Эта опера Мусоргского осталась неоконченной, посему изначально рассчитывать на ее счастливую судьбу было сложно. Закончить партитуру на гоголевский сюжет за композитора предпринимали попытки в разное время Сахновский, Кюи, Лядов, Каратыгин, Черепнин. И лишь редакция Ламма - Шебалина, сделанная в начале 30-х годов прошлого века, была признана удавшейся.
Шебалин не только смело оркестровал произведение, но и досочинил его. Именно эту версию ныне показала Мариинка, превратив свой Концертный зал практически в полноценное театральное пространство. Последний раз оперу ставили 35 лет назад, когда театр еще назывался Кировским.
"Ярмарочная" музыка, безусловно, интересна прежде всего своим национальным колоритом. Однако столь же явно: это - не самое выдающиеся произведение Мусоргского, незавершенность которого ощущается, даже несмотря на все старания "соавторов". И по глубине мелодического разнообразия, и по драматургической целостности она не конкурирует с иными великими операми ("Борис Годунов" или "Хованщина") самого Модеста Петровича, да и "гоголевскими" опусами его современников - Чайковского ("Черевички") и Римского-Корсакова ("Майская ночь" и "Ночь перед Рождеством"). Хотя в сюжете, где соседствуют мистическое и бытовое, лирическое и саркастическое, зашифрована попытка в колоритной фольклорно-комической стилистике найти ответ на сложный философский вопрос выбора между выгодой и сохранением души.
И хотя главный герой оперы - лирический: парубок Грицько, влюбленный в свою Парасю (очаровательная Гелена Гаскарова, пению которой чуть не хватало точности и проникновенности), чье появление с элегической песней с первых же тактов оперы полно притягательного обаяния - точное попадание в образ тенора Игоря Морозова, все же юмор становится камертоном спектакля.
Публика со смехом реагирует на остроумие бранчливой и упрямой, но кокетливой Хиври (Анна Кикнадзе, делающая больший акцент на актерство, нежели на вокал), выходки как хвата и плута Цыгана (статный Максим Даминов), так и ханжи и сластолюбца Афанасия Ивановича, поповича (прекрасный комик Андрей Зорин).
Для Станислава Трофимова роль ленивого добряка Солопия Черевика и вовсе, можно сказать, стала бенефисной. Казак, который никуда не торопится и умеет получать удовольствие от жизни, - диаметрально противоположный образ привычным для басов мрачным монархам и деспотам, очевидно, дарит наслаждение и артисту, и аудитории, становясь самым запоминающимся в спектакле.
На фоне россыпи самобытных и остроумных персонажей оркестр звучит вполне слаженно, но яркости и темперамента в звучании все же не хватает, а вот громкости моментами могло бы быть и поменьше.
Постановка Ильи Устьянцева мудро делает акцент на разноцветье и веселье ярмарки, обходя все было возникающие болезненные подтексты сюжета. Ведь в 1829 году молодой Гоголь поразил читающую Россию "Сорочинской ярмаркой": дивчины и парубки, цыгане и черти, любовные страсти на фоне проделок нечистой силы. Вся эта густая малороссийская экзотика была первым прорывом украинского фольклора в русский литературный обиход...
Мусоргского давно привлекал этот сюжет, но за написание принялся лишь в 1875 году. Работа продвигалась крайне медленно и отрывочно и остановилась через шесть лет со смертью композитора.
Самая "дерзкая" сцена нынешнего мариинского представления - развернутое интермеццо "Сонное видение парубка", что в представлениях советского времени обычно купировали, и понятно почему. При всей безбожности той эпохи экспрессивный сатанинский шабаш в сцене "Ночь на Лысой горе" смотрится жутковато и вызывает смятение. Но на той ярмарке всё же не просто торгуют, гуляют и развлекаются. Это место, где дьявол выходит из пекла. Красную свитку, то есть домотканую рубаху, ищет сам черт. А ее, как и любовь, не продашь, не обменяешь и не купишь - только если человек не хочет потерять душу и способность искренне любить.