04.05.2016 17:02
    Поделиться

    Новый фильм Томаса Винтерберга: антиутопия сорок лет спустя

    Один из самых известных датских режиссеров современности Томас Винтерберг снова вернулся к описанию сугубо датских реалий. Настолько непонятных широкому зрителю, за последнее десятилетие привыкшему к общечеловеческому расширению его работ, что его новый фильм "Коммуна" (Kollektivet) вызвал достаточно противоречивую реакцию. Одни обвиняют Винтерберга в неуместном морализаторстве, другие - в абсурдности выбранной темы. Однако в наш обезличенный век, где от каждого мало-мальски значимого культурного события ожидают умелого встраивания в конструкцию глобализма, возвращение художника, снискавшего мировую славу, к своим корням, должно только радовать, а не оскорблять.

    Мы переносимся в Данию семидесятых, эпоху разнообразных внешних проявлений пробуждения малых стран от многолетнего сна, последовавшего за окончанием Второй мировой войны. Королевство Дания проснулось в новом мире, в котором его подданным предстояло найти свое место самостоятельно, больше не следуя заведенному порядку вещей, который хоть и складывался поколениями, но был в одночасье сметен новым экономическими и политическим укладом. Поколение 68-го, немного повзрослев, достаточно легко освоило все атрибуты внешней свободы, причудливо завернув свои капиталистические взгляды в красочную социалистическую упаковку. А вот внутреннюю свободу, которую может дать разрыв с материальным, но только при условии взращивания в себе духовного, его представители поселить в себе не смогли.

    Обобществляя свое жилое пространство, вместительную виллу в Хеллерупе, доставшуюся по наследству от представителей ушедшей эпохи, столь презираемых за свою косность в семидесятые, творческие личности Эрик (Ульрих Томсен) и Анна (Трине Дюрхольм) понимают, что не смогут стать полноправными хозяевами родового гнезда. У них нет для этого ни внутреннего постоянства, ни убежденности, ни силы характера. А к тому же - их гложет скука. Анне, работнику телевидения, скучно наедине со своим мужем, в чем она ему откровенно признается. А вот основать коммуну - это значит, по сути дела, не меняя ничего в себе и своем отношении к семье, открыть семейное святилище всем ветрам, пуститься в головокружительную, пьянящую пляску жизни. Этот ветер в отведенное время будет там бушевать, кружась в задиристом вихре, а потом, выстудив домашний очаг, ринется на свободу - в поисках новых, еще не освоенных уголоков и закутков человеческой вселенной.

    Томас Винтерберг показывает нам повседневную жизнь семейных пар, случайных знакомых и хороших приятелей не спеша, с увлечением и теплотой, смакуя подробности ежедневной жизни сложного организма, который, несмотря на смену устоев, все равно собирается вечером за большим обеденным столом. В этом мире все взрослые, кажется, действуют сообща, потому что боятся не справиться с возложенной на них ответственностью поодиночке. Вот и дети в фильме, как и некогда сам Винтерберг, тоже общие - если родители не придут вечером, забудут накормить, это обязательно сделают соседи. И этим детям-цветам приходится слишком рано стать взрослыми, понимая, что родителей надо нянчить, иначе те окончательно сойдут с ума.

    Анна по собственной воле приглашает в свою жизнь, в свой дом любовницу мужа. Здесь, выныривая из семидесятых во второе десятилетие двадцатого века, Винтерберг делает лукавый подлог: да, именно так должна выглядеть ситуация глазами современника. В восьмидесятые, в фильме Эрика Баллинга "Посреди ночи" (Midt om natten), к которому достаточно прямолинейно отсылает нас Винтерберг, священная дружба двух молодых людей проверялась на прочность их чувством по отношению к одной голубоглазой девушке. Теперь ситуация ровно противоположная.

    В той или иной степени "Коммуна" цитирует одну из провокационных работ Ларса фон Триера "Идиоты" (Idioterne), по иронии судьбы схлестнувшуюся с "Торжеством" (Festen) Винтерберга на ряде международных фестивалях в "догматическом" 1996-м. Как и "Идиоты", "Комунна" показывает, к чему приводит заигрывание с разумом, переходящее в сумасшествие. Но если у фон Триера совместное проживание людей, внешне стремящихся стать юродивыми, очевидно ненормально, то у Винтерберга абсурдность происходящего столь мастерски задрапирована под ходульные образы скандинавского индивидуализма, равенства полов и самодостаточности, что распознать изначальный изъян не так-то просто.

    Но дьявол кроется, как мы знаем, в деталях. И издеваться он может только одним образом: окончательно выбив почву из-под ног, забрав самое главное - будущее, плод искреннего чувства, любви. Дорогая Венди, ты снова вернулась. Возможно, те, в ком инстинкт самосохранения еще жив, избегут твоего убийственного взгляда.

    5.0

    Поделиться