На подмостках - пустой, лишенный мебели бокс с тремя порталами: в потолке, в стене и в полу. Стены и потолок сложены из старых выбеленных досок жемчужного цвета - сильно смахивают на кости. Кости в коробке.
Здесь же куклы, похожие на людей, и люди - вылитые куклы. Вместе они соединяются в инфернальный балет и под музыку Баха, Бетховена, Генделя показывают зрителю "Картины из жизни доктора Фауста".
Парадокс на парадоксе? Не спешите с выводами. Разве человек, попадая во власть низменных страстей, во власть Мефистофеля, не превращается в куклу? В этом-то все и дело... Впервые приглашая в свой театр профессиональных танцовщиков, образцовцы хотели не столько всех шокировать, сколько подобрать новый пароль к вечным темам.
Зрителю показывают ту часть жизни доктора Фауста - алхимика, ученого, астролога и мага, в которой Небо и Ад ведут борьбу за его душу. Что на кону - известно всем из школьной программы: Спасение. А что искушает доктора?
"Наши "Картины из жизни доктора Фауста", конечно же, про любовь, - не томит пытливых критиков режиссер-хореограф спектакля Егор Дружинин, но тут же торопится превратить это понятие в нечто более всеохватное. - Если задуматься, то тема любви и греха не ограничивается историей искушения первых людей. Она в развитии своем и в рассуждении приводит лично меня к убеждению, что любовь - это универсальный код. Если во всем, что ты делаешь, пользоваться этим кодом, то грехопадение невозможно по умолчанию".
Партию Мефистофеля Егор Дружинин отдал двум популярным сегодня танцовщикам - Ильдару Гайнутдинову и Коле Багдасаряну, - "холодная пластика, убийственная красота" вторят "бесовскому кривлянию, ложному обаянию простоты". Танцовщики выходят на сцену в разные дни и в разных составах, так что можно говорить о двух версиях спектакля.
С куклами тоже все непросто. Они меняются, умирают, двигаются с отменной пластикой, давая фору танцовщикам, а множество трюков и приспособлений создают иллюзию свободы от человека. Но зачем куклам свобода?
Особая роскошь спектакля - костюмы (кстати, сшитые вручную). Что-то здесь - из позднего Средневековья, с гравюр по мотивам произведений Данте, а что-то и вовсе из барочного XVIII века. Метафора безвременья добавляет зрителю тревожности и страха, что весь этот балет - не плод воображения.
Кошки на душе скребут и когда дело доходит до кульминации дьявольского мира, "Вальпургиевой ночи". Здесь ломается даже гармония гениев: "Мы придумали фальшивую барочную музыку, которая как бы насмехается над канонами истинного барокко, пародируя его", - раскрывает тайну мелодии ее автор Людмила Ким.
Как ни крути, а Мефистофель и вправду ужасный дирижер, и лучше уж довериться Самому Главному. Хочется сказать спасибо театру, что неустанно напоминает нам об этом все последние годы.