Поделиться
Оказывается, группа крупнейших советских физиков-лазерщиков дала ЦК КПСС исчерпывающий материал о новом оружии и мерах борьбы с ним. Суть в том, что советская наука была в тот момент на уровне, который позволял успешно противостоять угрозе. Это избавило страну от разорительного витка гонки вооружений. Весомый вклад в развитие лазерной техники, а следовательно, в формирование упомянутой стратегии противостояния "лазерной угрозе" внес и выдающийся белорусский ученый-физик российского происхождения, лауреат самых высоких в СССР наград и званий Борис Степанов. В этом году ему бы исполнилось 90 лет. Эту дату специалисты наших стран отметили в Минске традиционными Степановскими чтениями.
Динамизм, с которым естественные науки развивались в послевоенной Белоруссии, не может не поражать, даже когда знаешь о прорывных достижениях школ С. Королева и И. Курчатова. После Великой Отечественной войны в Минске не было ни одного доктора физико-математических наук. О ненормальности такого положения известный белорусский физик Федор Федоров не раз писал в ЦК республиканской компартии (тогда любой вопрос, будь то наука или искусство, решался в парторганах). Оттуда последовала просьба в Москву "укрепить" национальную науку. В итоге в 1953 году из Ленинградского государственного оптического института в Минск приехали и были избраны действительными членами Национальной академии наук молодые доктора наук - потомственный питерец Борис Степанов, который впоследствии 28 лет руководил Институтом физики, и выходец из Беларуси Антон Севченко, ставший позже ректором Белгосуниверситета. Через несколько лет этот "десант" был подкреплен опытным представителем ленинградской научной школы физиком Михаилом Ельяшевичем и тогда еще кандидатом наук, окончившим аспирантуру оптического института, Николаем Борисевичем, впоследствии ставшим президентом Академии наук Беларуси. Крупный российский теплофизик Алексей Лыков был создателем и руководителем Института тепло- и массообмена Белорусской АН, который сегодня носит имя ученого. И этот перечень можно продолжить такими известными в науке именами, как Василий Северденко, Николай Сирота...
Что привнесли посланцы России в белорусскую научную среду? В первую очередь высокий вавиловский дух исследований. По воспоминаниям учеников, Борис Степанов исповедовал и другим рекомендовал три главных принципа. Первый - настоящий ученый должен работать по 25 часов в сутки. Второй - надо писать монографии. Наконец, нельзя долго засиживаться на одном научном направлении. Шаг за шагом в белорусской науке шло как бы накопление критической массы, и взрыв огромной творческой силы не заставил себя ждать.
В 1960 году в научной прессе появились публикации американца Т.Х. Меймана о создании оптического квантового генератора - проще говоря, лазера. Однако что это такое и с чем его едят? Подобно материалам о делении радиоактивных веществ, серьезные разработки по лазерам тут же были засекречены и в открытую печать не попадали. "По этой причине о принципах работы лазера практически ничего не было известно, - рассказал корреспонденту "СОЮЗа" один из учеников Бориса Степанова и его преемник на посту директора Института физики, академик Национальной академии наук Павел Апанасевич. - Но внутренне Борис Иванович был готов к встрече с этим открытием и максимально сосредоточил на нем усилия всего коллектива. При этом оказалось, что многие развитые ранее Степановым и его учениками подходы и наработки по классической оптике могут быть без существенных изменений перенесены в новую область".
Официально считается, что автором первого белорусского лазера является Владимир Пилипович (впоследствии академик-секретарь одного из отделений АН БССР). Неоспорим российский мировой приоритет в этой области. Но есть и, так сказать, неофициальные версии. По одной из них, принадлежащих одному из учеников Бориса Степанова, чертежи газового лазера якобы были "позаимствованы" советской разведкой в США. По ним изготовили три экземпляра установки (одна из них благодаря усилиям Бориса Степанова попала в Минск), но запустить их не смогли. Тем не менее под новое направление удалось выбить финансирование, и вскоре появились оригинальные советские газовые лазеры видимого диапазона, не имевшие практически ничего общего с американскими.
Ученые говорят, что уникальный и по тем временам мощный лазер был разработан и изготовлен в Ленинграде. Его активный элемент из специального стекла, где, собственно, должен был рождаться всепоражающий луч, имел метровую длину. Продемонстрировать прибор в работе предполагали непосредственно министру обороны СССР. Однако лазер, несмотря на все старания создателей, "молчал". Приехавшие из Минска Борис Степанов и его сподвижники быстро поставили "диагноз" установке и назначили "лечение". Лазер ожил!
К слову, достижения белорусских ученых-физиков использовались отнюдь не только в военных целях. В Минске было создано опытно-производственное предприятие по изготовлению научных приборов и оборудования Академии наук СССР. Если там и создавалось нечто уникальное, то только потому, что белорусский Институт физики обладал мощной базой фундаментальных знаний. Борис Степанов, например, создал так называемую феноменологическую теорию лазеров, без которой немыслимы расчеты лазерных систем. А разработка лазера, частоту излучения которого можно изменять подобно радиопередатчику, была удостоена Государственной премии СССР. Все это позволяет поставить Бориса Степанова в один ряд с такими общепризнанными лазерщиками, как нобелевские лауреаты А. Прохоров и Н. Басов.
Очевидно, Борис Иванович мечтал в первую очередь о гуманном применении своего таланта. "На оборону у нас выделяется много средств, не грех часть их использовать на помощь здравоохранению", - вспоминает его слова Павел Апанасевич. Сегодня и в Минске, и в Москве немало центров коррекции зрения, использующих лазерную технику. Нередко это установки, созданные в Беларуси. А школа Бориса Степанова насчитывает десятки докторов и сотни кандидатов наук. Тут, очевидно, будет уместно вспомнить, что Беларусь стала родиной таких гениальных физиков, как работавшие в России Яков Зельдович, Лев Арцимович, недавний нобелевский лауреат Жорес Алферов, которыми по праву сообща гордятся наши страны.
А "звездные войны" окончательно перестали быть актуальными для наших лазерщиков с распадом СССР. Тогда же прекратилось оборонное финансирование. Стоял ли в то время вопрос о выживании белорусской научной лазерной школы? Очевидно, можно сформулировать проблему и так, однако решать ее ученым пришлось уже без Бориса Степанова. Созданный им крупный институт разделился на несколько. Но мощная научная школа выжила и сохранилась в Институте физики, который теперь носит его имя.