Поделиться
В 2004 год Россия вступила с серьезными внешнеполитическими активами. Со всеми основными игроками мировой политической арены сложились приличные или даже доверительные отношения. Россия парадоксально выигрывает от повышения уровня кризисности в мире и от осознания его растущей опасности и нестабильности. Держатся и, скорее всего, будут держаться цены на нефть. Во всяком случае, пока не будут разрешены иракский и израиле-палестинский конфликты. Но, скорее всего, и дольше - из-за глубинной системной и долговременной дестабилизации всего огромного региона "большого Ближнего Востока", простирающегося от Афганистана и Пакистана на Востоке до Марокко на Западе и от бывшей советской Центральной Азии до Пакистана.
Все это делает Россию гораздо более важной державой, вновь чуть ли не второй, несмотря на потерянную территорию и экономическую мощь. Правда, эти факторы политической силы не очень надежны и строить на них долгосрочную стратегию не стоит. Но пока, в 2004 г., а может быть, и чуть дальше на них можно опереться.
Достаточно высок и престиж Президента России. Правда, результаты парламентских выборов, проинтерпретированные как воссоздание однопартийной системы, "дело Ходорковского", всколыхнули традиционные на Западе антироссийские настроения и подозрения. Но пока уровень недоверия не перешел критического уровня, заинтересованность в России как в партнере перевешивает.
Начавшийся год может оказаться нелегким для российско-американских отношений. Пока так и не удалось создать системы российско-американского диалога и взаимодействия, в полной мере использовать "окно возможностей", открывшееся после встречи президентов двух стран в Любляне. Почти беспрецедентный дружественный уровень взаимодействия был достигнут и удерживался почти исключительно благодаря хорошим личным отношениям двух президентов. Между тем в предстоящем году президенты встретятся только один раз, и то накоротке - во время встречи руководителей стран "большой восьмерки" в Вашингтоне. А Дж.Буш будет занят одним главным делом - перевыборами. И ему не будет особого дела даже до близких друзей за рубежом. А при слабости системы диалога на уровнях ниже президентского верх будут брать традиционные бюрократии с традиционной повесткой дня, в значительной степени негативной и смотрящей в прошлое.
Между тем мы столкнемся и с объективными разногласиями, в основном по поводу американского вовлечения в дела Грузии, Украины, других стран СНГ, воспринимаемого как вызов законному российскому влиянию там. Будут и субъективные - слова и действия сил в США, привычно с недоверием относящихся к России. Подозреваю, судя по тону российской дискуссии последних месяцев, что и у нас новая самоуверенность, накладывающаяся на унаследованные недоверие, зависть и опасения мощи США, может вытолкнуть на поверхность желание повставлять палки в американские колеса или поимитировать такие действия. До серьезной конфронтации дело не дойдет. Россия этого просто не может себе позволить. И это прекрасно понимают даже сторонники восстановления фактора внешнего противостояния для обеспечения внутренней мобилизации. Но Россия может снова побежать в первый ряд борцов с однополярностью - читай с Америкой, прикрывая своими опавшими в результате многолетнего кризиса плечами других, прежде всего европейские державы, недовольных чрезмерной американской мощью и заносчивостью.
Это может привести к тому, что мы окончательно потеряем копившийся несколько лет и пока весьма политически выгодный, но уже дающий трещины имидж привилегированного партнера наиболее могущественного государства современного мира. Разумнее следовать примеру Китая, который, старательно уходя от конфронтации и выталкивая вперед других, накачивает в их тени экономическую, а значит, и политическую силу.
При этом он не уступает по принципиальным для себя вопросам, четко очертив их.
Несмотря на совместные рискованные маневры Москвы, Парижа и Бонна в отношении иракского кризиса, 2003 год для значительной части российской элиты стал годом разочарования в Евросоюзе, в политике сближения с Европой вообще. Эти настроения несомненно будут превалировать, а то и усиливаться в наступившем году. Особенно если руководство даст волю эмоциям, накопившимся в элите. Налицо возможность замедления или даже поворота вспять процесса сближения, которому было придано резкое ускорение после прихода Путина к власти.
Евросоюз - очень сложный партнер. Ее общая внешняя политика забюрократизирована и лишает ее гибкости, подчас строится по низшему общему знаменателю. Будучи основанной на консенсусе, она очень часто вынужденно отражает интересы меньшинства. Отсюда вызывающее изумление в России противоречие между призывами лидеров европейских стран помочь России вступить в ВТО и почти прямо противоположная линия в ней делегации ЕС. Неэффективность его внешней политики - крупная проблема ЕС, и она все более открыто признается там. Будем надеяться, ситуация изменится. Ну а пока придется учитывать грустную реальность. Быть терпеливыми. И совершенно необязательно всегда уступать (как мы, например, сделали в случае с проблемой Калининграда) просто потому, что партнер неповоротлив и не может изменить принятое решение.
Стоит пытаться подавлять раздражение и по поводу критики европейцами нашей политики в Чечне. Они после страшного опыта двух мировых войн, серии поражений в войнах за свои, теперь уже бывшие колонии перешли в другую реальность, создав остров благополучия и стабильности и принципиально отказавшись от применения военной силы, особенно в ее грубых формах. Мы, к сожалению, вынуждены продолжать жить в иной реальности и быстро изменить ее не сможем.
Но что мы можем и должны изменить, так это собственную прежнюю весьма неэффективную политику в отношении ЕС. Если политика Брюсселя страдает от чрезмерной забюрократизированности, то наша - ровно от обратного. Отношениями с ЕС, главным экономическим и важнейшим политическим партнером, занимаются почти микроскопические подразделения в кабинете министров и МИДе. В Федеральном Собрании у нас нет не то что комитета, но даже и подкомитета по отношениям с Евросоюзом. Между тем подобные комитеты есть в парламентах большинства европейских стран - нечленов ЕС. Есть у многих из них и соответствующие министры. Отсутствие достаточного бюрократического аппарата, понимания механизма работы Евросоюза приводит к тому, что мы не можем влиять на его решения в процессе их принятия, когда это еще возможно, "бьем по хвостам", а потом жалуемся. Будем надеяться, что новая Дума и Правительство начнут исправлять ситуацию.
Наконец, выборы, вернее, перевыборы Президента требуют, чтобы была сформулирована "доктрина Путина". Элита, общество должны понимать, в чем руководство страны, ее Президент видят ее долгосрочные внешнеполитические цели и интересы. Иначе в головах людей, участвующих во внешней политике, останется нынешняя мешанина, в их заявлениях и действиях продолжатся метания от "евроазиатчины" до полного слияния с Европой или равнения на США, от "неоизоляционизма" до "либерального империализма". Соответственно менее эффективной, в меньшей степени способной защищать, продвигать интересы общества и государства останется и сама внешняя политика.