Невыдуманный сюжет и у второй картины донбасского триптиха. В самом начале войны под Луганском украинский снаряд попал в детский дом, было много погибших. Ополченцам выпало разгребать завалы.

"Камни были липкими от крови, - Надежде и сегодня тяжело вспоминать те страшные раскопки. - Конечно, образ мальчика собирательный. Главное, что хотелось передать: в его глазах нет страха. И ненависти. Но он никогда не простит тех, кто разрушил его дом и убил родителей. Детей с такими глазами на Донбассе сейчас очень много. Я закончила эту картину - и полтора месяца в себя приходила..."

А завершила "Художник" свой триптих уже во время специальной военной операции.

Донецкие мужики послушали-послушали да и вытолкали дорогую гостью взашей. А Надежда, случайно оказавшаяся на встрече, после нее пошла записываться в ополчение.

Ее штатная должность - стрелок. Боевое крещение пришлось на переломный период войны - лето 2014-го, когда ВСУ практически отрезали ДНР от российской границы. Надежда не называет конкретные места, где ей довелось воевать, но, судя по богатому армейскому жаргону, боевой опыт у нее более чем приличный. Однополчане подтверждают: била из своего "Калаша" точно, все же профессиональный глазомер художника.

А 26 октября 2014 года ее подразделение накрыло артиллерийским огнем...

"Мы стояли в кружке, беседовали, - вспоминает Надежда. - Какая-то неведомая сила вдруг подняла меня над землей и отбросила на несколько метров. Пришла в себя уже в больнице. Контузия, ранения обломками кирпича, камней, гравия. С тех пор еле хожу. Но писать картины это не мешает".

Одного лишь фронтового опыта Надежды хватило бы на несколько жизней. А ведь эта обаятельная, скромная женщина прошла еще и через семимесячный ужас плена в застенках СБУ...

"Командир послал меня в Красный Лиман с поручением, - вспоминает Надежда. - А там уже ждали, кто-то донес. Принимали жестко. Налетели со всех сторон, ударили палкой по спине. Я потеряла сознание. В себя пришла оттого, что меня избивают ногами..."

Сначала ее держали в кладовке, где нельзя даже присесть. Потом перевели в камеру к матерым "зэчкам", где тоже пытались согнуть "новенькую", а драки были привычным делом. Изощренно издевалась над узницей и администрация. Несколько недель ей не давали возможность сменить одежду. Потом регулярно "разыгрывали" известием, что ее скоро обменяют. Но обмен произошел только через семь месяцев - благодаря усилиям переговорной группы и патриарха Кирилла.

"Меня очень долго не выставляли, потому что надеялись что-нибудь из меня "вынуть". Обвиняли даже в международном терроризме, как бен Ладена", - морщится Надежда. - Домой попала не сразу. Были фильтрационные мероприятия, нас проверяли. А когда оказалась в Донецке, долго не могла прийти в себя. Помогло творчество. Оно меня спасло".

Сейчас стрелок с позывным "Художник" уже не бывает на передовой: перебитое колено не дает возможности участвовать в боях. Но дел хватает и в тылу, Надежда помогает с организацией выставок, активно участвует в творческой жизни Донецка, которая продолжается несмотря на ежедневные обстрелы.

- А какие личные творческие планы? - спросил ее, когда прощались.

- Хочу написать портрет донецкого шахтера. Я хорошо знаю эти лица. Много их встречала на передовой.