
Публика не сразу заметила, в какой момент среди зрителей оказались Гагарин и Титов. Сели они не в первых рядах, а повыше - в последних. И правильно сделали - оттуда лучше видно. И места там в тени, не под прожекторами. Похоже, герои не хотели привлекать к себе внимание, ведь главными действующими лицами в те минуты были всё-таки гимнасты. Не исключено, что космонавты даже попросили организаторов соревнований не объявлять о своём присутствии. Вели они себя как обыкновенные болельщики - жестикулировали, обмениваясь впечатлениями, аплодировали эффектным элементам.
Этот вечер во Дворце спорта запомнился ещё вот почему - из него не стали делать митинг. Зрители не лезли с объятиями и за автографами. Только однажды, когда Азарян выполнил на кольцах свой феноменальный "крест", а Гагарин приподнялся на своём месте, зал тоже встал и рукоплескал стоя.
Покинули зал звёздные герои так же незаметно, как и появились.
Миссия неповторима: Как встречали Юрия Гагарина во время мирового турнеПолёт Гагарина вызвал у большинства землян чувство искреннего восхищения. Это видно по фотографиям, на которых космонавт № 1 запечатлён в окружении самых разных людей - от больших руководителей до простых трудяг. Одни смотрят на него с неподдельной радостью, другие с изумлением - как бы не веря, что видят человека, облетевшего Землю.
Подчас встреча с Гагариным ставила кое-кого в неожиданное положение. В этом плане интересны снимки, сделанные на Московском международном кинофестивале в июле 1961 года. Только представьте себе: кинозвёзды, обожаемые миллионами зрителей, вынужденные популярности ради пускаться подчас во все тяжкие, увидели перед собой человека, который уже раз и навсегда вошёл в историю. Привыкшие раздавать автографы восторженным почитателям, они сами стояли в очереди за автографом этого бесконечно обаятельного парня в армейском кителе. И сколько зависти было в глазах мировых знаменитостей, когда одна из них - итальянская красавица Джина Лоллобриджида - просияла, поцеловав Гагарина!
Прошло несколько лет. В ту пору я работал в сахалинской молодёжной газете. 28 марта 1968 года дежурил по номеру. Уже вечерело, дело шло к подписанию полос. Но сахалинское время опережает московское на восемь часов - когда в столице утро, на острове конец рабочего дня. И каждый вечер у нас возникало некоторое напряжение: а вдруг в Москве произойдёт событие, ради которого придётся до ночи перевёрстывать газету?
Как раз в эти минуты застучали телетайпы. На свежих лентах выскочила предупредительная надпись: "Ожидается важное сообщение!". Обычно мы, дежурные, в таких случаях оставались возле аппаратов, чтобы по первым строкам оценить значимость информации и прикинуть масштабы переделок. Мы ожидали чего угодно, но только не этого. Новость ударила как обухом по голове: погиб Юрий Гагарин.
Похороны Юрия Гагарина и Владимира СерегинаЭто печальное сообщение зазвучало по радио. Слушая его, в типографии на рабочих местах наборщицы, верстальщики и печатники буквально окаменели - как будто каждый из них получил известие о смерти родного человека. Это было горе. Одно на всех.
Наверное, оно было вдвойне горьким для тех, кому посчастливилось вживую видеть светлую улыбку Гагарина. Она - это уж точно - навсегда останется с нами.
Впервые лицо Юрия Гагарина появилось на монете только к 20-летию исторического полета - в 1981 году, зато этот рубль был отчеканен четырехмиллионным тиражом. Через 10 лет была выпущена серебряная трехрублевая монета с изображением памятника первому космонавту в Москве.
К 40-летнему юбилею полета состоялся выпуск в 2001 году сразу четырех монет. Их общий тираж превысил 40 миллионов. На двухрублевой монете - портрет Гагарина в фуражке. На трехрублевой серебряной монете первый космонавт изображен с голубем в руках. На биметаллической десятке - его лицо в шлемофоне. А сторублевка опять-таки в серебре.
Памятные российские монеты к 50-летию первого полета человека в космос изготовили из драгоценных металлов, поэтому небольшим тиражом. Трехрублевые отчеканили в серебре, а номинал золотой весом 155,5 грамма - одна тысяча рублей.
За рубежом монеты с портретными изображением Юрия Гагарина выпускались в Чехословакии (100 крон 1981 г.), в Западной Сахаре (1000 песет 1997 г.), а в 2011 году в Казахстане - 50 тенге, в Монголии - 500 тугриков и в Сан-Марино - 5 евро.