Поделиться
Театр им. Маяковского открыл сезон козырной картой - роман Достоевского "Братья Карамазовы", перемонтированный для театра Владимиром Малягиным, оказался годным для самых разнообразных нужд. Во-первых, вещь философская, явно привлечет любителей экзистенциальной серьезности. Во-вторых, вещь детективная и в высшей степени занимательная, которую с легкостью освоят потребители отечественных телесериалов. В-третьих и главных - роман Достоевского предоставляет актерам замечательные роли.
Еще в прошлом году, адаптировав для большой сцены свой спектакль "Женитьба", Арцыбашев вполне отчетливо предложил свой образ знаменитого некогда московского театра: простой, развлекательный, но исполненный глубочайшей серьезности и дум о России, народный (то есть с песнями и танцами), но отмеченный печатью высокой литературы. Философия под гармошку, трагедия в обрамлении цыганского хора и бравурного военного оркестра, ничем не прикрытый, сочащийся из всех дыр гротеск - вот идеал театра, который второй сезон строит Сергей Арцыбашев.
Давно не приходилось видеть в театре что-нибудь более нелепое, чем соединение белых аскетичных декораций Александра Орлова, повторяющих конструкцию храма, с клюквенными одеждами русского и цыганского хоров, заполняющих все его пустое пространство. Вот вам и парадокс театрального бытия - с одной стороны, режиссер органично продолжает излюбленную приверженность театра, руководимого Андреем Гончаровым, к жирным краскам и музыкальным решениям, с другой - так маниакально настаивает на этой страсти, что превращает московский театр в разновидность музычно-драматычного украинского искусства. Нелепость этого соединения с отчетливостью обнаружилась в спектакле по роману Достоевского.
Режиссер сделал неожиданное распределение, предложив роль Ивана Карамазова безоблачному Игорю Костолевскому. Комические и романтически-лирические тона господствуют во всем его существе, исполненном глубокого оптимизма и жизнелюбия. Предложить ему Ивана означало пойти на крайнюю степень риска. Его Иван, точно вышедший из фитнес-центра, является на сцену этаким самодовольным барином, у которого и в прошлом, и в будущем - вполне счастливая жизнь. Когда ему приходится рассказывать Алеше (Сергей Щедрин) об интеллектуальных и духовных терзаниях, которые испепеляют его, выглядит это надсадно и неестественно.
Инсценировка романа постепенно превращается в набор комиксов: рассказали - показали. Едва ли не самым примитивным театральным ключом Арцыбашев попытался отомкнуть надрывные парадоксы Достоевского. Три фронтальные мизансцены - предел его режиссерской изобретательности - выстраивают всех персонажей и нечеловеческое количество хоров в шеренги: на арьерсцене, посередине и на авансцене. Разнообразит их активное хождение персонажей по залу - то Митя, то Иван, то Алеша выйдут в зал погулять, чтобы содрогнулось сердце человеческое. Да и как не содрогнуться ему, когда вопрошают, требовательно глядя в зал: "Отчего мы такие злые, Алеша?" Немудреными этими проповедями исполнено все сочинение Арцыбашева, точно он ставит не Достоевского, а поздние моралите графа Толстого.
Михаил Филиппов в роли Мити Карамазова не обманывает никаких самых заскорузлых зрительских ожиданий: мужественный, душа нараспашку, страсти в клочья. В самом финале, когда его отправляют на каторгу, сводный хор цыган и фолк-артели "Слобода" затягивает тюремную песню: "Не для меня придет весна..." Вышедшая точно из криминальных сериалов довольно вульгарная Грушенька (Дарья Повереннова) дополняет этот немудреный опыт прочтения Достоевского. Один лишь Федор Карамазов в исполнении Александра Лазарева радует своей истово и ярко исполненной работой. В сцене у пресного и бесцветного старца Зосимы (Игорь Охлупин) юродствующий сладострастник Лазарева выигрывает вчистую.
В завершении этой "симфонии страстей" (так означен жанр пьесы Виктора Малягина) в исполнении военного оркестра, Екатерины Жемчужной, Кири Бузылева и фолк-артели "Слобода" жалеешь только об одном: не обносят цыгане зрителей водочкой с огурчиком. Вот пришлась бы кстати!