"Записки о слепоте": мастерски снятый фильм о слепоте и характере
Вручение премий имеет ключевое значение для оценки симпатий кинематографического сообщества в преддверии американского "Оскара" и неизбежно теряет свою самодостаточность. Поэтому многие достойные номинанты бывают обойдены вниманием. Нечто подобное произошло и с полудокументальным фильмом "Записки о слепоте" (Notes on Blindness) о жизни и работе британского теолога австралийского происхождения Джона Халла, ослепшего в возрасте сорока восьми лет и сумевшего найти в личной катастрофе новый смысл жизни. Эта лента была номинирована сразу в трех категориях (редкий случай для документального кино) премии BAFTA: "Лучший британский фильм", "Лучший документальный фильм" и "Лучший дебют", под которым имелась в виду режиссерская и чрезвычайно сложная сценарная работа Питера Миддлтона и Джеймса Спинни.
В начале восьмидесятых плохое зрение ученого начало вновь резко ухудшаться, и спустя три года он полностью ослеп. Находясь в состоянии глубокого отчаяния и подавленности, успешно скрываемых от большинства друзей и знакомых, Халл начал вести своеобразный аудиодневник, документируя чувства, мысли и переживания. Впоследствии эти записи были переработаны и изданы в виде книги "Прикосновение к камню" (Touching the stone). Перед режиссером и сценаристом, взявшими за основу первоисточник, стояла очень непростая задача по выстраиванию логического повествования, передаче разных настроений и описанию событий с использованием лаконичного и нейтрального видеоряда. Кропотливая работа с материалом, который содержал изложение бесед с другими людьми и отдельные реплики близких, наводившие ученого на определенные размышления, были использованы для введения других персонажей или закадровых голосов.
Содержание аудиозаписей представляет собой ошеломляющее, обескураживающе честное и прямолинейное свидетельство того, что происходило с внутренним миром Джона Халла и его отношениями с миром внешним, который имел несколько проекций: дом и домашние, академическая работа в Бирмингемском университете и - самое главное - формирование новой личности в мире вообще, осознание собственных границ и переосмысление своего "я". В какой-то момент он пришел к выводу, что без осознания феноменологии слепоты и тех личностных трансформаций, которые она вызывает, он не сможет жить и мыслить.
Несмотря на тяжесть ситуации, его заметки о работе над собой и различного рода наблюдениях не являются ни тягостным, ни вялым монологом. Они содержат очень важный и ценный опыт человека, который, несмотря на настигшую его слепоту, пытается осмыслить произошедшее с точки зрения зрячего. Эта фаза его жизни, как он считал в дальнейшем, стала своего рода переходом в мир слепого человека, адаптацией к новому состоянию, со своей этикой, эстетикой и философией и даже новым типом мышления и организации знаний и запечатления чувств. Сделав этот шаг, он стал ощущать себя как человек, "видящий всем телом" (whole-body-seer). Он начал задумываться над тем, что визуальные образы в его памяти начали тускнеть и постепенно исчезать. Путешествие в Австралию, страну своего детства, посещение отчего дома и общение с родителями в "новом теле" показали ему призрачность своих надежд, скованность старыми, бесполезными привычками и привели к ревизии того, что представляет для него важность и ценность в настоящий момент.
Выдающийся нейропсихолог Оливер Сакс называл его книгу "шедевром, самым точным, глубоким и красивым рассказом о слепоте, который ему доводилось читать", хотя феномен потери ранее существующего зрительного опыта и свидетельство о том, что "пластичность мозга" может не только воссоздавать в воображении утраченные образы, но и перестраивать все восприятие мира на манер, присущий человеку, слепому от рождения, вызвал бурную полемику, в очередной раз доказавшую сложность процессов, происходящем в головном мозге и многовариантность реакций на схожие нарушения у разных людей.
Ослепнув, Джон Халл продолжил академическую работу и обучение студентов, ведя семинарские занятия и читая лекции как по вопросам христианства, так и по тематике, привлекшей его внимание из-за постигшего его несчастья - феноменологии личности, проблемам христианского образования, создания доступной среды для незрячих и слабовидящих и многим другим вопросам. Будучи лишенным такого важного чувства, как зрение, он нашел в себе силы и сумел подобрать нужные слова для описания самого главного и по-настоящему страшного - встречи с собой как личностью, с которой были совлечены все покровы лишнего, наносного и многого из того, что приобретается человеком в связи с ведомым им образом жизни. И создания нового себя, заново открывая радость бытия.
5