Раннее утро: 7.40. По линии 01 поступил анонимный телефонный звонок. Абонент сообщил, что заминировано здание Хабаровского автодорожного техникума, расположенное по улице Тихоокеанской. Принятыми оперативно-розыскными мероприятиями взрывное устройство не обнаружено, зато задержан телефонный террорист. Им оказался учащийся техникума.
8.30. Я — стажер, оперативный дежурный, — подполковник Олег Куликов. Стул, стол, компьютер и телефон — вот рабочее место дежурного. Перед глазами двое часов, циферблаты с местным и московским временем. Рядом два телевизора, настроенные на центральный и региональный каналы. За спиной — карта Дальневосточного региона с дислокацией всех подчиненных и взаимодействующих сил и средств для ликвидации ЧС.
В руках дежурного — полная картина жизнеобеспечения региона. С утра до поздней ночи сюда, в ДВРЦ, стекается информация о происшествиях с десяти субъектов ДФО. Дежурный готовит письменный доклад. Нам везет: ночь была спокойная, серьезных ЧП не отмечено. Типичные проблемы: зимой — размерзание тепломагистралей, весной — наводнения, летом — лесные пожары, осенью — северный завоз. Время несения службы, по словам Олега, — сутки через трое.
Дежурному помогают специалист противопожарной службы, техник аналитического центра и сменный техник центра прогнозирования и мониторинга. Их обязанность — контролировать обстановку по чрезвычайным ситуациям всего региона.
9.00. Стул и телефон — никакой чрезвычайки.
— Скажите, разве интересно — «сидеть» на телефоне? — не удержался от вопроса оперативному.
— Если через сердце пропускать, то важнее и нужнее работы я не представляю, — говорит офицер. — Вспоминаю, когда одним из первых узнал о потери связи на Камчатском полуострове с вертолетом Ми-8 с губернатором Фархутдиновым, а потом и об авиакатастрофе, — мурашки по коже, после смены уходить не хотел. Телефон на диспетчерском пульте не умолкал неделю. Каждые двадцать секунд шли звонки. Мы информировали и направляли поисково-спасательные группы, разъясняли те вопросы, с которыми сталкивались спасатели на месте аварии.
А когда в этом году, поздней осенью, на Сахалине случился энергетический кризис и в жилые дома не поступало тепло, в региональном центре было принято решение: там, где в течение суток не восстановят теплоснабжение, установить печки-буржуйки. Жители острова, одетые во сто шуб, тем временем мерзли в квартирах. Пожалуй, быть неравнодушным к бедам других — это и есть главное в профессии оперативного дежурного МЧС.
10.00. Принимаем доклады с мест. Из Корякского автономного округа — ждем факса, связи нет… И конечно, без ЧП не бывает: пожары, дорожно-транспортные происшествия, убийства, аварии на водоводе. Все зафиксировано, учтено, занесено на сверку с долгосрочным прогнозом в журнал.
11.00. — И что, прогнозы бывает, совпадают? — интересуюсь у Аллы Башкировой, техника-оператора центра прогнозирования и мониторинга, которая и делает предварительные расчеты будущих событий.
— На сто процентов можем сказать только одно: весны не будет в ближайшие три месяца, — улыбается она. — Да и как вы себе представляете возможность предугадать человеческую халатность и глупость? Это не в силах предсказать даже самый суперсовременный компьютер. Ведь большинство происшествий происходит по причине беспечности и надежды на авось.
Чрезвычайные ситуации, заявленные в прогнозах, подтверждаются, как правило, на 70-80 процентов. К примеру, прогноз по Камчатке. В сводке на сегодняшний день — небольшие землетрясения. Но это не значит, что они должны случиться. Но люди, отвечающие за безопасность граждан, должны быть готовыми к чрезвычайной ситуации.
Штатный центр мониторинга и прогнозирования чрезвычайных ситуаций — организация молодая. Единственный аналитический центр ЧС в регионе, расположенный в Хабаровске, начал работу только 1 июля нынешнего года. Он выдает не прогноз погоды, а анализирует, как погода влияет на жизнедеятельность людей и функционирование экономики. Это прогнозирование основано на источниках информации из регионов: гидрометеослужбы, госатомнадзора, госгортехнадзора, УВД, ФСБ, санэпидемнадзора и других служб. Многие ситуации не только моделируются, но и отрабатываются на учебном полигоне…
15.00. После обеда едем знакомиться с другими, вспомогательными службами МЧС. Пульт управления ГО ЧС при правительстве Хабаровского края. Бункер под «Белым домом» губернатора, глубиной 5,5 метра под землей. Объект повышенной секретности. Без окон, с массивными стальными дверями. Такие тепличные условия, что даже в лютый мороз на улице в комнатах летают комары.
Нас встречает дежурный по краю Александр Докин. Показывает систему оповещения, на случай ЧП или даже войны. Вот прямой телефон с губернатором Хабаровского края Виктором Ишаевым. Спецоповещение руководящего состава края хоть на работе, хоть дома (на 300 человек). Тревожная кнопка городских уличных электросирен «Общее внимание», прямой выход на студию телевидения ДВТРК, в эфир проводного радиовещания.
16.00. Отправляемся к «рабочим лошадкам» — тем, кто принимает информацию непосредственно от граждан, обрабатывает и переадресует. Единая служба спасения 01. На дежурстве три оператора, старший смены и дежурный по радиосвязи. Диспетчер Ольга Лепёшина говорит, что к концу рабочего дня начинается просто шквал сообщений. В итоге набегает полторы — две тысячи звонков на каждого оператора. Как будто у всех одновременно происходят несчастья. А спозаранку, примерно в четыре утра, звонят дети, балуются. Вызовы, как правило, ложные. Ничего не попишешь, но все сообщения граждан спасатели обязаны проверять.
17.00. Возвращаемся в региональный центр, в дежурку. Продолжаем отслеживать информацию. На карте региона все спокойно. Чрезвычайных ситуаций не зарегистрировано.
01.00. Информационный доклад в Москву. В Министерство по чрезвычайным ситуациям России, главному дежурному.
02.00 — 04.00. Отдых по графику. Оперативный дежурный подполковник Олег Куликов остается за пультом. Я иду спать. Меня никто не разбудил, и я проспал до самого развода смены. Как оказалось, в эту ночь значительных происшествий не случилось.