Для всемирно признанного режиссера русская культура - это и часть жизни, и его любовь, но в то же время - и аргумент в споре с теми, кто культуру давно отменил.
Об этом мы и говорим с Эмиром. Но начали с ангела, не с того, мятежного, что на обложке его новой книги, а с рублевского - из "Евангелия Хитрово". Принт с изображением "Ангела" он увидел на моей футболке.
Эмир Кустурица: Вот это самое важное. Для меня точно. Посмотрев однажды фильм Тарковского "Андрей Рублев", я понял, в чем тайна художества, в чем тайна искусства. Герой, которого играет юный Николай Бурляев, не знал тайну колокола. Но он рискнул. Без риска не бывает художника, тем более режиссера, ведь мы никогда не знаем, каким получится фильм - хорошим или плохим, удачным или провальным. Творчество - всегда рулетка. В фильме о Рублеве все закончилось хорошо - колокол зазвонил.
Есть ощущение, что в современном мире колокол чаще всего не звонит…
Эмир Кустурица: Потому что в этом мире все меньше художников, они ему не нужны. Этому миру нужны дизайнеры. Теперь даже православные иконы все чаще создают дизайнеры. Есть рынок, есть проекты, есть продюсеры… Все есть. Художника - нет. Потому - тишина, не звонит колокол.
Герой вашей новой книги - художник. И почему-то мне показалось, что своей книгой вы хотели сказать, что художник - это не только про поиски истины, но и про подвиг…
Эмир Кустурица: Я бы назвал Хандке подвижником. В том самом смысле, который в это понятие вкладывает православная церковь. Кстати, вы знаете, что Петер - прихожанин православной церкви? Он очень любит Бога, это, правда, не мешает ему любить и Ницше (смеется). Петер Хандке - человек, в чьей яркой жизни подвиг играет огромную роль. Такую же - как мораль, как эстетика. В этом смысле он по нынешним временам уникальный художник.
Никто не верил, что в 2019-м году ему дадут Нобелевскую премию. Нобелевский комитет в те годы сотрясали скандалы, чего стоит только присуждение премии Бобу Дилану. И я помню статьи в газетах, в которых утверждалось, что Хандке не видать этой премии, потому что он поддерживал Югославию, был на стороне сербов. Но когда ему все-таки присудили Нобеля, я ему первым делом сказал - если бы ты не был в нашей стране, Нобелевская премия никогда не была бы твоя.
Он и за меня заступался, когда западные критики обвиняли меня во всех грехах из-за "Андеграунда". Они увидели в нем что-то националистическое. С тех пор мы с Петером дружим, два таких чудика, знаете (смеется). И да, отвечая на ваш вопрос, художник может быть подвижником.
Документальный фильм о гонениях на православную церковь на Украине, который вы представили в Европе, это поступок Эмира Кустурицы?
Эмир Кустурица: Многие ученые и генералы на Западе ненавидят православие. И уже давно предрекают православной цивилизации крах. А некоторые заявляют о том, что ее надо уничтожить как можно быстрее. И я помог сделать фильм "Люди Христовы. Наше время", чтобы все это озвучить, чтобы показать, что православным народам сейчас важно быть вместе. Вот и все. Это лишь моя личная маленькая помощь в большом деле за выживание нашей цивилизации.
Вернемся к книге. В ней звучат еще более острые вопросы современности. Например: "А что такое искусственный разум, как не капитуляция человека перед демонами?!". Если это так, то значит, мы обречены?
Эмир Кустурица: Одна умная женщина как-то написала, что те, кто кричит о том, как они обожают Бога, в итоге соглашаются с тем, что всем нужен хороший черт. Искусственный разум - это хороший черт. Но это не то, что сейчас всем нужно. Мы сейчас в такой точке истории, когда очень важно видеть и понимать, где самое главное. И бороться за это главное. А оно из области духовного, а не искусственного.
Позвольте, цитата из вашей книги. "Но если машины станут умнее людей - вдруг они сами вступятся за нас и разгонят демонов? - Нет, мы будем делать свою работу, а машины - свою, однако им не дано прожить жизнь такой, как она есть, они не смогут ощутить ласки средиземноморского бриза, а если и распознают опавший с дерева листок, все равно не способны будут почувствовать то, как "падающий лист держит на ладони лишь каплю утренней росы, принося ликование и восторг".
Эмир Кустурица: У каждой цивилизации свои демоны. От них никуда не деться. Но все всегда находили баланс.
Русских классиков в своей книге вы упоминаете чаще, чем западных. Разумеется, рекордсмен по упоминаниям - ваш любимый Достоевский…А как дела с экранизацией "Преступления и наказания", о которой вы так много говорили в свои прошлые приезды в Россию?
Эмир Кустурица: Фильм будет называться "Как я не снял "Преступление и наказание". Это черная комедия. Трагическая и смешная история молодого режиссера, который хочет снять "Преступление и наказание", и которому один богатый человек дает на это деньги, но просит убить за это близкого человека.
Собственно, об этом и фильм - может ли человек убить из-за любви.
Это будет моя первая работа на русском языке, съемки планирую начать летом следующего года. Они пройдут в Краснодарском крае, также часть мы снимем в студиях в Сербии. Что же касается Петербурга, то в этот раз Достоевский останется без Петербурга.
Затем я сниму экранизацию "Казаков" Толстого, а завершит мою трилогию по русской классике - экранизация очень маленькой по форме, но очень смешной "Повести о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем". Мне кажется в этой гоголевской вещи весь русский менталитет. И там же, на мой взгляд, причины тех конфликтов, которые сегодня переживает русский народ.
А что с "Лавром" Евгения Водолазкина?
Эмир Кустурица: Его тоже экранизирую. Съемки "Лавра" будут идти в перерывах между работой над трилогией.
Весь мир бросил все ресурсы на то, чтобы прокричать русской культуре "нет", а один сербский режиссер говорит ей "да". А он, мятежный, просит бури? Или это снова история про подвижничество художника?
Эмир Кустурица: Европу невозможно представить без Достоевского, Толстого, Чехова, и так далее. Как невозможно представить без русских режиссеров, музыкантов. Наконец, Европы нет без русского театра. Европы нет и без Москвы, хотя ее все еще грозятся некоторые сделать провинцией Запада. Европы нет без Санкт-Петербурга, в котором я бы хотел умереть, потому что там умер Достоевский.
Но для Европы культура перестала быть аргументом в разговоре о России. Для меня же это самый главный аргумент. И мысль о том, что Европы нет без русской культуры мне так же приятна, как и слова Рильке, что Россия граничит с Богом.
Однако такой аргумент, как сила русского оружия, мне тоже понятен. Потому что, яснее ясного, что если бы у России оружия не было, то вашей страны уже бы давно не существовало.
Дмитрий Бак, директор Государственного литературного музея:
- Эмир Кустурица - это не только режиссер и писатель. Но он думатель, мыслитель. Какие в его новой книге есть мысли! Например, о том, что человек должен настороженно относиться к тому, что он думает о себе. Потому что на поверку там может оказаться совсем не то, что он ожидает. Там много замечательных жемчужных формулировок. "Мятежный ангел" - это книга мыслителя, книга человека, который умеет и заглядывать в себя, и быть актуальным для окружающих.
Эмир Кустурица, из книги "Мятежный ангел":
- Вовсе необязательно быть великим писателем, но следует непременно быть Кем-то, чтобы осознать: бомбардировка Республики Сербской и Сербии в 1999 году велась не из гуманистических побуждений. Это было не только уничтожение западно-христианской культуры, но и начало эпохи постгуманизма. Пострадали не только люди, мосты и больницы; бомбежка превратила международное право в "гуманитарное". Когда детей стали обстреливать с военных самолетов, сбылось пророчество Федора Михайловича Достоевского о том, что мировую сцену заполонят актеры-извращенцы и настанет время людского безумства; для убийц в кабинах самолетов сербские жертвы были всего лишь крестиками на радаре.
С Эмиром Кустурицей мы говорили в Гослитмузее, где режиссер презентовал свой новый роман-эссе "Мятежный ангел" (издательство "Альпина. Проза"). Книга посвящена австрийскому писателю Петеру Хандке, с которым Кустурица давно дружит и в ком видит "идеал творца". Хандке путешествовал по Югославии и не боялся писать о сербах в то время, когда весь западный мир обвинял их во всех смертных грехах. Позиция чуть было не стоила мастеру Нобелевской премии. Один из сюжетов "Мятежного ангела" - как раз поездка Кустурицы в Стокгольм на лекцию новоиспеченного лауреата.
Перед нами исповедь одного смелого художника на фоне сюжета о другом смелом художнике. И здесь же те, без кого Кустурица не представляет свою жизнь и мир вообще - Достоевский, Толстой, Чехов, Лермонтов, а еще Ницше, "гость из древности" Плотин и даже неожиданно революционер Троцкий. Окружив себя титанами, писатель смело размышляет о времени и его отсутствии, о войне и революции, о Востоке и Западе, о равновесии сознания в неуравновешенном мире, об искусстве и рекламе… И конечно, о них, об ангелах, которым всегда есть что противопоставить нашим же демонам.