Общий итог теракта - как минимум пятьдесят жизней. Как минимум - это потому, что, как оказалось, к тому времени военный госпиталь превратился из режимной воинской части в... коммерческое предприятие, где за деньги лечили не только военных, а кого угодно, поэтому незарегистрированных пациентов могло быть гораздо больше.
Раненые солдаты и боевики в одной палате
Первый "разбор полетов" принес неожиданную новость - наряду с двумя подозреваемыми в причастности к теракту ингушами задержан и начальник госпиталя Артур Аракелян. Через некоторое время суд выдал ордер на его арест.
Спустя несколько дней в СМИ появилась информация о том, что якобы 27 коллег Аракеляна подписали петицию с требованием освободить его, хотя теракт пережили только четыре врача. На это известие резко отреагировал министр обороны России Сергей Иванов, заявив, что Аракелян справедливо обвиняется по двум статьям за халатность и невыполнение приказа.
"Беспечность, разгильдяйство и надежда на традиционное русское авось больше в Вооруженных Силах не пройдут", - подчеркнул глава Минобороны.
Что имел в виду министр, удалось выяснить после долгих разговоров с врачами и очевидцами событий. Возможно, это звучит резко, но военные медики, точнее говоря их некоторые руководители, сами, похоже, виновны в том, что случилось. Часто звучит вопрос: "Почему именно госпиталь?" Ведь Моздок буквально напичкан частями, военными складами, людными местами. Могло ли это быть чистой случайностью, совпадением? Опыт подсказывал - нет.
Теракт было "выгоднее" совершить, скажем, в гарнизоне у аэродрома, чем взрывать больных. По прилету в Моздок меня часто поражало наличие частных такси прямо у взлетной полосы, и это на территории строго охраняемого, режимного объекта. Бывало, сойдешь с трапа вертолета, а частники уже тут как тут, спрашивают куда ехать. Раз дошло до курьеза. Прилетел "вертушкой" один генерал и принял услужливых таксистов за встречающих. Хорошо вовремя разобрались, не то платить бы ему за проезд. А если бы украли? А если бы начинили такси тротилом? Но не начинили, не украли, как мне кажется, потому, что теракт совершили там, где владели информацией, где бывали раньше, где заранее были уверены: получится.
Как удалось выяснить, моздокский госпиталь превратился в настоящий проходной двор. Посетителями военного лечебного заведения были все, у кого имелись деньги, поскольку там было разрешено коммерческое лечение. Нередко клиентами докторов, в том числе хирургов, становились пациенты из Чечни и Ингушетии. Кто они, уж не специфические ли контакты с федеральными силами вынудили их искать помощи врачей? Как подтвердили мне очевидцы, за деньги коммерческих больных устраивали в лучшие палаты, беспрепятственно пускали к ним многочисленных родственников, которые, чтобы лишний раз не мотаться через блокпосты к себе в Чечню, иногда дневали и ночевали под дверьми палат. Коммерческое лечение приносило хорошую прибыль и его военные эскулапы поставили на поток. Так что пособникам террористов легко было выяснить порядок охраны госпиталя, подходы, укрепленность объекта, режим пересменки и размещения тех четырнадцати солдат и двух омоновцев, что охраняли госпиталь.
Не Аракелян был изначальным виновником этого, потому что не он установил такую систему. Как удалось выяснить, в должность начальника госпиталя он вступил менее чем за месяц до теракта. В определенном смысле ему, безусловно, сильно не повезло. Прежнего начальника Владимира Сухомлинова, который шесть лет возглавлял госпиталь, незадолго до теракта не без скандала перевели в другой город. По мнению одного из выживших сотрудников госпиталя, при Сухомлинове было все, кроме теракта и пропажи секретных документов. По словам его коллег, это был необыкновенный везунчик. В госпитале пропадало оружие, были даже случаи убийства пациентов, но ни разу Сухомлинов не получил даже выговора. Его звезда стала закатываться, когда возмущенные коллеги накатали на него "телегу" в Москву. Начальник Главного военно-медицинского управления генерал-полковник Чиж прислал комиссию с проверкой, которая подтвердила практически все, что было изложено в рапорте военных медиков. Вскрылись очень нелицеприятные факты. Например, одного солдата, больного насморком, родом из соседнего Георгиевска, лечили почти два месяца, но лечили своеобразно: из пятидесяти трех дней "лечения" в госпитале он пробыл всего неделю, остальное - дома. Другой солдат отлынивал от службы под видом больного четыре месяца. Однажды один из сотрудников госпиталя увидел его торгующим на городском рынке. И ничего. Когда этот солдат в драке сломал палец, его старую историю болезни закрыли и завели новую. Третьему "больному" солдату, также отпущенному домой, в тот же день в местном ресторане в драке разбили голову. Что делать, завели новую историю болезни и на него.
Апофеозом санкционированных отпусков стала драка, в которой очередной "отпускник" получил ножевое ранение и впоследствии скончался.
И хотя московская проверка подтвердила все эти вопиющие факты, начальника госпиталя не только не посадили, но и уголовное дело не возбудили - не было ведь теракта, петух еще не клюнул. По рассказам, военная прокуратура взяла было в оборот удачливого администратора за ущерб, нанесенный бюджету госпиталя лечением неучтенных коммерческих больных, но он вынул из кармана... 934 тысячи рублей (!), ту сумму, которой недоставало, и - все ему сошло с рук.
Венеролог в чине командира
А что Аракелян? Если бы госпиталь был с финансовой точки зрения бесперспективным, то сюда после разгромной министерской проверки наверняка назначили бы какого-нибудь зануду-бессребреника, с которого кроме офицерской чести и взять-то нечего. Но беда в том, что освободилось место руководителя прибыльной кормушки. А при назначении в такие места опыт и профпригодность не всегда являются определяющими.
Для таких мыслей есть основания. Аракелян, простой врач-дерматовенеролог майкопского госпиталя, по сути никогда не работал на ответственных должностях. Сейчас, сидя в сизо, он уже заявил, что одного приказа не знал, другого не читал, о третьем и вообще не слышал. Он не лукавит. По мнению заместителя начальника госпиталя Р. Беликова, с которым удалось пообщаться, подполковник действительно никогда не занимался административными, командными вопросами, Трудовым кодексом, боевой подготовкой - словом, не имел опыта руководства, а тем более командования воинским учреждением. Он даже замом не был.
В Моздоке многие считают: если судить Аракеляна, то надо судить и тех, кто его назначил на такую ответственную должность. Кого упрекать в том, что Аракелян, лишь только приняв дела, вместо того чтобы войти в курс дела, самовольно отправил в отпуск больше половины замов, хотя по закону имел право отпустить максимум треть? Он ли один виноват в том, что продолжил с тем же размахом порочную практику своего предшественника лечения в госпитале коммерческих больных? Кто виноват, что он личные вопросы поставил выше служебных и посреди недели, за день до теракта, уехал в Майкоп к семье?
После ареста Аракеляна Моздок вруг разом ощетинился бетонными блоками. Но, как водится на Руси, приказ об усилении мер безопасности выполнили со знаменитой армейской изюминкой. Достаточно подъехать, скажем, к моздокскому комиссариату. Там свежевыкрашенные бетонные блоки установили... в метре от здания. По форме приказ как бы выполнили, а по существу? Пусть, мол, в случае чего от комиссариата не останется и следа, зато не посадят за халатность.
В казино - с гранатометом
Взрыв военного госпиталя в Моздоке стал для горожан и властей Северной Осетии последней каплей, переполнившей их терпение.
Пережившие скрепя сердце последствия осетино-ингушского конфликта, первой чеченской войны, потом наплыв беженцев со второй чеченской кампании, взрыв автобуса с летчиками террористкой-смертницей, моздокчане наотрез отказались терпеть дальше неспокойных соседей. Сразу после теракта в военном госпитале многие их них вышли на демонстрацию с призывами к властям закрыть город и создать гарантии безопасности. Другие собрали вещи и покинули город. Один мой знакомый рассказал, что его соседи после теракта в течение трех часов сложили чемоданы и уехали. Навсегда.
Впрочем, так случалось и раньше. Моздок, изначально основанный как русский военный форпост на Северном Кавказе, в разные периоды истории переживал то расцвет, то запустение. Последняя черная полоса началась для города с развалом СССР. Тогда много русских, корейцев, евреев уехало из города. Некогда суперсекретный аэродром с дальней стратегической авиацией стал не нужен, остановились и заводы. Место русских заполнили переселенцы из Дагестана, Чечни и еще не пойми откуда.
Возрождение города пришло, как ни странно, в конце девяностых со второй чеченской кампанией. Заполнившие город военные привнесли в городской бюджет солидную прибавку. Выезжая из мятежной республики расслабиться, денежные контрактники, офицеры да и срочники за три года подняли здесь цены буквально на все. При почти неработающей промышленности Моздок тем не менее стал довольно дорогим городом, в нем развилась инфраструктура услуг и развлечений. Присутствие в ресторане вооруженных до зубов посетителей в камуфляже давно перестало считаться здесь плохим тоном. По сравнению с Чечней Моздок - почти как Лас-Вегас. Ранее тихий провинциальный городок вдруг превратился в праздный город.
Настроение благодушия царило здесь вплоть до того, как в начале этого года на железнодорожном переезде 23-летняя чеченка-смертница привела в действие пояс шахида. Город вздрогнул, но по инерции еще продоложал жить, упиваясь свалившимися благами рыночной экономики и всем попутным, что с ней связано, возможностью зарабатывать деньги, прогуливать их и снова зарабатывать. Вот в такой атмосфере и случился второй теракт, потрясший город и всю страну.
Моздок все же прикрыли
Самым простым и самым действенным решением вопроса безопасности города, говорят его жители, было бы решение о его полном закрытии. Но тогда город снова постепенно бы захирел.
Сейчас районные власти нашли вынужденное решение. Город не закрыли, а чуть-чуть прикрыли, ограничив въезд со стороны Чечни.
Все прелести такого решения я почувствовал на себе, когда собирался ехать в Моздок своим ходом со стороны Надтеречного района. Сопровождавшие меня два милиционера-чеченца к двадцатиминутной поездке готовились, как за границу. Когда наша милицейская "канарейка" уже держала путь в сторону Моздока, разговорились.
- За границу, говоришь? Сейчас ты увидишь границу. Как завернут нас на осетинском посту, вот это будет номер.
- А визы не требуют?
- Еще один теракт и точно потребуют. После взрыва госпиталя не то что простых чеченцев, нас, милиционеров, под разными предлогами пытаются в Моздок не пускать.
Чеченцы не соврали. Пулей проскочив чеченский пост на административной чечено-осетинской границе, при въезде в Моздок мы застряли надолго. Пока один милиционер на посту требовал у нашего водителя по очереди служебное удостоверение, паспорт, документы на машину, права, предписание, другой осматривал багажник и салон машины. "Вам надо зарегистрироваться в журнале учета. Сейчас такое нововведение для всех, кто въезжает в Моздок со стороны Чечни. Иначе не проедете и...оружие придется сдать".
"Как сдать... где? Оно же табельное? Мы же российские милиционеры, как и вы, это - незаконно".
Осетинский милиционер открыл было рот, но потом посмотрел на меня и в его глазах явно читалось: "Эх, не было бы корреспондента, я бы ответил". Спрятав раздражение под улыбкой, он притворно вежливо сказал: "Оставите оружие на посту, оно не пропадет, мы за ним приглядим. Отвезете журналиста, а на обратном пути мы вам оружие вернем".
Чеченцы выглядели так, словно им предложили ехать в Моздок без трусов, но делать было нечего.
Моздок спасет дорога
Мэр Моздока Георгий Адамов уверен, что было и есть более простое решение сделать город максимально безопасным - строительство объездной дороги Ставрополь-Моздок-Крайновка. Мы специально от места трагедии проехали по местам, где должна проходить эта дорога. Георгий Владимирович показал все на месте и было поразительно, что такое простое решение до сих пор не осуществлено. Пятьдесят километров объездной трассы позволили бы враз решить проблему транзитного проезда через Моздок большегрузного транспорта. Съехать с трассы невозможно, потому что с одной стороны железная дорога, а с другой - глубокий канал. А шесть постов вокруг Моздока позволили бы контролировать все въезды и выезды в город.
С началом второй чеченской кампании идею строительства дороги поддержал начальник Генштаба Анатолий Квашнин. Стратегическая трасса позволила бы отправлять военную технику не только по железной дороге, но и своим ходом. Более того, в 1998 году была подготовлена проектно-сметная документация, начаты строительные работы, из бюджета выделены первые 30 миллонов рублей. 4 сентября 2001 года Правительство РФ приняло специальное постановление за номером 650 по первоочередным мерам развития Моздока и Моздокского района. Но в последующие годы с реформированием Минтранса РФ финансирование прекратилось и куда бы Адамов ни обращался, ответа не было.
Очень похоже, что атмосфера тотальной халатности присуща, увы! не одному лишь госпиталю в Моздоке, которого больше нет. Разве большие чиновники в Москве не понимали, что Моздок - это передовой рубеж и легкодоступная цель для террористов? Местные начальники спецслужб и военные особисты не видели, что творится в военном госпитале? Теракт не просто высветил, а буквально сфокусировал эту давно наболевшую общую проблему. Но сидит пока только один Аракелян, а стало быть, можно утверждать, что глубоких выводов из трагической ситуации не сделано и на сей раз. Так, припугнули остальных, чтоб не расслаблялись. А запах барышей развращает. Госпиталь теперь располагается в палатках на аэродроме. Лечить коммерческих больных там будет, естественно, сложнее, но само по себе оно ведь не запрещено. Поэтому случайные люди вполне смогут заезжать на территорию гарнизона все на тех же такси...