Михаил Егорович, позиционируете себя как деятеля искусства? Или?..
Михаил Коновалов: Категорически отрицать причастность к искусству не могу. По той простой причине, что врачевание, исцеление людей, конечно же, искусство. С огромным количеством различных тонкостей, нюансов. Вот применительно к нашей офтальмологии. Приходит человек, у которого один глаз стал плохо видеть. Да, я врач, я его осматриваю, провожу обследования, думаю. Лишь потом принимаю решение. И если все удачно, хорошо, продумано, как сказали бы деятели искусства, отрепетировано, а у нас проверено в эксперименте и на практике, то возвращаю зрение. Это и есть и высокое искусство врачевания, и высокое профессиональное ремесло.
Но, конечно же, я врач. Особенно если речь о хирургии. Хирургии глаза особенно. Поскольку площадь вмешательства определяется иногда микронами. Вы хотите знать, кто я? Я врач, я окулист.
А вот одна знакомая, которой вы, как она сказала, мгновенно удалили катаракту, считает, что у вас руки пианиста. "Даже ничего не почувствовала. Просто стала нормально видеть".
Михаил Коновалов: Спасибо пациентке. Для меня это великая честь.
Вы в профессии сорок лет. Провели почти сто тысяч операций. Нынешние отличаются от тех, которые были, например, десять лет назад? Скажем, по поводу глаукомы?
Михаил Коновалов: Если говорить про глаукому, то возможности оперативной терапии, то есть лечения с помощью капель, стали совершенно иными. Сегодня в арсенале лечения глаукомы различные препараты, которые в большинстве случаев могут снизить внутриглазное давление до нормы. И тогда операция не нужна. Но, к сожалению, только с помощью даже самых современных, продвинутых капель проблему глаукомы не решить. Поэтому существуют и другие методы лечения.
Какие именно? Перечислю. Но не все, потому что постоянно появляются новые. Например, с помощью лазера можно увеличить отток жидкости из глаза. С помощью другого лазера можно уменьшить продукцию внутриглазной жидкости. И это тоже снижает внутриглазное давление. Если лазерная, медикаментозная терапия неэффективны, в силу вступает хирургия.
Но и хирургия сегодня не та, какая была десять, двадцать лет назад. Или классика не стареет? Как и в искусстве? Вот сейчас модно по-новому ставить классические спектакли, балеты. И та же знаменитая Кармен может появиться на сцене в джинсах и на велосипеде. И это не удивляет. Никто такое не отвергает. А классические операции при той же глаукоме остались в классическом виде?
Михаил Коновалов: Удивлю: мы с классикой не расстаемся. Она себя оправдывает и в наше время. Другое дело, что сегодня появились различные типы операций, которые менее травматичны, более щадящие. Как правило, это операции, которым очень ко двору пришлись новейшие технологии, инструментарий, к которым приближается ИИ.
Уйдем из операционной. Вот моей любимой героине тете Маше из подъезда надо избавиться от глаукомы. Выбор операции за ней? За ее советчиками из подъезда? Как ей быть?
Михаил Коновалов: Вылечить глаукому нельзя. Ни в одной клинике мира, никому из самых продвинутых офтальмологов.
В наш век такая безнадега?
Михаил Коновалов: Мы иногда забываем, что человек, его здоровье, в частности его зрение, сложнее самого сложного. Полно таких загадок, которые не разгаданы сегодня. И не уверен, что будут разгаданы когда-нибудь.
А я-то считала вас оптимистом...
Михаил Коновалов: Ответственно заявляю: я оптимист. Избавить от глаукомы невозможно, но лечить ее можно эффективно и, главное, без потери зрения. Задача врача и пациента в том, чтобы пациент прожил с диагнозом глаукомы всю свою жизнь и не потерял зрения. Для этого необходимо полное взаимопонимание врача и пациента. И даже его, пациента, родственников. Только тогда возможно четкое выполнение рекомендаций. Ведь только это обеспечивает эффективность лечения и сохранение зрения.
Хорошо говорите! Но откуда той же тете Маше знать, когда идти к врачу? И еще: есть ли повсеместно в поликлиниках эти специалисты в необходимом количестве? Сейчас ломаются копья по поводу клинических рекомендаций. Спрошу: тот же терапевт в районной поликлинике направит ту же тетю Машу к офтальмологу? Он знает, когда это необходимо сделать? Одно дело, если глаукому обнаружили своевременно, или тогда, когда она уже запущена.
Михаил Коновалов: Время в медицине всегда чрезвычайно значимо. А уж если речь о глаукоме, то оно - главное. Теперь о роли терапевта. Лучше если не просто терапевт, а семейный врач. Да, он, к сожалению, пока не везде. Но очень желателен. И он просто обязан знать, что надо пациента с малейшими жалобами на глаза отправить к офтальмологу.
Офтальмолог, независимо от того, какого возраста пациент к нему пришел, должен этому пациенту измерить внутриглазное давление. А если у пациента в родословной - с любой стороны (отца, матери, бабушки, дедушки) - есть глаукомные страдальцы, то на такого пациента нужно обратить пристальное внимание. И при необходимости начать своевременное лечение. Чем раньше будет поставлен диагноз, тем эффективнее будет лечение и шансы на сохранение зрения на всю оставшуюся жизнь. Все это особенно актуально после сорока лет. И мужчинам, и женщинам.
Михаил Егорович! Уйдем от глаукомы к катаракте. Меня потрясает, например, обилие призывов в том же интернете на разных сайтах: "удаление катаракты в один прием", "гарантия избавления от катаракты в течение одного дня". Может, чего-то супернынешнего не знаю, но всегда считала, что, прежде чем избавиться от катаракты, надо пройти специальные анализы, иногда даже некоторое лечение. Да, катаракта по сравнению с глаукомой не так опасна. Но всяческие осложнения, вызванные некомпетентными призывами избавления, нередки и небезобидны.
Михаил Коновалов: Катаракта не только самая распространенная напасть на глаза, но и из основных причин потери зрения. Хотя проблема избавления от катаракты решена повсеместно. Но... Опять же при соблюдении надлежащих условий, надлежащего отношения к собственному здоровью. Нередко пациента совершенно не беспокоит само наличие катаракты. Да, врач сказал, что она имеет место быть. Ну и пусть! Зачем торопиться с ее избавлением?! Или: "Вот буду идти по центру города, увижу надпись "Избавление от катаракты". Зайду и избавлюсь".
Таких пациентов в наш просвещенный век множество. Знаю по собственному опыту. Дело в том, что в действительности не каждую катаракту нужно оперировать. Любое помутнение хрусталика - это и есть катаракта. Мы, офтальмологи, должны ориентироваться на жалобы пациента. Если катаракта реально снижает зрение и пациент на это жалуется, то это показание к операции. Катаракты, повторюсь, бывают разные: в глазах туман, возникновение близорукости, изменение остроты зрения при различном освещении, еще некие глазные нюансы... Разные проявления катаракты, разные пути, методы воздействия на нее. Но лечится катаракта только хирургическим путем. Консервативной терапии против катаракты нет нигде в мире.
Операции по поводу катаракты сегодня совсем не те, что были, казалось, совсем недавно - лет пять назад. Теперь они проводятся амбулаторно.
Михаил Коновалов: Опыт показывает, что нет никаких оснований для госпитализации, когда надо избавить от катаракты. Но... Прежде чем пойти на удаление, надо обязательно - подчеркиваю слово обязательно - пройти полное обследование глаза в специализированном лечебном учреждении. "На авось" - термин не из офтальмологии! Нынешняя хирургия катаракты - это сгусток техники, высоких технологий. И конечно же, мастерства хирургов.
Между тем некоторые почему-то считают, что удаление катаракты - не такая уж сложная операция.
Михаил Коновалов: Через мои руки прошло столько удалений катаракты, что имею право сказать: здесь требуется и высокое мастерство хирурга, и знание, умение применять новейшие технологии. И наличие лучших искусственных хрусталиков.
Они у нас есть? Или, как и прежде, все заморские?
Михаил Коновалов: У нас сейчас огромный выбор. И наши отечественные вполне сопоставимы с импортными образцами. Какому отдать предпочтение? Врач решает только вместе с пациентом.
А данный пациент в этом разбирается? Или он настроен соседом и требует, чтобы хрусталик обеспечивал ему зрение такое, какое у него было, скажем, в 35 лет?
Михаил Коновалов: Такие примеры постоянны. Даже не думаю, что надо стараться пациента переубедить. Тем более что теперь у нас такое обилие хрусталиков с разными возможностями. Пациент жаждет зрения, какое у него было в 25 лет? Пожалуйста! Какое было в пятьдесят лет? Без проблем.
Любой каприз?
Михаил Коновалов: По большому счету считаю, что пациент имеет право на каприз. А задача врача - не отвергать с ходу подобное желание, а грамотно, профессионально объяснить лучший в данном конкретном случае вариант и подобрать самый подходящий, который вберет в себя все особенности, все мелочи соискателя. И последнее слово - за врачом.
А теперь уйдем от глазных недугов и войдем в зимнюю пору. Надо надеть очки? Чтобы не жмуриться от яркого зимнего солнца, от белого или грязного снега. Короче: зима и наши глаза.
Михаил Коновалов: Солнцезащитные очки зимой очень кстати. Потому советую не прятать их в дальний ящик. Зимой воздух гораздо суше, чем в другое время года, и на улице, и в помещениях. Потому заявляет о себе так называемый синдром сухого глаза. Что делать? Увлажнять воздух в помещении, использовать ежедневно увлажняющие глазные капли. Стоят они недорого, отпускаются без рецепта. То есть вполне доступны.
Мы беседуем накануне новогодних праздников. Еда без меры, бокал за здоровье... Как это для наших глаз, нашего зеркала души?
Михаил Коновалов: Наше зрение зависит от состояния наших сосудов, которые питают нервную часть глаза, зрительный нерв. Во всем нужна мера. И тут подробности не нужны. Думайте сами, решайте сами. Питайтесь правильно, пейте умеренно. Берегите себя целиком, потому что глаза - это часть нас.