Шахтер перед спуском в лаву одевается во все чистое, как перед боем. Выдают хлопковое нательное белье, робу, штаны с наколенниками, резиновые сапоги и даже портянки. То ли это традиция, то ли гигиена. "Счастливую каску" шахтер может принести с собой. А если таковой нет (как у нас), то выдадут.
Облачались мы долго - размеры у обоих нестандартные. Выдали шахтерские фонари с аккумуляторами на поясе, похожими на армейскую флягу, и "самоспасатели". Сначала мы подумали, что это термос с чаем. Сопровождающий вскинул брови и провел обязательный инструктаж.
- При малейшем задымлении вешаете этот бидончик на пузо. Легким движением руки откидываете крышку. Берете загубник, а на нос - прищепку. И делаете сильный выдох. Внутри начнется химическая реакция. "Термос" нагрелся, значит, все в порядке. Дышите спокойно 50 минут. А если придется от огня убегать, то кислорода хватит минут на 30. Но не волнуйтесь - тут вам бежать до вентшахты всего-то 15 минут.
Мы пытались изучить план шахты. Схема лондонского метро отдыхает! Куда бежать? Зачем? Нас успокоили: сталкеры вам помогут.
Расписались в журнале техники безопасности. Получили талоны на спуск и выпуск. Металлические ворота отъехали, и все очутились в клети, так называется шахтерский лифт. По стенам стремились ледяные ручьи. Мы их обгоняли. Заложило уши. Снегирев посмотрел на свои туристические часы, которые показывают высоту над уровнем моря. На отметке минус 100 метров альтиметр заглох. Было немного жутко. Выходили из клети притихшие.
Включили шахтерские фонари, которые раньше были на советских лампочках и держали всего одну смену. Сейчас стоят светодиоды - держат две, но пучок такой узкий, что постоянно приходится крутить каской, чтобы не навернуться. Прогресс?
За поворотом гнала воздух центральная вентиляционная станция. Ковалеву, с ее ростом, чуть не сдуло, а кряжистый Снегирев даже не заметил.
Посадка в шахтерские вагончики с непривычки происходила долго. Это такая стальная капсула с раздвижными люками, как в американских блокбастерах про будущее, только грязная от угля. Тронулись. Мерно стучат колеса на стыках рельсов. Сейчас нас везет локомотив на аккумуляторах, контактного провода с искрами не должно быть. Да и курить всю шахтерскую смену в шесть часов никто не может. Найдут зажигалку в кармане - уволят.
Ехали недолго, всего полчаса. Потом - пересадка. Тут на глубине 685 метров нас ждал монорельс с качающимися вагончиками открытого типа. Локомотив уже дизельный, потому что нужна сила, чтобы спускать и поднимать шахтеров по тоннелю. Никаких аккумуляторов не хватит. Зато продувает штольню от дизельного выхлопа неслабо - если бы не каска, то у Анны волосы разметались бы и попали в колеса.
Опускались по тоннелю, а вокруг - порода. Все жарче. Приближаемся к царству Тартара, а может, и Аида. Но законы физики говорят, что чем ближе к центру земли, тем температура выше. Вагончики остановились только через час. Уважаемые пассажиры, наш поезд прибыл на конечную. Температура за бортом +28, как в Гаграх. А теперь - пешком.
Тротуаров тут не проложено. И все вниз, вниз. Где-то приходилось пригибаться к самым камням. А сверху за шиворот текла вода. Мы с ужасом подумали, что на обратном пути будет все вверх, вверх. На одном повороте наш сталкер Виталия предложила снять куртки, потому что дальше будет еще жарче.
...Должен был родиться мальчик, и имя ему придумали. Но первой появилась она, Виталия. А младший брат у нее, конечно, Виталик. Она совсем молодая потомственная шахтерка. Но уже вдова... Двое детишек. Профессия нравится, продолжает дело мужа. Инспектирует состояние тоннелей, замеряет уровень метана и диоксида углерода (СО2). Потом пишет мелом цифры на грифельной доске, которая установлена в конце каждой штольни.
В лучах фонарей блеснули бриллианты в сережках и на пальце.
- Не жалко в шахту брать?
- Подарок мужа. Это оберег.
Наши белоснежные рубахи уже превратились в черт знает что. А впереди - угольный комбайн! Он добывает антрацит, причем лучший не только в ЛНР, но и во всей стране. Снегирев попросился к механизму.
- Во-первых, с вашей комплекцией вы просто не пролезете, - ответила Виталия. - А во-вторых, там такая пылюка, что вы просто ничего не снимете.
Оператор угольного комбайна сидит, скрючившись, в своем креслице, как космонавт. Целую смену. Вот это парни! Снегирев еле-еле втиснулся между шлангами высокого давления и примостился на станине возле конвейера, который вот-вот заработает.
- Только эти рычажки не трогай, - предупредила Виталия, - а то потолок на нас опустится. И сам понимаешь...
Она была права. Когда конвейер от комбайна стал давать уголь стране, появился черный туман. Камера ничего не видела, да и Снегирев тоже, зря он отказался от очков. Теперь стало понятно, отчего профессиональная болезнь шахтеров - силикоз. Такой пыли ни одно легкое не выдержит.
Ковалева встречала своего коллегу стоя, хотя каска с треском упиралась в низкий свод. А Юрий запутался в хитросплетении шлангов. Отдышался и только произнес сквозь респиратор, обливаясь трудовым потом:
- Уважайте труд шахтеров.
Рядом сидел бородатый шахтер Виктор Караулов. Борода его от пыли из рыжей превратилась в черную. И это только середина смены, которая здесь длится 6 часов. Молодой парень сидит, ждет, когда мы уступим ему фронт работ. Рядом примостился лучший друг шахтера - пневматический отбойный молоток. По технике безопасности никого из посторонних тут быть не должно.
- Только вылез оттуда, как вы тут работаете? - спросил Снегирев.
- Работа как работа. Раньше тяжелее было. Сейчас новое оборудование поставляют.
- Что, пока наверху события происходили, вы все на шахте работали?
- А как же. Уголек добывали. Я - потомственный шахтер.
Мы на отметке 1000 метров. Понятно, под землей. Шахтеры привычно развернули свои "тормозки". Это бутерброды, завернутые в местные газеты ("Российскую" мы там не заметили, берегут, наверное). И металлические термосы с чаем.
- Ходят слухи, что тут бегают гигантские крысы и лопают ваши припасы.
- Тут глубина такая, что крысы не живут. А потом, мы сами все съедаем в первые часы работы. Без остатка. Знаете, как жены у нас готовят?
Мы наскоро перекусили. Жены у шахтеров готовят отменно, хотя на зубах скрипела угольная пыль. Путь наверх показался подъемом на Килиманджаро. Тут главное - не отстать, а то искать будут неделями. Разгоряченные, в одних х/б рубахах, мы поднимались на подвесных вагонетках, а теперь ветер из вентиляционной станции дул нам в лицо. Шахтерское правило: идти на ветер, там спасение. Но нас уже это не касалось.
Амуницию сдали на поверхности. Обязателен металлический номерной жетон, по которому ищут пропавших под завалами шахтеров. Потом душ. Отмыться от уголька - это не в московскую баню сходить, тут идут в ход и жесткие мочалки, и особое "шахтерское" мыло. Воду для нас не жалели. Надо выйти к людям очищенными от подземных стрессов.
Кстати
Молодые шахтеры в свое время специально не отмывали глаза, чтобы девушки на танцах знали, что они с шахты. Зарплата у них была такая, что за полгода покупали "Волгу". А сейчас Снегирев оттирал-оттирал свои глазенки, а все равно был как Киркоров. Хотя у него и так "Мерседес".
Между прочим, шахтеры и сейчас получают за такую тяжкую работу до 150 тысяч. Кому-то покажется мало за такой подземный подвиг. Но они привыкли. Вполне достаточно, чтобы жизнь продолжалась.