Поделиться
Колокол братства
Одна из самых разумных дискуссий развернулась на "круглом столе" "Статус литературы в современной России" под предводительством критика Андрея Немзера. Главные редакторы "Литературной газеты", "Нового мира", "Знамени", издательства "Вагриус" Юрий Поляков, Андрей Василевский, Сергей Чупринин, Алексей Костанян соответственно, а также критик Наталья Иванова и писатель Владимир Маканин констатировали истины, русскому читателю хорошо известные: интерес к высокой литературе в России снизился, тиражи "толстых журналов" упали в 100-200 раз, а писателей у нас едва ли не больше, чем читателей. Сергей Чупринин, составитель двухтомной энциклопедии "Новая Россия: мир литературы", в которую поместились сведения о 30 000 работающих сегодня литераторах, заметил, что, если бы все те, кто вошел в его справочник, читали друг друга, тиражи книг возросли бы десятикратно.
Вместе с тем, как заметил Андрей Немзер, не звучи в современном литературном процессе "колокол братства" (Мандельштам), никакого "шума стихотворства" тоже бы не было. Литература, книгопечатание - конкретные усилия конкретных людей, которые эти усилия не устают прилагать. Этого, впрочем, недостаточно. К концу обсуждения дискутирующие вышли на важную тему: необходимо формирование писательского профсоюза, назрело создание институтов, представляющих интересы писателей в книжном мире, - тех же литературных агентств, которые практически отсутствуют в России.
Каменный гость
К вечеру публика от хитроумных дискуссий заметно утомилась и отправилась на перфоманс "Гуд-бай, СССР". Художник Гриша Брускин, узнаваемый, несмотря на красную морковку на носу, старательно и очень долго мастерил из Дмитрия Пригова нового человека, загипсовывая своего друга в полосы бумаги, ткани, какие-то тряпицы и обрывки войлока. Поэт Лев Рубинштейн отвечал за музыкальное обеспечение и хорошенько колотил по ударным. Незаметно Пригов превратился в эдакого большого белого космонавта с шариком-шлемом на голове. Космонавта чуть-чуть раскрасили, и Ирина Прохорова в белом фартуке и красном галстуке начала обучать новорожденного грамоте: "А" - первая буква алфавита, "Б" - бабочка появляется из гусеницы, "Д" - декабрь последний месяц года..."
Напластование пустот вызвало взрыв, подопечный Пригов стал кричать No pasaran и угрожать публике расправой. Но даже дети, стоявшие у края площадки, не испугались чудовища.
Тем не менее строгий Гриша Брускин, еще немного покрасив разбушевавшегося поэта красной и белой краской, отчетливо произнес в мегафон: "Гудбай". Тут все и поняли, что космонавт изображал СССР. Замысел художников понятен: глупое гипсовое создание заслуживает только смеха и безжалостного изгнания из сердец. И будь сегодня начало 90-х, а лучше конец 80-х, перфоманс получился бы острее и веселее. Сегодня же он воспринимался как дружеские посиделки давних приятелей, тоскующих о том, что главный источник их вдохновения - советская идеология - иссяк до дна. Другого же они пока, увы, не нашли.
Молочные братья
Освободиться от гипсовых оков Дмитрию Пригову удалось довольно быстро. Спустя немного времени на творческом вечере писателя Виктора Ерофеева в "Литературхаусе" Дмитрий Александрович предстал в своем обычном виде, без всяких следов творческого безобразия на лице. Автор "Русской красавицы" и ведущий телепередачи "Апокриф" был, как обычно, раскован, достаточно остроумен, в меру неприличен.
На вопрос Дмитрия Пригова, как должность телезвезды сочетается с писательским ремеслом, Ерофеев ответил, что сочетается очень трудно. Гонорары за телепередачи намного соблазнительней гонораров за книжки, и если бы не немецкие издатели, которые предлагают писателю один проект за другим, неизвестно, чем бы все кончилось.
Самым выразительным из того, что прочитал Ерофеев публике, было, пожалуй, эссе о Петербурге, которое послужило предисловием к немецкому фотоальбому о городе. А самым смешным - апология мужчине, бродящему с открытым пупком (центром космоса) и большими граблями по саду мироздания.