Поделиться
Будем надеяться, что "эпоха Шеварднадзе", растянувшаяся более чем на десять лет, таких ран - открытых, кровоточащих - Грузии все-таки не оставит. Что бывшему президенту достанет самообладания, а если хотите- самодостоинства не ставить себя в положение президента-изгнанника, тем более что оппозиция дала публичное заверение: ни ему, ни его семье на родине ничто не угрожает. Обратили ли вы внимание, что в обращенных к Шеварднадзе призывах уйти в отставку в последние дни не раз звучало весьма ободрительное сравнение - "как генерал де Голль"? Хотя бы корректности ради тут следует внести уточнение. Шарль де Голль за свою политическую жизнь побывал в нокдауне дважды - сначала сам не согласился с Конституцией Четвертой республики и следующего вызова на ринг ждал двенадцать лет, а второй раз пропустил удар от своей же собственной Конституции, давшей имя Пятой Французской республике. Если здесь и просматривается сходство, то только в финале двух политических судеб. Строились же они совершенно по-разному.
Грузия рукоплещет Шеварднадзе в четвертый раз. Впервые это произошло в 1985 году - тогда, после тринадцатилетнего пребывания на посту первого секретаря ЦК КПГ, а до этого на постах министра внутренних дел, первого секретаря ЦК ЛКСМ Грузии и т. д. вниз по лестнице, ведущей вверх, она с радостью проводила его в большое международное плавание, подальше от своих берегов. Второй раз еще искренней она его встретила семь лет спустя, в 1992 году, в разгар разрухи и братоубийственной войны, до которых страну правление довело Гамсахурдиа. Эти овации повторились в 1995 году, когда была принята конституция Грузии и глава Госсовета Шеварднадзе стал главой государства уже как легитимный, избранный, позволившая Шеварднадзе занять место президента республики. И вот сегодня она рукоплещет четвертый раз, но опять... его уходу.
Позволю себе две цитаты из прессы, а вы найдите в них две неточности. "31 октября состоятся очередные парламентские выборы. Однако уже сейчас можно предположить, что победителем выйдет оппозиционный блок партий. Вопрос только в том, сумеет ли этот блок получить столько, сколько предсказывают эксперты, - около 60 процентов мест в парламенте.. Сейчас в стране настолько накалена предвыборная обстановка..." "Каков итог семилетнего правления Шеварднадзе и его партии "Союз граждан Грузии"? Потеря территориальной целостности страны, полная экономическая разруха, жесточайший энергетический кризис, переход всей провинции на натуральное хозяйство, эмиграция почти полутора миллионов соотечественников, двухмиллиардный внешний долг и т. д." Ни в той, ни в другой цитате никаких опечаток нет, ибо говорилось это в связи с очередными парламентскими выборами... четыре года тому назад. И все в точности повторилось на парламентских выборах 2003 года. С той только разницей, что тогда оппозиция не сумела доказать подтасовок результатов голосования в местных и Центральном избиркомах, а в нынешнем году факт массовых фальсификаций ни у кого не оставил сомнения. Если вместо дня-двух голоса приходится считать целых три недели да при этом еще проводить повторные выборы на ряде участков, где их пришлось признать недействительными, чтобы в конечном итоге зафиксировать минимальный разрыв в пользу пропрезидентских сил, тут, думается, уже не может быть двух мнений.
И тут нельзя не задаться вопросом: а что произошло бы, если бы в 1999-м или 2003-м Шеварднадзе заполучил оппозиционный парламент? Кстати, между этими выборами, в апреле 2000-го, он "с большим отрывом от соперников" завоевал свой второй президентский мандат. Если избиркомы считали честно, без подлогов, если даже в ближайшем политическом окружении не подлежали сомнению ни первый, ни второй его мандаты, то чего же мог испугаться такой сильный глава государства, облеченный доверием подавляющего большинства граждан? Тем более что в конституции Грузии, как, впрочем, и в российском Основном Законе, нет положения о правящем парламентском большинстве, формирующем исполнительную власть, такое положение лишь высказано в последнем ежегодном Послании Президента РФ стране. Значит, последнее слово в формировании правительства все равно за президентом, хоть бы ему с утра до ночи противостоял парламент. Уж кто-кто, а Шеварднадзе далеко не новичок в международной политике, это прекрасно знает. Франция, на пример которой так любят ссылаться наши политики и политологи, за последние сто тридцать лет трижды переписывала свои конституции, варьируя их и так и эдак, допуская то "буржуазно-парламентскую республику", то "парламентскую республику с сильной президентской властью". И тем не менее каждая из них рано или поздно приводила к сочетанию разнородных политических сил. То правый президент с левым законодательным собранием и, соответственно, левым правительством, то левый президент с парламентом и правительством "правого уклона". Де Голль-то еще сумел избежать такого перевешивания коромысла на одно плечо, и не выборы, а референдум 1968 года, проведенный после горячего студенческого мая, заставил его уйти на покой. Зато у всех у нас на памяти Франсуа Миттеран, дважды за четырнадцать лет уживавшийся с правыми правительствами, Жак Ширак, в течение всего первого президентского срока управлявший страной вместе с левым правительством. Если бы Эдуард Амвросиевич оказался готов на таких началах разделить бразды правления со своей политической оппозицией, то даже при самых неблагоприятных для президентской партии результатах нынешних выборов никакого кризиса в Грузии сейчас не было бы. А сам президент спокойно досидел бы до конца своего второго мандата, истекавшего в 2005 году, на радость избирателям, которые действительно отдали за него голоса.
Из всего сказанного приходится сделать печальный вывод: человек, столько раз предупреждавший своих сограждан - сначала в бывшей "советской империи", затем в суверенной Грузии - о том, что "грядет диктатура", сам же и сделался ее олицетворением. Не потому ли так настойчиво из его уст уже много лет звучал тезис, что победа оппозиции на выборах равнозначна "государственному перевороту"? К сожалению, этот вывод, как говорят в химии, подтверждается "и другими анализами". Существуют веские свидетельства, в том числе из уст членов Госсовета - того самого триумвирата, который и привел к власти Э. А. Шеварднадзе, - что первый военный поход в Абхазию, еще в начале 90-х, был одобрен бывшим "архитектором перестройки", тогда возглавлявшим Российскую внешнеполитическую ассоциацию и уже караулившим момент, когда его позовут строить демократию "в одной отдельно взятой стране". Второй поход, в 93-м, он возглавил уже лично. Осуждая своего предшественника за союз с чеченскими боевиками, год назад он пришел к тому же самому, спровоцировав острый кризис в российско-грузинских отношениях. Шеварднадзе даже не скрывал, что членство Грузии в СНГ лишь временное, до ее приема в НАТО, - кстати говоря, любая из этих организаций исключает параллельное членство в другой. Президенту было чем гордиться: по размеру получаемой из США финансовой помощи Грузия, в расчете на душу населения, оказалась на третьем месте в мире. Но при этом 83 процента ее экономики никак не выйдут "из тени". Обвинение в коррупции - один из самых острых аргументов в полемике оппозиции с президентом.
Человек, когда-то делавший главный доклад на юбилейном всесоюзном торжественном заседании в честь 120-летия со дня рождения Ленина, теперь заявляет: "Я сердцем никогда не был коммунистом. Коммунизм - это холера, нужна перестройка, нужен капиталистический строй". Это слово в слово то же самое, что в 60-70-е говорил Звиад Гамсахурдиа, которого министр внутренних дел Грузинской ССР регулярно сажал за диссидентство.
Конечно, каждый политик со временем меняется, приспосабливаясь к новым требованиям и веяниям. Но такая метаморфоза уже не объясняется только переменой политических погод. У всепогодного политика для каждой эпохи свое лицо.