Поделиться
- Когда я попал в колонию, то подумал: здорово здесь у них, как в пионерском лагере, - рассказывает Саша. - Везде цветы, на территории чистота, порядочек, в жилых корпусах светло, занавески на окнах веселые и... запах свежайшего белья. Такое бывает только дома, когда бабушка застилает постели накрахмаленными простынями. И еще рыбок я увидел в аквариуме, а на столе - попугаи в клетке орали, обрадовались, что я пришел - все-таки новый человек. Потом воспитатель наш, майор Виктор Боженькин, определил мое место и объяснил, что на ближайших к выходу кроватях спят те, кто склонен к членовредительству, и наркоманы. Боженькин ушел, а мне подумалось: "Надо из этого пионерского лагеря делать ноги".
Однако за последние десять лет никто отсюда еще не убежал. Да только какой ценой это дается - здесь, в колонии, на каждого воспитанника приходится по одному человеку в погонах.
- Кому-то, может, и хочется совершить побег, но для многих наших воспитанников колония становится без всякого преувеличения окном в цивилизованный мир, - говорит Боженькин. - Видели бы вы, какие худые забитые пацаны к нам приходят, некоторые и арбуза-то никогда не видели, не говоря уже о более экзотических фруктах и другой нормальной еде. А у нас здесь и сыр, и масло, и мясо каждый день. Некоторых ребят приходится учить, что, перед тем как спать ложиться, нужно одежду снимать.
Я с горечью думаю иногда: "Да что же это за свобода у нас такая, что на воле нашим пацанам хуже жилось, чем в колонии?"
Однако и в колонии не сладко. Высоченные заборы с колючей проволокой, по периметру территории сторожевые вышки. Все время слышишь лязг металлических засовов, везде зарешеченные двери и окна и непривычный муторный запах баланды из столовой. Воспитанники в серых робах предельно корректны и вежливы, здороваются первыми, но лишнего слова не скажут, а в глазах настороженность и страх. Да, бежать отсюда хочется, даже если ты понимаешь, что через полчаса спокойно выйдешь, громыхнет за спиной замок и все - впереди привычный и в общем-то для большинства из нас благополучный мир.
В аттестате о среднем образовании у Саши Алексинцева в основном пятерки. На зоне он успел получить специальности каменщика, автослесаря и оператора ЭВМ. Это стало возможным не только потому, что у него открылись способности к учебе. Здесь реальная заслуга и персонала учреждения. Начальник воспитательной колонии Леонид Линев в прошлом году получил грант Сороса 7,5 тысячи долларов и направил их на обустройство компьютерного класса, покупку телевизора и другой техники.
- И преподаватели там хорошие, - говорит Саша. - Литературу у нас вела Елена Владимировна Студеникина, она же была нашим классным руководителем. Я называл ее мамой Леной. Приохотила она меня к книжкам. "Поднятую целину" я на зоне прочитал, любимый мой герой - дед Щукарь. И еще Цветаева очень нравится.
Парень считает, что в колонию загремел по справедливости. Посадили его по трем статьям: за кражу, хищение боеприпасов и хранение оружия.
- Попал я в эту переделку скорее всего от скуки. У взрослых людей работа, семья - они заняты. А для пацанов такая у нас в станице мертвота. Первый раз украл - стыдно было, но и весело. А потом закружило и стало нормой.
Все это "веселье" потянуло для Сашки на шесть лет отсидки.
- Пай-мальчики в колонию не попадают, это ясно. Вот и Алексинцев наш тоже не "ботаник", - говорит майор Боженькин, - но прозрение у него наступило быстро. Саша сначала попал в актив, а потом стал председателем совета отряда. Хорошая учеба и поведение привели к тому, что отсидел он в общей сложности около трех лет. Похоже, что этого хватило - поумнел наш сиделец навсегда. Ведь если говорить об эффективности работы, то процент "возвращенцев" - тех, кто делает в колонию вторую ходку, - очень небольшой. А если парень был в активе и освободился досрочно, то назад уже не вернется точно.
На воле сидельца-отличника ждала жена Наташа с сыном. Женился Алексинцев в 16 лет. К моменту освобождения папы сыну исполнилось четыре года. Поддерживала Наталья своего незадачливого мужа, как могла, приезжала на свидания при первой возможности, привозила ребенка, писала письма. Вернувшись в свою родную станицу Мечетку, старший Алексинцев решает так: "Получу паспорт и на работу. Надо семью поддержать. Подзаработаю - буду учиться заочно. Хочу на психолога". На вопрос: не желает ли он посвятить свою жизнь перевоспитанию таких же сорвиголов, каким он сам был недавно, Алексинцев серьезно ответил: "Подумаю".
На крыше одного из корпусов колонии вращается флюгер - куда ветер, туда и стрелка. Вот так и эти мальчишки - несет их по жизни будто ветром. Стоят они в серых робах, смотрят на флюгер и мечтают, что когда-нибудь увидят его с той стороны забора.