Поделиться
О том, как соотносятся эти две картины и чем будет отличаться новый фильм, мы говорим с режиссером Николаем Лебедевым, известным по самому успешному блокбастеру последних лет "Легенда № 17".
Если я правильно понимаю, это не ремейк фильма Александра Митты?
Николай Лебедев: У нас совсем другая история и другие персонажи. Я очень люблю фильм Александра Митты, и он так на меня повлиял в жизни, что идея его повторить кажется бессмысленной: нельзя переснять "Броненосец "Потемкин" или сделать новый "Амаркорд". Ни проблематику 70-х, ни персонажей не пересадишь на почву постсоветской России - это невозможно и не нужно.
Наш фильм - про обычных людей, которым в наше время очень трудно живется. Обычных - не в смысле заурядных. Они - труженики, не перепродают, а созидают и стремятся жить по совести. А главное - не изменяют себе, хотя жизнь и общество ставят им много подножек. Потому что есть такое понятие как человеческое достоинство. Такие люди мне близки и очень дороги.
Что касается "оммажа" фильму Митты, то отчасти его мотивы прозвучат в эпизодах с катастрофой: землетрясение, люди в ловушке... Но тех, кто ждет повторения старого фильма, боюсь, я разочарую. Лучше просто посмотреть ту картину вновь - она прекрасна, ничуть не устарела, она живая. А сравнивать - бессмысленно. Я видел это по реакции фокус-групп, смотревших материал нашей картины: "Какой же это ремейк!" - сказали все в один голос.
Как отнесся к идее сам Митта?
Николай Лебедев: Идею подал продюсер студии ТРИТЭ Леонид Верещагин, да и Никита Михалков советовал: берись! Соблазн был велик, и я отправился к Александру Наумовичу: у нас добрые отношения, он мой учитель - его семинары мне очень помогают. Он знал, что я обожаю его картину, понимал, что не стану спекулировать на ее успехе, что будет не повтор, а преемственность, - и тоже сказал: берись! Очень поддержал меня морально и даже согласился сняться в камео. Побывал на площадке и сказал, что так идеально организованный процесс видел только в Голливуде.
Когда Митта приступал к съемкам "Экипажа", он был увлечен этим жанром и уверял, что "Анна Каренина" - первый роман катастроф. Ведь Анна не яд приняла, она бросилась под чудо техники - поезд. "Это как если бы сегодня она погибла под соплами космической ракеты!", - говорил мне Митта.
Прошло много лет - какие будут новые технические чудеса?
Николай Лебедев: Прочитав сценарий прежнего фильма, я был поражен: сюжет производственной ленты! Это Митта своим гением все перевернул и сотворил нечто другое - думаю, обманывал цензоров. Но повторять производственную историю мне не хотелось. Меня интересуют человеческие драмы на фоне большого зрелища - ведь бал в кино правит волнующая история.
Конечно, возникают новые технологии, но основа со времен Аристотеля не изменилась: главное - развитие драмы, а используем ли мы макеты, как Мельес на заре кинематографа, или компьютерную графику - не так важно. Другое дело, что, вопреки расхожему мнению, компьютерная графика - это непросто. Мы уже три месяца работаем без выходных, уходим из офиса в два, в три часа ночи, а ребята продолжают вкалывать. Для меня это как второй съемочный период! И в нем тоже ключевую роль играют фантазия и профессионализм.
В "Экипаже" 1979 года фигурировал ТУ-154, и никого не волновал вопрос о репутации этого самолета, о том, что его имя свяжут с катастрофами. На чем полетим теперь?
В 1979 году ТУ-154 был новой, мощной машиной. И надо отдать должное смелости тогдашнего министра авиации, который позволил снять этот самолет и показать, как на нем, даже разорванном на части, все равно спасают людей. У нас тоже снята отечественная машина - ТУ-204. Увы, наша авиационная промышленность практически разрушена, и один из героев фильма, авиаконструктор (его играет Сергей Шакуров), с болью говорит, что структура, создававшаяся десятилетиями, распалась, и он сам, специалист экстра-класса, оказался на обочине - его профессия уже не востребована. А у нас ведь классные были самолеты, и теперь в западных моделях использовано множество наших наработок. Я не знаю, что будет с нашей авиацией - может, и нормально, что мы вписываемся в мировой контекст и покупаем более продвинутые самолеты. Но хочется, чтобы у нас тоже появлялось что-то современное. Чтобы мы жили в мире на равных, ни с кем не сражаясь, а просто внося в общую копилку свой вклад.
Эта тема тоже присутствует в картине?
Николай Лебедев: Конечно, это волнует наших героев - почему у нас так трудно выжить порядочному человеку. Что бы ни говорили о 90-х годах, я не питаю к ним нежности. Потому что видел разрушение судеб, распад человеческого и нравственного слоя страны. Самые достойные люди почувствовали себя шахматистами в игре без правил: партнер ходит, как ему хочется, а вы просто не понимаете - как такое может быть?! И я видел, как они превращались в изгоев, в аутсайдеров, как пытались выжить, наступая на горло своим принципам и достоинству. Это была катастрофа, и когда мне говорят, что сейчас еще хуже, я не понимаю, почему нужно выбирать между плохим и очень плохим. Про этих людей я и пытался говорить в "Экипаже". Ведь не может существовать страна, где только воруют, хапают, расталкивают друг друга и ловят кайф от хруста костей!
Где все снималось? И что это за острова, где случилось землетрясение?
Николай Лебедев: Мы условно обозначили место действия как район Алеутских островов. Холодные края, нет жителей, но есть международная концессия, и вахтовым методом идет работа на металлургическом комбинате. И вот люди попадают в беду - и наши сограждане, и американцы, французы, немцы, китайцы... У нас на фильме тоже работает интернациональная команда: актеры из разных стран, оператор Ирек Хартович - американец, продюсерская группа - наша.
Я с детства грезил о фильме-катастрофе: устраивал на любительской съемочной площадке пожары, вытворял бог знает что и мечтал все это снять в большом кино. Но вот добрался до "Экипажа" - и понял, как это сложно: когда все взрывается и горит, когда на аэродроме ледяной ветер, огромные массы людей и вполне реальная опасность. Два месяца одних только ночных съемок - испытание не для слабонервных. В этом смысле студия ТРИТЭ Никиты Михалкова - структура мускулистая, она готова к сложным задачам. В Жуковском построили аэропорт, привезли самолеты - и списанные, и действующие. Все это взрывалось, сжигалось, рушились полы и потолки... Когда Данила Козловский это увидел, он был потрясен масштабами происходящего.
Что в таком фильме самое сложное?
Николай Лебедев: В кино сложно все - иной раз простенькая сцена предъявляет неразрешимую проблему. Но с режиссерской точки зрения в этом фильме труднее всего, конечно, было создать большой, на полтора часа, эпизод катастрофы. И это первая моя картина, где напряжение держалось до последнего дня съемок: актеры заняты, их время расписано по часам, надо успеть, а мы связаны с техникой - в любую минуту что-то может отказать! Но выручали, как в авиации, профессионализм и мужество.
Композиция картины, вероятно, традиционна для фильмов-катастроф: сначала подробная экспозиция...
Николай Лебедев: Конечно, сначала мы должны узнать героев, погрузиться в их обстоятельства. Если фильм начать с катаклизмов - вроде бы ух ты, какой мощный аттракцион! Но смотришь равнодушно, не переживая за героев. Я был ребенком, когда увидел "Экипаж" Митты, и все торопил события: скорее бы началось землетрясение! А теперь понимаю, что именно благодаря первой части фильма я так сопереживал героям.
Вы хорошо знаете этот жанр - какие еще картины, кроме "Экипажа", вас зацепили?
Николай Лебедев: В свое время мне нравился "Ад в поднебесье", в меньшей степени "Приключения "Посейдона". В "Титанике" меня поразило, что такой огромный по метражу фильм движется без пауз и провисов. Когда я смотрел картину просто как зритель, я еще не понимал, как сложно организовать огромный и подробный эпизод катастрофы так, чтобы напряженность действия постоянно нарастала - здесь чудеса профессионализма. Но самой любимой картиной остается "Экипаж".
Молодого пилота, бывшего военного авиатора, играет Данила Козловский, его старшего коллегу - Владимир Машков. Как вам с ними работалось?
Николай Лебедев: Они трудяги, большие таланты, они стали для меня надежным тылом. Вопреки общему мнению, настоящие звезды - прежде всего мощнейшие профессионалы, никогда не станут капризничать и устраивать на площадке демарши. Володя Машков прошел голливудскую школу и хорошо знает, что в блокбастере каждый должен четко играть свою партию и не привлекать к себе особое внимание - нужно быть частью целого. Это касается всех, кто работал на картине, - и прекрасной Елены Яковлевой, и Сергея Шакурова. В фильме снова появится Александра Яковлева из прежнего "Экипажа", но уже не в роли стюардессы, а как бы продолжая судьбу своей Тамары в наши дни. Кроме таких известных актеров, как Нина Гребешкова, Нина Усатова, Сергей Газаров, Дмитрий Золотухин, у нас много новичков - Агне Грудите, Сергей Кемпо, Катя Шпица... Работать с ними - это было счастье.
В картине Митты большую роль играет музыка. Она у вас будет?
Николай Лебедев: Музыку написал молодой и очень талантливый Артем Васильев, ученик Эдуарда Артемьева. Но мне было важно, чтобы музыка не подменяла собой эмоцию. Поддерживала ее и усиливала, но не навязывала ее зрителям, не выпирала как гвоздь из табуретки. Артем к этому отнесся с пониманием. Он задействовал и большие оркестры, и хоры, но учитывал, что все это будет погружено в кинематографическую ткань и станет ее частью.
В работе над такой картиной все должно быть продумано и рассчитано. Но разве не импровизация - мать порядка?
Николай Лебедев: Когда-то мне казалось, импровизация решает все: еще подростком у Андрея Кончаловского я прочитал, что он придумывал мизансцены уже на площадке. Я не учел одного: это - Кончаловский. А я был неофит и чуть не завалил свою первую картину "Ночлег. Пятница". И чем дольше работаю в кино, тем больше понимаю важность подготовки. Уже в "Змеином источнике" я заранее рисовал каждый кадр. Эти раскадровки могли и не войти в картину, но они дали мне почувствовать материал - и на площадке я был свободен. Они помогли и в "Легенде № 17 - так я увидел, например, что не работает большой драматургический узел, и пришлось переписать целый блок в сценарии.
На "Экипаже" я тоже не полагался на случай и раскадровал все сцены, потом уточнял сценарий, а затем мы с каждым актером все подробно отрепетировали. С Данилой Козловским разбирали сцены месяца три-четыре. Каждого персонажа вместе с актерами придумывали, "прошивали" все сцены - это помогло в работе, но не ограничивало нас на площадке. Актеры уже не только знали, куда встать и на что реагировать, - они понимали, что у героев в подкорке. Была импровизация, но подготовленная.
Начиная "Легенду № 17", вы признались, что ничего не понимаете в хоккее, - а что насчет авиации?
Николай Лебедев: О ней я знаю гораздо больше: фильму Митты я косвенно обязан тем, что заболел аэрофобией. Раньше я любил летать на самолетах, но после "Экипажа" стал много читать про авиакатастрофы, и в какой-то момент количество собранной информации перешло в качество: я перестал летать. И лет пятнадцать не летал. А сейчас летаю с помощью таблетки, которую мне прописали врачи. Так теперь и перемещаюсь по миру.
Дала ли вам технология 3D какие-то творческие преимущества?
Николай Лебедев: 3D помогает включаться в эпизоды, скажем так, шокового воздействия. Но повторюсь: только хорошо рассказанная история увлекает зрителя. По-настоящему хороший фильм можно смотреть хоть черно-белым, даже без звука - вы все равно будете понимать и включаться. Я сам пока не видел наш фильм целиком. От тех фрагментов, что видел в 3D, поначалу обалдеваешь, а потом все равно начинаешь следить за развитием истории, не отвлекаясь на технические чудеса.
Это вы говорите как зритель. А как создатель - есть сцены, придуманные специально для 3D?
Николай Лебедев: Нет, ведь фильм пойдет и в обычном варианте, и мне важно, чтобы он сохранял свое воздействие. Хотя... недавно пришла Алена Бабенко, которая тоже снималась в картине. Мы стали смотреть несколько новых планов - без звука, но в 3D - и вдруг она взвизгнула и отскочила в сторону. Конечно, это производит впечатление!
Но при этом необходимо, чтобы объемное изображение не было просто аттракционом. Где-то мы подчеркиваем эффект 3D, и зритель будет "пролетать" под брюхом самолета. И конечно, тот, кто придет в зал IMAX и будет смотреть фильм в 3D и со звуком ATMOS, где не пять колонок, а 120-130, испытает более острые ощущения. И я искренне жалею тех, кто решит скачать тряпичную копию на телефон - с тем же успехом можно слушать симфонический оркестр из скрежещущей радиоточки. Он получит информацию о фабуле, но фильм пройдет мимо. Фильм - машина для производства энергии, как говорит Александр Митта. Это прежде всего эмоциональное воздействие, а не только "про что кино".
Я видел пока только одну картину, где 3D имеет художественный смысл. И вы наверняка знаете, какую.
Николай Лебедев: "Аватар"? Готов согласиться. Но для меня он важен не только как образец 3D. Посмотрите, как Кэмерон умело и точно работает с драматургией. И как элегантно все драматургические крючки и зацепки потом переводит на экран. Я могу его смотреть и в 2D, но впервые смотрел, конечно, в объеме - а потом уже пересматривал с отголосками впечатлений, которые получил во время первого просмотра.
Вы показывали рабочие варианты своего фильма фокус-группам. Для чего они? Эти просмотры что-то меняют в создании картины?
Николай Лебедев: Они помогают разрешить спорные моменты в фильме - реакция зрителей позволяет его правильно скорректировать. Мы работаем в очень хрупкой зоне. Иногда смотришь фильм и думаешь: как плохо! Через какое-то время пересмотришь - и поразишься: как я прежде не видел этой красоты и силы. Ведь бывает, ты не готов к восприятию ленты, ты выбит из нужного состояния. Фокус-группы помогают понять, в правильном ли направлении движется картина. Видишь, когда люди включаются и когда их внимание ослабевает.
У вас был рабочий показ для международных прокатчиков на Берлинском фестивале - их фильм заинтересовал?
Николай Лебедев: Насколько мне известно, да. Сейчас готовится версия для проката в Китае, где "Экипаж" выйдет одновременно с Россией. Знаю, что совершен ряд сделок для других стран. Но, думаю, основные продажи еще впереди, когда мы сможем показать уже не рабочие материалы, а полноценную картину.
Надеетесь ли вы на внимание фестивалей?
Николай Лебедев: Пожалуй, нет. Фестивали стали зоной, скажем так, не очень востребованного кино. Когда-то на Венецианском фестивале шли фильмы "Доктор Джекилл и мистер Хайд" или наши "Веселые ребята" - теперь такое трудно представить. Фестивали, по идее, должны отражать весь спектр кино, но стали подобием резервации. Иногда показывают хорошее кино, но часто недоумеваешь: снятая на телефон любительщина! Я самодеятельностью занимался еще в 70-е годы, и мне неинтересно возвращаться в эту стилистику - не вижу в ней новизны. Представлять это как важное, едва ли не единственно возможное направление в кино - значит его разрушать.
Кино выстраивалось десятилетиями, возникали разные жанры и стили - и вдруг такое опрощение! Вы можете себе представить "Амаркорд" снятым на телефон? Я не сторонник того, чтобы ублажать зрителя, но и бороться с ним - глупо. Почему кинокритики считают скуку и депрессивность достоинством? У меня у самого в жизни много проблем - но это не значит, что я могу хватать человека за пуговицу и требовать, чтобы он три часа слушал, как мне плохо! Во все времена искусство пыталось, развлекая, поучать. Должна быть надежда, иначе - зачем жить?
Вы уже не впервые упоминаете "Амаркорд" - может, не случайно? Не стал ли "Экипаж" для вас подобием "Амаркорда" - попыткой воссоздать ощущения детства, когда вы сжигали самолетики?
Николай Лебедев: Отчасти - безусловно. Это удивительное ощущение, когда на новом витке жизни вдруг сбываются детские мечты. "Экипаж" делался с огромной любовью к фильму Митты, но я хотел говорить о том, что волнует меня здесь и сейчас. Как говорил герой другой моей любимой картины "Восемь с половиной" Феллини: "Ищу правду, которую не знаю, но очень хочу найти". И я надеюсь, что для кого-то моя картина станет такой же важной, какой когда-то стал для меня "Экипаж" Александра Митты.