Поделиться
Вот они. С незавидным постоянством в очередном списке нобелевских лауреатов отсутствуют имена российских ученых и деятелей культуры, представителей других стран СНГ. Присуждение в позапрошлом, почти юбилейном для нобелианы году премии в области физики академику Алферову не стало пока той ласточкой, которая сделала весну.
Боже меня упаси заподозрить членов Нобелевского комитета по физике при Академии наук Швеции, что они прислушались к этим словам или хотя бы прочитали их. Но факт есть факт: в списке лауреатов нынешнего года сразу два российских имени...
И наши СМИ уже переполнены не знающими меры восторгами по этому поводу. Словно бы чудо какое-то произошло или милость великую кто-то снисходительно явил нашей великой стране. Я тоже рад за своих выдающихся соотечественников, но больше, чем все граничащие с неприличием восторженные восклицания, мне импонирует здоровый скепсис и чувство юмора наших лауреатов. Академик Гинзбург уже в первом после известия о награждении интервью "Российской газете" заметил, что профессиональные хоккеисты получают больше, чем нобелевские лауреаты.
А профессор Абрикосов, двенадцать лет уже проживающий в Соединенных Штатах, с нарочитой обстоятельностью стал объяснять в интервью Шведскому радио, почему он принял предложение организаторов торжеств арендовать требуемый для церемонии фрак в Стокгольме: во-первых, взять его на прокат на два дня будет дешевле, чем на десяток, а во-вторых, они там, в Швеции, лучше знают, что к нему, этому фраку, полагается - белый галстук и прочее...
Короче говоря, в словах и того и другого лауреата наряду со вполне понятным глубоким удовлетворением слышалась и нотка иронии, если не горечи.
И тот и другой не преминули заметить, что с самим-то научным достижением их можно было бы поздравить еще пять-десят лет назад. Но тогда оно осталось незамеченным, вернее, неотмеченным. Не то было время, и не та была у нас страна. Не могу в этой связи не вспомнить о своей, пятнадцатилетней давности уже, беседе в Стокгольме на эту тему с тогдашним главой Нобелевского фонда, к тому же еще и нобелевским лауреатом, Суне Бергстремом.
Огорчительное негативное постоянство Нобелевских комитетов в отношении достижений видных деятелей науки и культуры тогда еще Советского Союза он объяснял неоправданной закрытостью научных работ в СССР, острым дефицитом широких и свободных контактов советских деятелей науки и культуры со своими коллегами в мире, в чем, разумеется, он усматривал не их, а советского государства вину. На Западе научные достижения немедленно становятся достоянием открытых публикаций, а в Советском Союзе любят играть в секретность, советские ученые не всегда могут принять участие в популярных научных форумах. Зато теперь, когда у вас перестройка и гласность...
Но вот оказалось, что и происшедших с тех пор поистине тектонических изменений на одной шестой земной суши, называемой ранее Советским Союзом, еще было недостаточно, чтобы умножить число лауреатов на Российской земле и тем более на всем постсоветском пространстве.
Так наступила уже весна в отношениях между научно- культурным потенциалом России и Нобелевским фондом или еще нет? И здесь стоит обратиться к истории тех открытий, за которые два российских и один американский ученый получили свою премию по физике в этом году. В решении Нобелевского комитета по физике об этом сказано так: "За пионерский вклад в теорию сверхпроводников и сверхтекучих жидкостей", этих двух, добавим от себя, феноменов квантовой механики.
"За пионерский вклад..." И то сказать - хотя из коротких штанишек и пионерского галстука оба наших ученых к 50-м годам прошлого века уже выросли.
Но давайте по порядку. Когда знакомишься с чередой списков ученых разных стран, получивших ранее Нобелевскую премию за эту самую сверхпроводимость, то вовсе нет необходимости быть специалистом в этой сфере и вообще в физике, чтобы понять, что с нашими академиками вышла неувязочка.
То есть, что касается американца Леггетта, с ним все ясно. Свою теорию относительно сверхтекучести он сформулировал и обосновал в 70-х годах. И ныне, когда масштаб достижения был подтвержден временем, получил свою награду.
Что касается сверхпроводимости, то первое, на уровне Нобелевской премии, открытие в этой сфере было сделано еще... в 1911 году датчанином Хейке Оннесом, за что уже в 1913 году был удостоен премии.
Следующие того же масштаба события произошли в пятидесятых годах, когда, цитирую выпущенный на русском языке пресс-релиз Королевской Шведской академии наук, "теория, первоначально сформулированная Виталием Гинзбургом и другими исследователями для сверхпроводников I рода была распространена Алексеем Абрикосовым на случай сверхпроводников нового типа", то есть сверхпроводников II рода.
Однако следующая Нобелевская премия за достижения в этой сфере последовала лишь в 1972 году, и получателями ее стали три западных ученых, развивших, упрощенно говоря, идеи Абрикосова и Гинзбурга.
Наука на этом направлении с тех пор не стояла на месте, и Нобелевскими премиями были соответственно награждены три западных ученых в 1996 году и три - в 2001-м.
И только в нынешнем году ее были удостоены российские пионеры сверхпроводимости.
Надо отдать должное Нобелевскому комитету в области физики - на протяжении долгих лет своего существования он не обходил советских ученых, достаточно назвать имена Капицы, Ландау, Тамма и Черенкова, Басова и Прохорова. И тем не менее определенные заминки, порою, как видим, в десятилетия, имели место. Ведь и Жорес Алферов получил свою премию лишь, так сказать, со второго захода.
Из этого можно сделать по крайней мере два вывода. Даже три. С одной стороны, прав был мой собеседник Суне Бергстрем, который сетовал на критический дефицит информации о научных исследованиях в закрытом советском обществе. С другой - и при наличии таковой информации принадлежность ученого к Стране Советов все-таки накладывала отпечаток на мышление членов комитета. В-третьих, наконец, награждения последних лет свидетельствуют, что и такие гуру заоблачных высот, как члены Нобелевских комитетов, способны вносить разумные коррективы в свою деятельность.
В целом же, как заметил проживающий с 1991 года в Соединенных Штатах Абрикосов, отвечая на вопрос, кому же из двух стран, России или США, принадлежит его работа, она принадлежит науке.
Думаю, что читатель уже знаком с именами и заслугами лауреатов Нобелевской премии в других сферах деятельности - психологии и медицины, химии. Их удостоились три гражданина США и один британец. Два американца получили премию в память об Альфреде Нобеле в области экономических наук, учрежденную Банком Швеции.
Что ж, имена лауреатов каждый год новые, процедура же вручения наград из года в год повторяется.
Первое вручение состоялось в 1901 году. И с тех пор ежегодно, с перерывом лишь в первые годы Второй мировой войны, в ходе отшлифованной до мелочей и рассчитанной по секундам церемонии глава государства вручает в Стокгольме 10 декабря премии очередной группе избранников.
Это означает, что и нынешним 10 декабря в Концертном зале Стокгольма лауреаты получат из рук шведского короля Карла XVI Густава диплом, удостоверяющий награждение, и нобелевскую медаль. В этом году сумма каждой отдельной премии 10 миллионов шведских крон, то есть более миллиона долларов. Вечером того же дня в столичной ратуше состоится банкет на тысячу с лишним гостей.
В канун же торжественного и незабываемого для лауреатов дня шведские СМИ перебирают архивы, где великое шагает в ногу со смешным. Рекордной, на мой взгляд, остается то ли быль, то ли легенда о том, как Рабиндранат Тагор ("1913 год"), привыкший пить ежедневно козье молоко, требовал, чтобы его козу поселили в одном с ним номере в знаменитом Гранд-отеле, где по традиции располагаются все лауреаты и их близкие.