Поделиться
А еще два года назад здесь были крепкие сосновые дома. Откуда взялся на Кочерге "красный петух" - теперь думают-гадают все камаевцы, хотя все и без толку. Все в конце концов сошлись на одной версии: виноват индюк.
- Хозяйка одна, она сама не нашенска, говорят, пьяненька была, - озвучивает общее предположение Раиса Петровна Карпова, жительница Кочерги. - Ну как будто она пошла глядеть индюка этого. Наверное, со спичкой.
Индюк или не индюк был всему пожару виновником, но он и был единственной жертвой этого пожара: сгорел до самого последнего перышка. Люди остались живы, но стали бездомными.
Собственно говоря, на Кочерге живут одни старушки, и дом родной - единственное, чем они обладали и ничего другого не желали, как дожить в нем до конца своей жизни. Но видать, не судьба... Сегодня погорельцы обитают в бывшем детском садике. И это еще хорошо, хотя прямо насмешка какая-то. Но все-таки свой, хоть какой-то угол... Куда ни крути, но именно одинокие бабушки сегодня составляют большинство населения малых деревень. Так, в Павловском районе, к которому и принадлежит Камаевка, в прошлом году смертность составила 285, а рождаемость - всего 104 человека (и это - на весь район!). Официально считается, что в структуре районной смертности первое место занимает сердечно-сосудистая недостаточность (52 процента), потом идут инсульты (16 процентов), травмы и отравления (11 процентов). Но между собой говорят прямо: главная причина смертности - водочка. Потому-то бабушки на Кочерге так намного и пережили своих супругов.
- А как же не пить. Пи-ил! - говорит о покойном муже Анна Ивановна Гнидова. - Говорил: лучше пить - скорее умрешь, мучиться не будешь. Вот и отмучился.
- Чай, умер от самогонки! - откровенничает и Раиса Карпова. - Сам пошел к одним, а они, говорят, че-то в самогонку добавляют. Наши, камаевски... Лег спать. В четыре часа я просыпаюсь... а он уже все...
Молодежь вся по городам разъехалась. У Гнидовой - двое в Ульяновске, третья - в большое соседнее село перебралась. У Карповой - сын Николай в Тольятти, две дочери - "туды, дальше Москвы, Конаково, Тверская область, вот там девки мои живут".
Однако сегодня пенсионеров никак нельзя назвать самым бедным "деревенским классом". Анна Гнидова, проработавшая 43 года на ферме свинаркой и дояркой, получает пенсию 1260 рублей. У Карповой, тоже бывшей доярки, - на тридцать рублей поменьше, зато есть перспектива:
- Мне говорят в "защите": "тебе будут платить 1430" - как, вроде, дедушка у меня умер, а он - участник войны. И нынче в "защите" мне сказали: тебе лекарство будут давать. У меня голова заболела, чай, уж возраст. Ну и пришла в аптеку: нет, не дали, средствов нет. Так назад и пришла...
Но если учесть, что зарплата камаевских крестьян почти вдвое меньше пенсии, к тому же и выплачивается крайне нерегулярно, то становится понятно, почему в деревне бабушки считаются даже почти зажиточными, и многие работоспособные семьи существуют во многом за счет стариков. Не секрет, что именно бабушки частенько выступают работодателями молодым односельчанам: дрова порубить, забор поправить, огород вспахать.
Такое относительно благополучное финансовое положение дает возможность пенсионеркам на Кочерге уже не держать скотину.
- У меня две кошки, а собак сроду не было, - говорит Раиса Карпова. - Корову увели... А сейчас у меня одни куры. Правда, вот два поросенка. А уж они мне мешают. Да мне их не надо никак, но куды их денешь?
Даже пироги перестали печь.
- Пироги? - смеется Раиса Петровна. - Пироги в магазине берем. Я сейчас одна - ничего уже неохота.
Так что материальные проблемы у деревенских пенсионеров, смею сказать, сегодня не самые горячие. Главное, от чего страдают бабушки, - одиночество и равнодушие к ним окружающих. На Кочерге они пытаются бороться с этим доступными средствами. В каждом доме здесь есть, хоть и черно-белые, но телевизоры. Бесконечные сериалы про жизнь многолюдных латиноамериканских семей в какой-то мере заменяет старикам собственную семейную жизнь. Бабушки не чужды скромных развлечений. Раиса Петровна, например, позволила себе роскошь, которая по карману далеко не всем ее деревенским соседям: подписалась на местную газетку под названием "Шок".
- Нет, про любовь там нет, там убийства, - охотно поясняет она. - Там вот такое, страшное. Программу пишут. А любовны мы не читаем.
Так что сегодня старикам нужны даже не столько деньги (хотя, конечно, и они не помешали бы), сколько им не хватает доброго внимания: своих собственных детей, власти, общества.