27 сентября 1941 года. "Расстрелян лично мной перед строем..."

В Центральном архиве Минобороны России мне показали дело, с которого снят гриф секретности: "Донесение и дознание о расстреле политруком В. Клочковым командира отделения 2-го батальона М-а".

ДОНЕСЕНИЕ
27 сентября 1941 года

Мною в селе Вершина обнаружен подозрительный человек, который взялся проводить мой отряд в расположение немцев. Прежде, чем пойти в разведку, я установил наблюдение (неразборчиво. - Авт.) для чего послал 12 человек во главе с командиром отделения М., дал им боевое задание обнаружить основные подходы к деревне.

М., вместо выполнения моего боевого приказа, поставил около себя в бане одного часового и лег спать. А перед рассветом снял всех часовых, которых на постах было четверо - вместо моего приказа десять человек часовых.

Я на рассвете 28 сентября с группой бойцов окружил эту деревню, и (неразборчиво) этого подозрительного лица на тропинку, идущей через болото в расположение немцев...

Задержанный по фамилии Анисимов только что вернулся из заключения советской тюрьмы, дважды был у немцев ихним лакеем. Переправлял продукты, сообщал сведения о расположении наших частей. При задержании около тропы Анисимов сказал, что он ночует в окопе со своей дочерью. А после оказалось, что у него нет дочери, и жена подтвердила, что он ночует дома.
Анисимов препровождается к вам для допроса, а командир отделения М. за срыв моего боевого приказа, трусость и предательство расстрелян лично мною перед строем отряда.

Разрабатываем дальнейший план разведки.

Политрук Клочков.

Комиссара 4-й роты обвинили в самоуправстве, о ЧП доложили в штаб армии. Через две недели военный прокурор вынес вердикт, оправдывающий Клочкова...

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

12 октября 1941 года

...За невыполнение боевого приказа мл. командир М. был политруком Клочковым арестован и через час расстрелян перед строем роты лично самим Клочковым.

Согласно ст. 6 Дисциплинарного Устава и приказа НКО № 270, меры воздействия политруком 4-й роты 1075-го СП Клочковым Василием Георгиевичем по отношению к мл. командиру М. при данных условиях признаны закономерными, а поэтому, на основании изложенного и руководствуясь ст. 95 УПК РСФСР, ... уголовного преследования против Клочкова Василия Георгиевича не возбуждать.

Военный прокурор 316-й СД военюрист Старостин"

На постановлении дата - 12 октября 1941 года. При том что боевая биография политрука ведет отсчет с 10 октября, когда 316-я стрелковая дивизия сдала оборонительный рубеж под Новгородом и была переброшена на Западный фронт, войдя в состав 16-й армии генерала Рокоссовского. До этого дивизия Панфилова находилась в составе 52-й армии Северо-Западного фронта и участия в боях не принимала.

Как удалось политруку, еще официально не воевавшему да к тому же ходившему "под трибуналом", заслужить редкий по тем временам орден Красного Знамени?

4 октября. "Парень с твердым характером"

"Еще в боях в районе Русская Болотница 4.10.41 т. Клочков показал себя волевым и отважным руководителем. Своим примером он увлекал в бой бойцов и командиров, в результате чего рота успешно выполнила данное ей боевое приказание".

Повторим вопрос: какое боевое задание мог выполнять Клочков, если его дивизия еще стояла во втором эшелоне, далеко от линии фронта?

Ответ дает сам политрук в письме своим родным в Алма-Ату:

"Здравствуйте, дорогие! За последние 10-15 дней я не писал вам потому, что был со своим подразделением в разведке, в тылу у врага. Остался жив и невредим. В бою с немцами мы потеряли двух бойцов и одного ранило. Мы же покрошили их много. Я стал заядлым разведчиком".

Судя по всему, политрук со своей ротой совершал диверсионный рейд по тылам противника. Факт этого боя, состоявшегося за линией фронта, подтверждает и стрелок 4-й роты 2-го батальона 1075-го полка Илларион Васильев (стенограмма его рассказа хранится в архиве ИРИ РАН):

"Когда на северо-западное направление приехали, то никакая рота, никакой батальон, не принимал активных боев нигде. Первой вступила в бой наша 4-я рота. У нас там трех человек убили. Там в одном месте за Новгородом здорово разгромили одну группу немцев. Там было болотистое место около Ст. Руссы..."

По словам Джетпысбаева, 5 ноября к ним приехал генерал Панфилов и на собрании коммунистов по случаю 24-й годовщины Великого Октября приказал организовать разведвыход в тыл противника и взять "языка". Привожу рассказ политрука Джетпысбаева полностью:

"В ночь с 6 на 7 ноября под командованием тов. Капрова было организовано нападение на штаб одного немецкого полка в районе деревни Жданово. Были организованы 3 группы. Первая группа во главе с командиром полка - отвлекающая группа. Вторая и третья группы - нападающие. Одна под командованием политрука Клочкова, во главе третьей группы я и командир взвода Шалаев...

Клочков с группой должен занять боевое охранение и достать языка. Задача - внезапно войти в деревню, без единого выстрела. У нас были заготовлены гранаты, бутылки с горючей жидкостью.

Мы пошли. Ночью шли по ориентирам. Клочков с группой человек 65, я взял человек 20, Капров взял человек 40.

Немцы расположились в школе. Эту школу он должен был уничтожить. Остановились на опушке леса. Первое нападение сделала группа Клочкова. Немцы сидели у окопа. Они подошли и бросили гранату...

Три танка стояли около штаба. Бутылку с горючим бросили в танки. Солдаты все бросили гранаты. Танки загорелись, и дом загорелся. Сожгли 3 танка, штаб уничтожили. Началась стрельба. Нападение делала группа т. Капрова. Мы быстро выполнили задание и быстро отошли.

Мы отошли к условленному месту, на опушку леса. Собрались. Языка не взяли, потому что всех убили. Наши все целы, задание выполнили.

Полковник Капров послал в штаб полка донесение: "Мы дали малый концерт из малого аула. Просим из большого аула дать большой концерт".

Прошло минут 20, наши "Катюши" дали залп. Мы стояли в километре от деревни. Все затихло. Начался пожар в деревне. Но языка мы так и не достали.

Наши солдаты-казахи называли Панфилова "аксакал". Они говорят: "Вчера аксакал сказал, что нужно достать языка. Теперь, говорят, стыдно не выполнить то, что сказал аксакал".

Пошли в нейтральную деревню. Немцы заходили туда, забирали у крестьян кур, гусей. Пошли Клочков с группой, я - всего человек 50. Местное население говорит:

- Завтра немцы, наверно, опять придут. Потому что они велели собрать кур, гусей, яиц, молока, сказали: придем, возьмем.

Ждали до обеда. Пошли в сторону леса, сделали засаду. Перед вечером идут человек 30 немцев с одной подводой. Впереди офицер.

Подпустили на расстояние одного шага, впереди и сзади открыли стрельбу. Убили офицера, человека два ранили. Мы захватили этих двух человек, а двое убежали. Мы за ними вдогонку. Как раз стог сена стоял. Они спрятались в этот стог.

Я и Шалаев заметили под стогом ноги и вытащили обоих. Один унтер-офицер и один солдат. Всего взяли четырех пленных - двух раненых и двух здоровых, 3 немца и 1 австриец. Подводу захватили. Раненых на подводу, остальные пешком. Перед вечером привезли в полк.

Обрадовался Капров, командир полка. Сразу позвонил генералу Панфилову, что достали языка. За это я, Клочков и ряд других товарищей были представлены к награде. Мы получили приказ о награждении за подписью Жукова и Булганина. Приказ о награждении получили 15 ноября. Я был награжден орденом Красной Звезды. Награждено было 20 человек, из них в живых осталось пятеро..."

Стенограмма опровергает еще один миф - о том, что Василий Клочков 7 ноября 1941 года якобы участвовал в военном параде на Красной площади. Этот день его 4-я рота отпраздновала так, как приказал генерал Панфилов, - разгромив штаб немецкого полка в деревне Жданово и захватив четверых "языков". Был ли награжден Клочков орденом за этот подвиг, как утверждал его выживший однополчанин? "Родина" уверена, что ответ на этот вопрос рано или поздно будет официально получен. В любом случае Василий Клочков, вернувшийся вечером 7 ноября из разведки, уже не успел бы получить награду.

Судьба отпустила ему всего девять вечеров...

Еще строчки из письма домой:

"Здравствуйте, дорогие дочь и жена! Сижу в комнате и за столом пишу это письмо. Я второй день в деревне и две ночи спал в тепле. Здесь ведь не Алма-Ата, осень настоящая. Старушка - хозяйка квартиры живет одна, хорошо за нами ухаживает. Она трех сыновей проводила на войну. А нас как раз трое. Вот она нас и жалеет, как родных сыновей..."

У дочери политрука не осталось ни одного отцовского письма. Их давно, еще в советские времена, забрали в ЦК ВЛКСМ для публикации, а вернуть забыли. Эльвира Васильевна читает по типографскому сборнику:

"... Нахожусь в районе обороны на подступах к родной Москве. Несколько дней идут жаркие бои. Враг прет, как бешеная свинья, не жалея ничего. Но мы удерживаем и его яростные атаки. Писем от вас еще не получал. Говорят, были два письма, но в это время меня считали погибшим. И эти письма где-то странствуют.

Нина, сегодня видел тебя во сне. Утром встал, и взгрустнулось немного. Здорово соскучился по тебе и Элечке. Доченька, а ты соскучилась без меня? Папа бьет фашистов и, когда перебьет их всех, приедет к Элечке и привезет ей гостинцев много-много..."

- Они в Дубосеково квартировали перед боем у женщины, с которой я после войны встречалась, - продолжает Эльвира Васильевна. - Она нашла отца на следующий день и похоронила. Я вот думаю - а их всех ли нашли? Никто этого не знает. Надо все поле перепахать, чтобы найти. Кому это нужно было тогда - в сорок первом году?

Волоколамский краевед Вячеслав Широков помог мне разыскать Тамару Матвеевну Скобкину, которая привела нас к дому, где жил со своими бойцами Василий Клочков. Невероятно, но дощатый домик чудом сохранился в годы лихолетья и еще вполне крепок.
- В этом доме мама меня родила, - рассказывает Тамара Скобкина. - Когда война началась, мне уже годик был. Немцы Волоколамск захватили, и у нас советские бойцы поселились. Мать им портянки сушила, топила печку, обстирывала - говорю об этом, конечно, со слов мамы и брата Миши. Ему тогда было 14, он много мне про Клочкова рассказывал.

- А что именно?

- Клочков, когда к нам приходил, сразу к моей кроватке шел - брал на руки и тетешкал, игрался со мной. Матери говорил, что у него такая же дочка в Алма-Ате осталась. Говорил, что я очень похожа на нее.

- А кто нашел тело Клочкова?

- Как нашли, не могу сказать. Но знаю, что хоронили его мой старший брат Николай и какая-то девушка. Она жила возле вокзала и долго за могилкой политрука ухаживала, пока не уехала. Могилка, конечно, травой потом заросла, но когда я с братом еду на автобусе, он всегда мне говорит: "Тамара, вон там Клочков лежит". А где там его найдешь, в этих буграх-то...

16 ноября. И вдруг вбегает часовой: "Танки!"

В начале 2000-х годов следопытам удалось найти сестру той девушки! Воспоминания Ольги Викторовны Макаровой передала в редакцию ее племянница Надежда Федотова:

"...Панфиловцы у нас стояли месяц, который оказался вечностью. С продуктами у них было плохо. У нас было все, мать наша была запасливой. Солила не баночками, а кадушками.
Из моей памяти никогда не выйдут анекдоты политрука Клочкова В.Г. Бывало, чистим картошку для солдат, а он сядет на корточки и своими анекдотами смешил нас. Он для солдат был строг, и также любил их. Мы истопили баню, он старался, чтобы все помылись.

В тот памятный день 16 ноября 1941 года в воскресенье политрук Клочков В.Г. и ст. лейтенант принесли связки баранок, стали раздавать солдатам, и вдруг вбегает часовой и говорит: "Танки!.."

Солдатам была команда по окопам, а нам - в укрытие. С Клочковым мы бежали вместе до окопов, что у погребов в Дубосеково, а мы в баню, оборудованную как бомбоубежище.

Что-то ужасное началось. Самолеты, танки, снаряды рвутся. Все превратилось в ад. Бой продолжался с 7 утра до 11 часов...

Немцы из бани нас выстроили в шеренгу. Нас подвели винтовки - в бригаде путевых обходчиков все, в том числе и я, с ними ходили. 16 винтовок польских, и этими винтовками нас били...

А тела Клочкова и солдат, которые погибли около Дубосеково, перенесли в Нелидово, это мне говорила Тамара, когда я только демобилизовалась в 1945 году".

- Здесь, метрах в трехстах от разъезда, была будка путевого обходчика. После боя бабы туда раненых стаскивали, - говорит провожатый. - Некоторых спасти успели. А политрука нашли в воронке от бомбы. Его местные в лицо знали. Он лежал босым и в исподнем белье, на груди - темное пятно. Осколок мины попал прямо в сердце.

Еще один миф о Василии Клочкове - что погиб он от пули, бросившись с гранатой на немецкий танк. Все было проще. Смерть героя не нуждается в лишнем пафосе.

- Мы еще удивились такому совпадению, - говорит Бобинов, - как одинаково погибли Клочков и Панфилов. Тот ведь тоже от осколка мины - только в висок...

Сергей замолкает. Свистит проносящийся мимо электровоз. А мне слышится свист той мины.