- О необходимости тесного взаимодействия науки с производством говорится много лет. Два барьера тормозят этот процесс. Первый - где взять деньги на НИОКР и выпуск первых партий наукоемкой продукции, второй - где ее реализовывать. Что предусмотрено в вашем проекте?
- Где взять деньги? Сегодня каждая из 640 лабораторий Новосибирского научного центра имеет в среднем около 5-10 научных разработок, доведенных до стадии демонстрационных образцов или же быстрого внедрения. Однако сами институты не имеют юридических прав заниматься коммерциализацией своих разработок. Значит, при них нужно сформировать бизнес - структуры, которые и будут вести эту работу. Для этого мы предлагаем создать венчурный фонд, лизинговую компанию и центр трансферта технологий.
- Но в России пока нет законодательства о венчурной системе финансирования.
- Однако это не мешает нам создавать венчурные фонды или другие аналогичные структуры. Например, в прошлом году одна из авиакомпаний венчурно профинансировала разработку наших ученых. В результате был создан лазерный металлорежущий комплекс, аналогов которому в мире нет. Или Западно-Сибирская железная дорога крайне заинтересована в изготовлении лазерного комплекса, способного во время движения железнодорожного состава контролировать состояние колесных пар сразу всех вагонов. Ничего подобного тоже нет нигде в мире.
Конечно, вкладывать деньги не в конкретную продукцию, которая уже "обкатана" на рынке, а в идею - большой риск. И тем не менее о готовности участвовать в создании сибирского венчурного фонда, призванного финансировать разработки наших ученых, уже заявили многие известные предприятия Сибирского федерального округа.
В самом этом факте - ответ на второй вопрос: кто будет покупать наукоемкую продукцию? Раз предприятия вкладывают в науку свои "кровные" и готовы тянуть с ней одну лямку, значит видят потенциального покупателя.
Главное, чего удалось добиться за последние годы - это перелом в психологии наших промышленников. Они начинают понимать: нет смысла приобретать дорогое высокотехнологическое оборудование за рубежом, если его можно купить в России. И даже иметь дивиденды от его производства.
- А что делать с теми перспективными разработками, которые на сегодняшний день не востребованы отечественными компаниями? Они попадут в особые экономические зоны?
- Это будет решаться в каждом конкретном случае. На данном же этапе формируется "технико-внедренческий центр", резиденты которого получат особый режим: упрощенная процедура регистрации экспортно-импортных операций и освобождение от уплаты таможенных пошлин на ввозимые и экспортируемые товары, отмена лицензирования, ограничение числа проверок со стороны контролирующих организаций.
- Не боитесь, что соблазн получения льгот приведет к вам, мягко говоря, проходимцев? Таких примеров - пруд пруди.
- Не боимся. Ведь прежде чем получить статус резидента, придется доказать способность производить высокотехнологическую продукцию. Кроме того, деятельность всех предприятий, вошедших в эту программу, будет находиться под постоянным контролем. И если кто-то попытается нарушить оговоренные ранее условия, с ним придется расстаться.
- Очевидно, нормальная работа в рамках инновационной программы будет невозможна без принятия соответствующего законодательства?
- У нас есть пакет таких предложений. Понимаем, что изменения в законах - сложный процесс, но если хотим выйти на мировой рынок высокотехнологической продукции, нужны конкретные меры, а не рассуждения. Увы, пока реализации разработок российской науки одна из самых низких в мире. А ведь у нас много отличных проектов, которые порой продаются за рубеж за копейки.
По нашим оценкам, на сегодняшний день рынок отечественной высокотехнологической продукции оценивается в 40-50 миллиардов долларов. Пилотный проект, в случае его успешного запуска, приведет к созданию уже в ближайшие два-три года 500 малых и средних предприятий с объемом производства 3-4 миллиарда долларов в год. Планируется уже к концу этого года создать в Сибири три научно-технологических, внедренческих центра - в Новосибирске, Красноярске и Томске.