Международный научный совет иногда называют "ООН в науке". Чем обосновано такое суждение?
Николай Нифантьев. МНС сегодня - это глобальная неправительственная структура, в которой около 250 международных научных союзов и ассоциаций, национальных и региональных научных организаций, включая академии наук, исследовательские советы, международные федерации и общества. После того, как в 2018 году Международный совет по науке (International Council for Science, ICSU, основан в 1931 году) был объединен с Международным советом по гуманитарным наукам (International Social Science Council, ISSC), новая международная структура взяла под свое крыло фактически все научные направления. МНС имеет подразделения в основных регионах мира и при этом содействует творческой эволюции наиболее актуальных направлений научных исследований вне региональных ограничений.
С масштабом понятно. А какие у этой организации возможности и цели?
Николай Нифантьев. Она выступает в роли научного эксперта для ООН, ЮНЕСКО, Всемирной организации здравоохранения и других международных организаций, а также правительств ряда стран мира. Фактически речь идет о том, что МНС стал не только "глобальным голосом науки", но и "глобальным голосом в защиту науки" (global voice of science and for science). При этом сама наука понимается как глобальное общественное благо, а одна из ключевых целей - сделать научные знания общедоступными.
В той же системе координат - создание условий для развития потенциала отдельно взятого человека и обеспечение прав на свободное и ответственное занятие наукой. МНС создает и оттачивает знания по вопросам, вызывающим глобальную озабоченность в общественной и политической сферах и выступает за необходимость научно обоснованного понимания и принятия решений на всех уровнях, от местного до всемирного.
Слова красивые и, безусловно, правильные. Но давайте переведем разговор в практическую плоскость: что связывает МНС и Российскую академию наук?
Николай Нифантьев. У научных организаций нашей страны здесь давние и разносторонние связи. Еще до образования РАН продуктивное взаимодействие с ICSU и ISSC имели многие институты Академии наук СССР. И лучшие традиции сохраняются. Российские ученые принимают активное участие в общей работе Международного научного совета и его отдельных программ.
В качестве примера назову несколько специально созданных научных комитетов РАН, которые напрямую связаны с профильными (тематическими) комитетами МНС. Академик Лев Зеленый и член-корреспондент РАН Олег Кораблев ведут Комитет по исследованию космического пространства - широко известный COSPAR. Он был создан в 1958 году, сразу после запуска в СССР первого искусственного спутника Земли.
Сегодня COSPAR объединяет 46 научных организаций, представляющих 45 стран и 13 международных научных союзов. Комитет консультирует ООН и другие межправительственные организации по вопросам космических исследований и проводит для них оценку научных проблем, связанных с космосом. Российские ученые были и остаются на ключевых направлениях в работе COSPAR.
Свои приоритеты и наработки есть у Научного комитета по солнечно-земной физике и Комитета МНС по данным - нашу страну в них представляют академики Евгений Мареев (Институт прикладной физики РАН) и Алексей Гвишиани (Геофизический центр РАН). Важные рекомендации поступают из Научного комитета по океанографическим исследованиям и от участников Всемирной программы исследования климата (World Climate Research Programme, WCRP) - она, замечу, была образована еще до Рамочной конвенции ООН по климату (1992 год) и Парижского соглашения (2015).
В таких комитетах и программах от России участвуют только академические институты, подведомственные Минобрнауки?
Николай Нифантьев. Вовсе нет. В Научном комитете по антарктическим исследованиям (Scientific Committee on Antarctic Research, SCAR), который создавался и существует для комплексного изучения природы Антарктики и роли Антарктиды в земной системе, заметную роль взял на себя российский Государственный научный центр "Арктический и антарктический научно-исследовательский институт". Он подчинен Федеральной службе по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды и находится в структуре Росгидромета. Область научных интересов SCAR включает Антарктиду, ее прибрежные и субантарктические острова, а также окружающий Южный океан, включая Антарктическое циркумполярное течение.
Программы, которые вы перечислили, существуют многие десятилетия. А что сейчас, в наши дни среди главных приоритетов МНС и как проявляет себя российская наука на этих направлениях?
Николай Нифантьев. Как и прежде, фокусировка на проблемах, имеющих глобальное значение. Это сельское хозяйство и обеспечение мира продуктами питания, цифровизация и искусственный интеллект, биоразнообразие, изменение климата, риски стихийных бедствий, экономика, образование, здравоохранение. Представители РАН участвуют в программах, проектах и тематических экспертных группах МНС по вопросам образования, распространения микропластика, бытовых отходов, экологических рисков.
Например, на сессии по научному образованию было распространено предложение РАН провести международный симпозиум по вопросам подготовки исследователей будущего. Российская инициатива вызвала положительный отклик и у руководителей МНС, и у делегатов, в том числе из Африки, Латинской Америки, Азии, Северной Америки и других регионов, включая страны БРИКС, Белоруссию и Армению. Предложение организовать такой симпозиум, а также информация о 300-летнем юбилее РАН вошли в официальные материалы сессии. Работу в этом направлении мы продолжим и на нынешней генассамблее в Омане.
Представители Российской академии наук принимают участие и в заседаниях МНС, связанных с его текущей работой. В мае прошлого года в Париже на собрании представителей организаций-участников обсуждали возможные изменения в Уставе - для обеспечения корректного представительства участников и более эффективной работы всего Международного научного совета.
Не секрет, что сегодня международные контакты для российских ученых затруднены из-за введенных против нашей страны санкций. Как на это смотрят в МНС?
Николай Нифантьев. В рамках уже упомянутого собрания в Париже была организована сессия по вопросам научной дипломатии и науки во времена кризисов. Понятно, что такая постановка вопроса была промотирована событиями, вызванными Специальной военной операцией. Однако руководство МНС избегает политических дискуссий с указанием конкретных стран, а обсуждает необходимость отработки методов профессиональной солидарности для помощи ученым в зонах конфликтов. Сказанное является официальной позицией Международного научного совета, который не допускает антироссийских высказываний и продолжает сотрудничество с РАН.
Более того, МНС смотрит на проблему защиты и сохранения науки и исследователей широко и системно. А под кризисами, учитывая последние события в мире, имеются в виду вовсе не только военные конфликты, но и пандемии, землетрясения, наводнения, климатические аномалии и другие стихийные бедствия, сопровождающиеся масштабной миграцией населения.
В помощь официальной дипломатии и дипломатии народной сегодня, как никогда прежде, нужна научная дипломатия?
Николай Нифантьев. Безусловно. Важность научной дипломатии как метода нормализации международных конфликтов и канала для доведения и обоснования той или иной позиции, бесспорно, возрастает, в том числе благодаря последовательным усилиям МНС. По его инициативе в ноябре 2024 года был проведен Всемирный форум "Взаимосвязь науки и политики в эпоху глобальных преобразований".
Сегодня, не могу с вами не согласиться, много случаев, когда участие российских исследователей в международных организациях осложнилось. Это происходит по двум основным причинам. Одна из них - политическое решение некоторых стран прекратить контакты с российскими учеными, которое зарубежные коллеги вынуждены выполнять.
Вторая проблема связана с санкционными ограничениями работы российских банков, что создает проблемы с оплатой годовых членских взносов России в международные организации. Такие ограничения имеют критически значимые негативные последствия и для самих международных организаций. Например, тех, которые связаны с вопросами здравоохранения, экологии, астрономии и геофизического мониторинга, где вклад российских ученых очень важен. Будем надеяться, что научная дипломатия поможет в решении данных проблем.
Нифантьев Николай Эдуардович - доктор химических наук, профессор, член-корреспондент РАН, заведующий лабораторией Института органической химии имени Н.Д. Зелинского. Автор более пятисот статей в ведущих отечественных и международных журналах. Основные исследования посвящены синтезу, структурному и конформационному анализу олиго- и полисахаридов, гликотехнологии, созданию диагностикумов, вакцин и лекарственных соединений. Член редколлегий журналов "Вестник РАН", "Биоорганическая химия", "Известия Академии наук, Серия химическая", Frontiers in Molecular Biosciences (Швейцария), Journal of Carbohydrate Chemistry (США) и других.