Поделиться
В вестибюле берлинского музея Мартин-Гроппиус-Бау, где проходит выставка "Москва-Берлин. 1950 - 2000", водружена скульптурная композиция "Рабочий и колхозница" Юрия Аввакумова. Внутрь сколоченной из деревянных реек пародии на башню III Интернационала Татлина засунут металлический каркас мухинской скульптуры "Рабочий и колхозница". Над верхушкой башни торчат решетчатые серп и молот.
Общий эффект странный. Ни фантастической упругости татлиновской башни, ни энергии скульптуры Мухиной нет и в помине. Но нет и собственных пластических достоинств. Есть грубая пародийность и прямолинейная аллегория - сквозь авангардистский шедевр прорастает сталинское искусство. Шутка, тянущая на журнальную карикатуру, но слишком одноразовая для стационарного трехметрового сооружения.
Этот первый экспонат выставки "Москва-Берлин" вполне может быть ее символом. Символом трудоемкости, претенциозности и бессмысленности. Вообще эта выставка нечто из ряда вон выходящее. В буквальном смысле.
В 1995 году в том же здании и почти с тем же названием "Москва-Берлин. 1950 - 1990" прошла блестящая выставка, толстенный каталог которой - до сих пор одна из лучших книг по немецкому и русско-советскому искусству первой половины ХХ века. Предполагалось, что новая выставка продолжит тему и расскажет об искусстве второй половины века. Продемонстрирует течения, направления, стили, покажет лучшее из того, что было сделано в официальном и неофициальном искусстве. И сопоставит пути художественного развития в обеих Германиях и в СССР-России.
Ничего подобного не произошло. Нет ни хронологии, ни картины художественной жизни, нет даже целых видов искусства. Я встретил там знакомого немецкого галериста и по свежим следам выплеснул на него свое изумление русской частью, оговорив, что о немецком судить не могу. "А я могу, - сказал тот. - Ничего похожего на немецкое искусство 50-70-х гг., которое я знаю, на выставке нет".
Немецкие и российские кураторы действовали явно согласованно. Выставка-2003 представляет собой нечто прямо противоположное выставке-1995. Как написано в буклете: "Москва-Берлин. 1950 - 2000"... развивает принципиально иную драматургию. Вместо временного среза развития искусства по эпохам... показаны тематические констелляции с точки зрения современного видения. В силу противопоставления работ возникает диалог, заряжающий работы ассоциативно". Реально это означает, что люди, не знающие, что происходило с советским искусством за последние 50 лет, так этого и не узнают. Осколки той художественной жизни хаотично разбросаны по залам и тонут в огромном количестве "концептуальных работ" последнего десятилетия, чаще всего вопиюще претенциозных и пустых. Российский куратор выставки Екатерина Деготь на вопрос о причинах такого сильного преобладания экспонатов последнего десятилетия над предыдущими четырьмя ответила: "Нам это показалось интереснее".
Это исключительно обидно, потому что послевоенное советское искусство - интересное, богатое и сложное явление, которое не исчерпывается примитивным противопоставлением официального и неофициального искусств. И там, и там были и крупные, и незначительные художники. Было интересное развитие художественных процессов. Вырванные из художественного контекста (и чаще всего далеко не лучшие) работы ничего не могут объяснить. И ни в какой диалог с концептуализмом Олега Кулика или Эрика Булатова не вступают, поскольку общего языка у них нет. Пластическое искусство в принципе не пересекается с искусством каламбура и сознательного - не пластического, а умственного! - эпатажа.
Можно по-разному относиться к концептуализму. Он, безусловно, часть художественной истории России, хотя и не самая значительная. Но принципиально задавить им все остальное можно только из сознательной предвзятости. Кажется, что кураторы выставки просто не любят и не понимают живопись. Но понимают всю губительность для концептуализма сопоставления с предшественниками. Поэтому, будучи вынужденными показать, хоть и осколками, и другое, небалагурное искусство, постарались по возможности его скомпрометировать. Поставить в невыносимые для восприятия условия.
Особенно показательна ситуация с картиной Василия Яковлева "Спор об искусстве" (1946 г.) - едва ли не самое интересное полотно в сталинской живописи. Яковлев, блестяще обученный до революции и исключительно одаренный живописец, академик и лауреат Сталинской премии, придумал по сути свой вариант соцарта. Но - внутри сталинской живописи. Он писал грандиозные пародии на советские сюжеты. На картине "Спор об искусстве" изображена якобы студия художника, наполненная предметами, абсолютно не совместимыми с советским бытом: ковры, антикварная мебель, барельефы, роскошные ткани, статуэтки, серебряные вазы, букеты. На возвышении, устланном коврами, в трепетной позе сидит по-рубенсовски написанная обнаженная модель - золотисто-светящаяся, в ямочках и складках (в то время ню не писали вообще!). На ковре сброшенное советское нижнее белье. Несколько тающих в полумраке мужчин несоветской внешности с кистями и палитрами и с не по-советски страстными жестами изучают модель. Технический уровень сказочный. Картина двусмысленна и иронична до предела при полном формальном соответствии невинной теме. Разглядывать и анализировать ее можно еще долго. Одна эта картина могла бы быть темой отдельной выставки.
От официальной и неофициальной живописи 60-70 гг. - не такого уж плохого для искусства времени - представлены, как уже говорилось, осколки. Одна работа Жилинского, "Гимнасты", хорошая, но не лучшая. Одна Рабина. Две Нисского. Одна - не лучшая - Салахова. Один поздний Татлин. Еще кое-что по мелочам. Несколько отличных полотен Гелия Коржева, хотя и презрительно повешенных одно над другим. Две картины Виктора Попкова, одна очень хорошая. Замечательный живописец Виктор Иванов представлен одной картиной, повешенной вторым рядом над Попковым.
Все это обильно разбавлено плоскими каламбурами Булатова - натуралистичные картинки с плакатными надписями. Особенно любопытен холст Булатова "Перед телевизором", вызывающе неприятный по цвету и композиции. Тоже как бы пародийный. Видно, что знаменитому концептуалисту уже тогда было не о чем писать и не о чем думать. И смысла в этих занятих он не видел.
Зато почти все здание музея отведено тому, что устроители любят и ценят. Олег Кулик - в изобилии в разных жанрах и на лучших местах. На площадке лестницы стоит скульптура Косолапова "Микки-Ленин" - на бронзовую фигуру Ленина насажена бронзовая же голова Микки-Мауса. Одноразовый сюжет для карикатуры времен перестройки, переведенный в вечный материал, художественной ценности не приобрел, зато утратил остатки остроумия. Четырехметровое натуральное мозаичное панно Константина Звездочетова "Художники. Строители метро" - грубая пародия на мозаики московского метро 30-х годов. Изображена сцена восточного танца персонажей Вицина, Никулина и Моргунова из фильма "Кавказская пленница".
Инсталляция группы ИРВИН, изображающая труп Малевича в гробу, - инсценировка похорон в Ленинграде в 1935 г. Гроб, спроектированный Суэтиным, великолепен - настоящий, без подделок художественный авангард 20-х и один из лучших экспонатов выставки. Но - сам по себе. Как творчество Суэтина. Восковая голова в гробу - нарочито натуральное и отвратительное воспроизведение мертвого лица. Устроителям это коллективное творчество понравилось настолько, что ему отведен почти целый зал.
На фоне этого смехачества неожиданно серьезно выглядит знаменитый стеклянный ящик с мусором и метлой Джозефа Бойса. Он притягивает, рассматривать содержимое интересно, как аквариум. Одиночка в толпе агрессивной саморекламы и назойливых психологических фокусов.
Кураторы выставки имеют безусловное право любить какое угодно искусство - концептуализм, соцарт или вырезание лобзиком. Но позволю себе предположить, что в данном случае имеет место использование служебного положения в личных целях. Или, выражаясь казенным языком, "нецелевое использование средств". Деньги, выделенные Германией на организацию выставки о художественной жизни Германии и России во второй половине ХХ века, - несколько миллионов евро - были вопреки заданию использованы для маркетинговой акции. Рыночной раскрутки одной определенной группы художников. На самом деле название выставки должно было бы звучать приблизительно как "Концептуализм шагает по планете".
Об одном из самых обильно представленных и, на мой взгляд, одном из самых несъедобных авторов - Олеге Кулике (11 произведений) куратор Екатерина Деготь писала: "Олег Кулик... постарался извлечь все возможные выгоды из приложения к России постколониального дискурса, когда той или иной нации, жертве западного колониализма, полагается твердая квота на национальную репрезентацию. В своих жестких перформансах, где он представлял себя агрессивной собакой, Кулик вырвал эти квоты буквально зубами". И далее искусствовед добавляет, что стратегию Кулика можно считать успешной.
Нет сомнений, что Деготь права. Выставка блестяще демонстрирует успешность стратегии профессионального хулигана и яростного борца за рыночные квоты на интернациональном рынке искусства. Как нет сомнений и в том, кто именно распределяет эти квоты.