Поделиться
Ему 88 лет - замечательному исполнителю роли горца Мусаиба из кинокомедии "Свинарка и пастух". С 1945 года и до сей поры он работает в Театре Российской армии и продолжает оставаться кумиром нескольких поколений. Блистательный учитель танцев Альдемаро (последний - тысячный! - он сыграл эту роль в 60 лет!), ироничный Мюнхгаузен в пьесе Григория Горина... Всех ролей не перечислить. В нем есть что-то от офицеров дореволюционной России: выправка, подтянутость, интеллигентность, ум и обаяние.
- Владимир Михайлович, лето - пора отдыха, но и размышлений об осенней работе. Над чем сейчас у вас идет работа?
- Сейчас буду работать в своем театре - Российской армии - в пьесе Галина "Аккомпаниатор", у меня там довольно интересная роль. Еще - боюсь говорить!- но готовлюсь сыграть в "Человеке из Ламанчи" - идея поставить в нашем театре эту пьесу о Дон Кихоте появилась у Юлия Гусмана.
- Любите в земле покопаться?
- Люблю, но сейчас у меня уже нет физических возможностей для этого. Впрочем, не так давно на фестивале в Архангельске посадил деревья, потом - в Москве - участвовал в посадке целой аллеи будущего парка... Но в основном после инфаркта стараюсь просто дышать свежим воздухом, гулять со своей собакой.
- Породистая?
- Обычная дворняга, только очень крупная. Живет у меня уже 9 лет. Мы подобрали ее на улице еще в трехмесячном возрасте.
- "Свинарка и пастух" - ваша первая киноработа. Как молодому человеку удалось попасть сразу на главную роль?
- Обычно, ассистенты или помощники режиссеров ходят по театрам, смотрят актеров. В то время я работал в Центральном транспортном театре, где играл несколько ролей - как серьезных, так и комедийных. Ассистент Пырьева пришел в наш театр, посмотрел меня, поговорил после спектакля, рассказал о фильме, дал почитать сценарий. Мне сценарий очень понравился, но я никогда и не предполагал, что меня могут взять на эту роль.
- Насколько известно, вы никогда не предполагали и актером быть...
- В юности я активно занимался спортом - лыжами, коньками, футболом, волейболом, теннисом. Учился в семилетке. У нас была военизированная школа - мы даже участвовали в параде на Красной площади в 1930 году. Естественно, после школы я собирался поступать в военно-морское училище. Романтика - море, корабли, форма... Но в училище меня не взяли из-за плохого зрения. После школы некоторое время работал слесарем. Потом поступил в театральное училище.
- Вернемся к "Свинарке и пастуху". Как прошли кинопробы?
- Во время встречи с Пырьевым я, видимо, произвел на него хорошее впечатление. Тогда мне было 26 лет. Пырьев много со мной работал, репетировал для кинопроб сразу три сцены - наверное, он тоже хотел, чтобы я у него снимался. Но утвердил меня отнюдь не режиссер... а женская половина съемочной группы - гримерши, костюмерши, актрисы, которые снимались в массовых сценах. Когда в качестве пробы была снята финальная сцена и в просмотровом зале на экране пошел эпизод, где я приезжаю в деревню к Глаше, вхожу в горницу, объясняюсь с ней, - мнение утвердить на роль героя именно меня у женщин было единодушным.
- Долго вас гримировали под горца?
- Практически ничего и не делали. Соединили брови на переносице да немножко подкрашивали мои усы.
- Наверное, после выхода фильма жители Кавказа принимали вас за своего?
- Да меня и до этого никто русским не считал. Когда я играл в театре "Стрекозу" - пьесу о грузинском колхозе - "на меня" весь Центральный рынок приходил.
- В фильме вы так ловко скачете на коне, словно родились в седле. Учились этому специально для съемок?
- Я окончил кавалерийское училище имени Буденного, которое находилось на улице Воровского (ныне Поварской). Там был манеж, где я занимался, еще будучи студентом театрального училища в 1935 году. В группе вместе со мной катался Василий Сталин и сыновья Микояна. Васе было в то время 18 лет, он был очень независимым, но общительным молодым человеком. Я с удовольствием встречался с ним на этих занятиях.
- Как удалось закончить съемки картины - ведь в это время шла война?
- Съемки начались еще в мирное время. Война застала нас в Домбае и Теберде, где мы работали на натуре. Конечно, не только мы - вся страна была в шоке! Пырьев записался добровольцем на фронт, я тоже был мобилизован и попал в танковую школу. Однако недели через две-три нас собрали и сообщили, что согласно указанию Сталина всем нам дали бронь и приказали продолжать снимать картину. Сцены на выставке снимали под немецкими бомбежками, в две смены. Хотя, согласитесь, они получились высокого качества! Наверное, этот фильм (а точнее, указание Сталина) меня спас: многие мои сверстники и товарищи по танковой школе погибли на фронте... А мне на фронт выезжать доводилось только с концертами в составе артистических бригад. Нас берегли и сохраняли для мирного времени.
- Вы предполагали, что фильм будет иметь такой оглушительный успех и сделает вас звездой?
- Нет, я совершенно об этом не думал, как и всякий нормальный актер. Успех нельзя запрограммировать. Зато считаю, что мне, молодому актеру, который только начинал свой творческий путь, очень повезло встретить на этом пути талантливых, выдающихся мастеров - Марину Ладынину и Николая Крючкова. Для каждого из них это была уже не первая роль, но никаких признаков "звездной болезни" я ни у кого из них не заметил. Они относились ко мне очень тепло, с нежностью и заботой.
- Вы работали в тесном контакте с красавицей Мариной Ладыниной. Не влюбились друг в друга?
- С моей стороны было чувство обожания: я восхищался ее умом, красотой, дарованием, скромностью. Но она была женой Ивана Александровича Пырьева, поэтому между нами никакой влюбленности не возникало и не могло быть. Это было нелегко для меня. Ведь Марина Алексеевна Ладынина была совершенно очаровательная женщина с огромными голубыми глазами, умница, скромная!.. Я просто обожал ее. Когда мы вместе с ней играли сцену, стояли в кадре, меня охватывало чувство обожания и трепет.
- Была ли у вас в жизни такая большая и романтическая любовь, как у вашего героя Мусаиба?
- Конечно, была и есть. Я люблю свою жену Иветту Евгеньевну Капралову, с которой живу уже 36 лет. Настоящая любовь переходит в какую-то общность взглядов, в уважение к человеку, с которым ты живешь...
- Ваша жена тоже актриса?
- Нет, она окончила университет, работала редактором в бюро пропаганды киноискусства: занималась организацией выездов бригад актеров с концертами. Мы и познакомились-то в Доме кино на Васильевской, перед какой-то очередной концертной поездкой.
- Наверное, после "Свинарки...", а позже - и телеверсии спектакля "Учитель танцев" хлынули письма от поклонниц?
- Очень много - поздравительных, благодарных...
- Женщины не предлагали вам свою любовь?
- Нет, таких писем не было. Да и не такой уж я красавец. Красавцы - это Ален Делон, Саша Домогаров, Филипп Киркоров, наконец... Нет, подобные эпитеты не ко мне. Я - обыкновенный человек, который занимается своей профессией и очень ее любит. Я никогда не занимался своей карьерой - просто играл в театре, выступал в концертах и благодарен судьбе, своему ангелу-хранителю, что до сих пор, несмотря на возраст, могу этим заниматься. Природа подарила мне такую энергию, которая существует во мне до сих пор. Мне не нужно ничего - ни рюмки коньяка, ни рюмки водки, - чтобы настроить себя на работу. Я никогда не курил и не пил. Но секрет молодости заключается в другом. Нужно уметь удивляться жизни, интересоваться всем новым, никогда никому не завидовать. Необходимо поддерживать в себе состояние влюбленности - в свою профессию, в людей, которые тебя окружают, в жизнь во всех ее проявлениях. Если мне не напоминают, я и не думаю о своем возрасте. Зачем расслабляться? Нужно находить силы работать и преодолевать возрастные недуги. Пока мне это удается!
Человеку дана короткая жизнь, один миг - глядишь, и вот уже и 88 стукнуло...
- Вы прослужили большую часть жизнь в Театре Армии. Неужели за столь внушительный срок у вас никогда не возникало желание уйти?
- Всерьез - нет. Даже когда у меня возникали неприятные моменты в коллективе.
- В театральных и литературных кругах существует красивая легенда, что после спектакля "Учитель танцев" к вам за кулисы пришла Анна Ахматова...
- Это не легенда, такое действительно было. Вот сюда и приходила. Я хорошо знал Анну Андреевну: в нашем театре работала режиссер Нина Ольшанская, которая дружила с Ахматовой. Анна Андреевна вошла ко мне в гримуборную, посмотрела на меня, дурака необразованного, поблагодарила, пожелала успехов. Впрочем, когда она зашла, я вскочил, поцеловал ей руку. Удивительная женщина!
- Как вам сейчас живется?
- По-разному. Я не знаю, как живут другие. Наверное, на Западе я давно бы имел виллу, а, может быть, и собственный остров. А здесь у меня нет даже дачи. Езжу на старенькой "семерке". Ей 12 лет, она вся поцарапанная, от нее шарахаются водители, но зато никто не угоняет. Я никому не завидую: все, что загадывал, у меня получилось. Очень радуюсь, когда у людей есть большая квартира, письменный стол, кабинет, где может работать над ролью. Сам живу в двухкомнатной квартире. Когда мне стукнуло 75, на юбилей пришло много народа: Махмуд Эсамбаев, Екатерина Максимова, Владимир Васильев, Гена Хазанов... Оглядев мои 28 метров, Гена сказал: "Да-а, так может жить только хороший человек!" Работаю на кухне, здесь же вертится моя собака. Я видел Гражданскую войну, нэп, Отечественную войну... Главное - оставаться человеком, не терять достоинство, помнить о людях, не забывать прошлое, жить и не думать о смерти...