По-взрослому не работает
Ее рабочий день начинается в шесть тридцать. Чашка кофе и телефон. Восемь центров находятся в разных городах, и нужно проверить каждый. Вовремя ли привезли продукты? Как там Женечка и Юля? Поправляются? Вызовите врача, пусть еще раз все проверит. В Екатеринбурге новая девочка, которая поступила позавчера, ночью плакала и просила позвонить маме, завтра проведут семейную консультацию. В московском центре течет труба, надо вызывать сантехника. В Ростове воспитатель пожаловался, что один из подростков не выходит из комнаты и отказывается от еды: нужно срочно поговорить с психологом. А Марина из Азова научилась решать примеры с дробями? Пусть Коля ей поможет, он разбирается.
Она не просто руководитель, она главный психолог всех центров и (поразительно!) знает ситуацию по каждому ребенку. А их одновременно около 150. Без полной отдачи такое просто невозможно. Она молодая, яркая женщина. Зачем ей эти проблемы? Неужели не было работы попроще?
Аня рано потеряла мать. В 17 лет пришлось учиться жить одной: оканчивать школу, параллельно зарабатывая себе на жизнь, поступать в университет. Девочка профессионально занималась бальными танцами, тренеры пророчили ей большую карьеру, но судьба распорядилась иначе. В итоге она выбрала судебную специальность, но практически сразу же увлеклась помощью несовершеннолетним. Это было личное: Анна слишком хорошо понимала, через что проходят подростки, оказавшиеся в трудной ситуации.
В 2012 году ее пригласили в областной Общественный совет МВД и ГУФСИН. Она оказалась чуть ли единственной из женщин и самой юной среди коллег. Естественно, ей доверили проблемы подростков. Там выяснилось, что восемь из десяти ребят в России попадают за решетку из-за проблем с наркотиками и алкоголем. А через год она поступила для получения второго высшего по психологии и параллельно устроилась санитаркой в реабилитационный центр для зависимых - работа далеко не престижная и не самая прибыльная.
- Мне хотелось понять, как все устроено изнутри. И там я вдруг увидела очень четко: обычные "взрослые" методики вообще не подходят для подростков! Им нужны свои реабилитационные центры, где все адаптировано к их психике, - рассказала Анна.
Научись считать и готовить
В 25 лет она открыла свою первую организацию. Центры психологической реабилитации не считаются медицинскими учреждениями, специальная лицензия для них не нужна. Главное - прописать в уставе пункт о социальной помощи и возможности проживания. Но даже без этой бюрократии открыть первый центр было невероятно трудно. Найти помещение, которое соответствует базовым требованиям: несколько санузлов, отдельные комнаты, просторная зона для занятий. Затем - нанять персонал. А ведь опытные педагоги к молодой инициативной девушке отнеслись скептически! Разработка методических программ, организация безопасности, решение бытовых вопросов - все это легло на ее плечи. И все - за счет собственных сбережений, которые накопила за несколько лет. Но упорство дало результат. Центр начал работать, и дело пошло в гору.
А в 2020 году коронавирус "подарил" резкий всплеск игромании и гаджет-зависимости у детей. Специализированных центров в стране практически не было. Родителям из Москвы и Подмосковья (а здесь больше всего зависимых ребят) не хотелось везти детей в Ростов - далеко. Пришлось в том же году открывать новый центр поближе к столице. В какой-то момент у нее в месяц набиралось по 1200 - 1300 обращений. Начал снижаться и средний возраст детей с психологическими проблемами. Пришлось расширяться дальше. За два года было открыто еще несколько организаций в Москве, Екатеринбурге, Азове и других городах.
Что представляет собой такой центр? По сути, это большой дом. Система видеонаблюдения, "закрытый" режим - просто так без родителей не уйти. Но атмосфера не мрачная, а даже наоборот: есть распорядок дня, общие и индивидуальные занятия. Каждый центр прикреплен к школе, к детям приходят педагоги и занимаются на условиях "домашнего обучения". То есть они пишут контрольные и сдают все экзамены, как обычные школьники. А в остальное время занимаются своим хобби, помогают на кухне, убирают, планируют закупку продуктов.
- Мне важно, чтобы они возвращались в реальный мир готовыми к самостоятельной жизни, - поясняет Анна. - Если человек научился планировать бюджет и готовить еду, то ему уже проще держаться подальше от наркотиков и алкоголя.
Родители оформляют нотариальную доверенность - формальность, позволяющую центру взять ответственность за жизнь и здоровье ребенка. Правда, детей с серьезными психиатрическими или соматическими заболеваниями брать нельзя: такие центры не являются клиниками.
Подножка не свалила
И все шло хорошо, пока в 2022 году кто-то не решил раздуть сенсацию: один федеральный телеканал выпустил сюжет об "ужасах" в ростовском центре Хоботовой.
- Одна мама больше не хотела, чтобы сын оставался у нас, и придумала байку про жестокое обращение с ребенком, - рассказывает Анна. - Историю без проверки фактов растиражировали на всю страну. К делу подключились "желтые" СМИ, и нас буквально завалили проверками из всех инстанций...
Надо сказать, что полиция сработала профессионально. Конечно, ни одно из обвинений не подтвердилось. Но пострадало самое главное - репутация. Родители начали забирать детей. Без оплаты услуг центры стали стремительно "обрастать" убытками.
- Но я нашла в себе силы продолжать. Правда, чтобы платить зарплату, пришлось продать машину и заложить банку дом. Но я сохранила команду. Последние свои деньги вложила в рекламу. Предприниматель должен рисковать, безусловно, но дело не в деньгах. Когда бизнес - это твое детище, дело жизни и служение, то, конечно, ты готов поставить все на кон. Я должна была попытаться. Нет - ушла бы работать психологом по найму.
Анна с командой проделала огромную работу и все-таки "вытащила" ситуацию. После того как волна хейта спала, люди снова начали приходить. Центры возобновили работу в еще большем масштабе.
- Я приехал в ростовский центр из-за проблем с алкоголем и с игроманией, - рассказывает 13-летний Кирилл из Ставрополя. - У меня нормальная семья, но родители все время на работе, дома я почти всегда один. Было скучно, начал потихоньку пробовать алкоголь. Подсел на телефон, не мог жить без игр. Когда о моих проблемах узнали родители, мама предложила поехать в место, где мне помогут. Я согласился. И очень рад этому! Теперь понимаю, какие у меня были проблемы. Нас предупреждают, что есть риск вернуться к старым привычкам. Я об этом теперь знаю и буду делать все, чтобы это не повторилось.
Самые запоминающиеся истории - когда ребятам удается не просто вернуться к нормальной жизни, но и добиться успеха. Например, девушка, которая впервые попала в центр в 15 лет с серьезной наркозависимостью и потом пережила срыв, но все-таки нашла в себе силы пройти программу повторно. Сегодня она уже пять лет трезвая, получает педагогическое образование и воспитывает здорового и счастливого малыша. Или парень из Таганрога, который к 14 годам "сидел" на очень тяжелых веществах и страдал от психических последствий. Родители не могли платить за реабилитацию, Анна оставила подростка бесплатно еще на год. Он выздоровел, начал работать, обзавелся своей семьей, открыл собственное предприятие и сейчас периодически приезжает в центр, чтобы помочь и поддержать ребят.
- Это самая приятная часть работы, - признается Анна. - Встречать бывших воспитанников, которые приезжают уже совсем другими людьми и с радостью помогают "новеньким" поверить в то, что вернуть себе нормальную жизнь реально.
Возможно, для кого-то эта история покажется слишком личной и эмоциональной. Но другой путь - не для Анны. Она точно знает, что "запускать" подростков нельзя, иначе потом эта неприкаянная молодежь окажется в колониях или на очередном этапе душещипательной телепередачи. А так у них появляется шанс выбраться из болота зависимости, подружиться с миром и... стать вполне счастливыми людьми.