Поделиться
Почва и судьба дышат, разумеется, и в романе о Баку Афанасия Мамедова "Фрау Шрам", и в "Юпитере" Леонида Зорина - истории актера, отождествившегося себя с ролью Сталина, и в "Лавре" Елены Чижовой, рассказывающей о религиозных поисках героини, и в детективно-исторической "Казарозе" Леонида Юзефовича, и в "Вилле Рено" Натальи Галкиной. Однако все пять перечисленных и вошедших в шорт-лист премии романов - литература, как принято теперь говорить "fiction". Даже автобиографический материал, присутствующий у Мамедова и Чижовой, переплавляется в топке вымысла и на выходе оборачивается художественной прозой.
Премированная книга Гонсалеса "Белое на черном" (СПб.-М., 2002) - не совсем проза. С детства парализованный писатель напечатал книгу указательным пальцем левой руки. До этого он жил в концлагере детдома и затем в аду дома престарелых, в который достигших совершеннолетия лежачих ребят отправляли умирать. Абсолютно без вариантов. Гонсалес прорвался - сейчас ему тридцать пять лет, он живет в Мадриде, женат, растит двух дочерей. Внук секретаря испанской коммунистической партии, впервые увидевший свою мать взрослым человеком (в больнице ей сообщили, что сын умер), написал серию новелл о том, как живется советским детям в инвалидном доме. Читать невозможно, режет по живому, хотя Гонсалес всего лишь описывает факты. Только одна история в качестве примера.
Пораженного ДЦП привезли в детдом и не дали инвалидную коляску - их просто там не было. Непрерывным криком и мычанием мальчик вытребовал толстую тетрадь, ручку, за две недели исписал ее непонятными значками и добился, чтобы тетрадь переправили его матери. Письма о плохом писать из детдома запрещалось, но рисунки отправлять родителям было можно. Тетрадь переправили. Через две недели в детдом привезли вдруг инвалидные коляски. Все потому, что тот мальчик написал маме первое в своей жизни письмо, размером в толстую тетрадь: руки его не слушались, и на каждую букву уходило по несколько страниц. Но он надеялся, что мама поймет его - "здесь плохо кормят и не дают коляску". Мама поняла.
Из подобных рассказов состоит вся книга. Но несмотря на документальность "Белое на черном" - это не просто голые необработанные факты. Книга написана с замечательной легкостью и мастерством - жестко, иронично, немногословно. У автора - дар держать паузу и вовремя умолкать: звучит тишина, и даже самые душераздирающие истории не оставляют ощущения, что из тебя нарочно вышибают слезу.
В этом году жюри Букера (в которое помимо Гордина вошли поэт и издатель Максим Амелин, критики Николай Александров и Ирина Роднянская, а также пианист Николай Петров) сделало выбор в пользу не столько судьбы и почвы, сколько в пользу человека. Не обязательно всеми покинутого, передвигающегося на инвалидной коляске, навсегда униженного и обреченного на смерть - человека вообще. Которого в конце концов - далее черным по белому - пора пожалеть. Не самый плохой выбор.