Несколько лет назад Япония сделала первые шаги по выплате компенсации насильно мобилизованным корейцам - в Республике Корее были построены "сахалинская деревня" и дома престарелых, куда в 2000 году с Сахалина выехали полторы тысячи репатриантов.
"Сахалинская деревня" - жилой микрорайон в городе Ансане, который построен на деньги, выделенные Японией. В Ансане микрорайоны называются деревнями ("маул"), например, "голубая деревня", "розовая", "зеленая" - по цвету домов, в которые они окрашены. Наша звучит как "кохянг маул" и дословно переводится "родная деревня". Но таксисту можно сказать и "Сахалин маул", он безошибочно определит, куда вас доставить.
"Кохянг маул" - два административных одноэтажных здания, окруженные восемью домами - десяти-, тринадцати- и пятнадцатиэтажными. В административных зданиях располагаются офис служащих муниципалитета, культурный центр. Подземный гараж рассчитан на несколько сот автомобилей. Но поскольку жителям, находящимся на полном государственном обеспечении, машины иметь не положено, в гараже оборудован тренажерный зал. Полицейский пункт, в который каждый может позвонить, нажав только соответствующую кнопку в квартире.
Просторные лифты снабжены кнопочной системой и для инвалидов-колясочников, и для слепых, кроме того, каждое действие лифта сопровождается звуковым объявлением.
Семьдесят лет - это вовсе не возраст, и память еще может многое усвоить, а в гардеробе необходимо вечернее платье, которого раньше отродясь не было...
На улице, в подъезде, дома - идеальная чистота. Освобожденные от необходимости, как у нас, подрабатывать к грошовой пенсии на своем клочке земли, от торговли на рынке в любую погоду, от возни с углем, дровами (большинство этих людей на Сахалине жили в своих домах), от необходимости помогать детям и внукам, старики эти внезапно разбогатели большим количеством свободного времени. Совсем незначительная часть его уходит на поддержание идеальной чистоты - района, подъезда, квартиры.
В каждом доме среди тридцати телеканалов есть и НТВ, да и областную сахалинскую газету "Сэ коре синмун" регулярно привозят.
Совсем недавно двери здесь не запирали, и уж тем более не зарешечивали окна. После того, как ограбили несколько квартир, примета дикого рынка - решетки - дошла и сюда. Я неоднократно слышала от стариков, что только в Корее они по-настоящему поняли, как плохо воспитали детей.
В "деревне" не занимается спортом только ленивый или совсем дряхлый. Находящийся в подземном гараже тренажерный зал оснащен самым современным оборудованием, которого нет в лучших залах Южно-Сахалинска.
Кроме нескольких человек, постоянно греющихся на скамейках у своих подъездов, остальных обитателей "деревни" трудно заполучить для разговора. Они все куда-то спешат, куда-то боятся опоздать. День их расписан по часам: в "кохянг маул" всегда какие-то мероприятия. Вот список тех, которые прошли за неделю моего пребывания.
Собрание правления совета старейшин, уроки корейского языка, музыкальная репетиция кружка национальных инструментов. Караоке, приезд парикмахеров, выезд в водно-оздоровительный центр "Круиз", уроки истории, субботник по уборке территории. Занятия в учебном центре (компьютерная грамота, английский, кулинария). Выезд на концерт классической музыки с благотворительным обедом, занятия по вокалу. Концерт пресвитерианской церкви. Встреча с сахалинцами, приехавшими в Корею по линии Общества Красного Креста.
Мне показали человека, который перебрался в Корею действительно умереть: его привезли полупарализованного и почти слепого... Здесь подлечили, удалили катаракту. Сейчас он занимается спортом, не пропускает ни одного концерта, а в этом году собирается по турпутевке за границу. Никогда наши корейские старики не жили для себя, никогда так не занимались собой, как здесь.
И оказалось, что 70 лет - это вовсе не возраст, и память еще может многое усвоить, а в гардеробе необходимо (и оно появляется) вечернее платье, которого раньше отродясь не было... По вечерам они ходят друг к другу в гости, делясь впечатлениями от концертов, туристических поездок за границу, показывают друг другу обновки. Скажи, дорогой читатель, тот, у которого маме 70 или 80 лет... Когда она в последний раз показывала за вечерним чаем своим подружкам новую театральную сумочку, расшитую стразами?
Если у стариков есть хоть какие-то сбережения или дети, подбрасывающие деньжата, они путешествуют.
Когда старики уже не могут себя обслуживать, они переезжают в пансионат для престарелых - двухэтажный дом в парковой зоне города Инчона. Он выстроен на японские средства и предназначен только для наших репатриантов. Местным же корейцам, чтобы устроить своих стариков в подобный, нужно платить огромные взносы.
В пансионате сейчас 94 человека (средний возраст - 80 лет), из них 20 дедушек. И как водится, в каждый приход родственников накрывается общая "поляна".
Знаете, о чем спрашивали меня, когда узнавали, откуда я приехала?
- Что, очень плохо на Сахалине?
И я, вне зависимости от того, что отвечала, чувствовала себя предателем Родины.
Ко мне не выстраивались очереди, чтобы передать привет: здесь часто разговаривают с родными по телефону, некоторые сами ездят в гости в Россию.
Одна бабушка при расставании стала совать мне деньги. На мое изумление пояснила: "Ты же потратилась, когда сюда ехала!". Несколько раз она засовывала их мне то в сумочку, то в карман, я возвращала.
Уже здесь мои друзья спросили:
- А ты бы свою мать туда поместила?
Я задумалась. И говорю честно: нет. Побоялась бы людского осуждения. Известно ведь, как у нас относятся к таким заведениям. А вот моя мама, если бы там побывала, захотела бы туда точно. Потому что слетать в Корею дешевле, чем к ней, через всю страну, и каждую весну она встречает без надежды, что хотя бы в этом году ей привезут внуков. И она очень боится слечь. Чтобы не стать близким в тягость, надо чаще показываться врачам. А значит, ехать в районный центр с пересадками, выстаивать длинные очереди в поликлинике...
В "кохянг маул" я жила у супругов Татьяны Пак и Владимира Тен. Эта красивая, моложавая, держащаяся с достоинством супружеская чета. Достоинство осталось с социалистических времен: оба были далеко не последними людьми в городе Корсакове. Она - закройщицей в ателье, он - директором магазина коопторга. Работа престижная, при дефиците. У обоих была причина перебраться в Южную Корею - здесь их родина, близкие...
Но причина - не повод, с нею живут иной раз всю жизнь, не меняя своей судьбы. Поводом же послужила угроза нищеты, совпавшая с криминальным разгулом. Они поняли, что жить только на пенсию на Сахалине невозможно, а прибавка к пенсии за счет торговли овощами со своего участка - бессмысленна. Потому что в течение года их дом обворовывали трижды (два последних раза - несмотря на сигнализацию). Милиция никого не находила. Терпение иссякло, когда Владимир Николаевич подвергся разбойному нападению: бандиты ударили его куском трубы по голове прямо во дворе собственного дома, на сей раз "положив глаз" на его автомобиль. Его спасла от смерти меховая шапка-формовка.
Ностальгических слез о России я не видела. Тоски и жадных расспросов тоже не наблюдала. Сахалин вспоминают спокойно, в основном - роскошную природу. Воспоминания обычно звучат за столом и носят сезонно-заготовочный характер: "Эх, скоро на Сахалине папоротник пойдет!", "Сейчас самое время для лопуха!", "На море бы, половить корюшки!".
При переезде нашим старикам разрешили взять минимум веса. Поэтому брали самое дорогое. Татьяна взяла сборник песен 50-60 годов и кассеты с любимыми фильмами: "Дело было в Пенькове", "Весна на Заречной улице", "Карнавальная ночь", "Разные судьбы".