Поделиться
Сюжет отсылает к фантастической повести Кира Булычева "Лиловый шар" - у российского писателя каждый, кто разбивал некий лиловый шар инопланетного происхождения, заражался вирусом ярости и убийства. Здесь же происхождение у психической заразы вполне земное, ее переносчики - сидящие в вольерах ученых обезьяны, до которых "в один прекрасный момент" доходят руки радикальных экологов, борцов за свободу животных. Разница с Булычевым у Гарланда в том, что уже зараженные не убивают друг друга, а вместе охотятся на здоровых. За 28 дней, что герой книги - велокурьер - проводит в коме после автоаварии, вирус поражает Лондон и окрестности. Ничего не понимающему парню везет - едва выбравшись из больницы, он встречает двух сталкеров, вместе с которыми начинает путь к Манчестеру, где, по слухам, есть хорошо укрепленная военная база. Прибыв на форпост борьбы с обезумевшими ордами красноглазых "зараженных", главный герои и его спутники сталкиваются с еще одной проблемой - здоровые подчас способны вселить еще больший ужас, чем больные.
Героям все время приходится убивать - либо ты, либо тебя. Каждый сталкер знает - его убьют без колебаний, если вирус попадет к нему в кровь: для того чтобы обезвредить зомби, есть только двадцать секунд. По мере приближения к финалу проясняется главный постулат Бойла: поставленные перед задачей выжить, люди постепенно утрачивают затверженное табу на убийство, и на то, чтобы оправдать совершение смертного греха, у них уходит меньше 20 секунд. Благодатная, казалось бы, тема - порассуждать о том, сколько оправданных смертей происходит ежедневно для сохранения жизни - однако Бойл не делает этого; множащиеся трупы становятся лишь углем в топке сюжета.
Британские деятели популярных искусств сильно комплексуют перед своими американскими коллегами; на примере прославившегося на весь мир Бойла это видно особенно хорошо. Вернувшийся из Голливуда режиссер в своей новой картине объявил охоту сразу за двумя зайцами - за лихим европейским хоррором с непременной философемой в основе сюжета и за голливудским зрелищем. И в результате получилась пере-Британия и недо-Голливуд. В картине есть фантастические кадры пустынного и разгромленного Лондона, страшноватые городские пейзажи - но основное действие все равно разыгрывается в интерьерах потеснее: Британия мала, и снимать "битвы за Кольцо" в масштабах целого города тут не привыкли. Если бы кино с таким сюжетом снимал кто-нибудь из тружеников Голливуда, апокалиптические философствования были бы сведены к нулю, но зато из фильма сделали бы масштабное зрелище, почище "Годзиллы" и "Перл-Харбора". Но и европейской антиутопии или апокалиптического пророчества у Бойла не вышло. В одни сроки с Бойлом австриец Михаэль Ханеке снимал свой темный, неровный и многосмысленный "Час волка", получивший очень противоречивую оценку рецензентов. Но, странное дело, "массовый", популярный Бойл в итоге проиграл "фестивальному", элитарному Ханеке - в "Часе волка" есть дух настоящей антиутопии, сгущающийся ужас и ощущение полной оторванности от мира и близости апокалипсиса. В "28 днях спустя" начисто лишен какого-либо символизма - новые напасти воспринимаешь как мостик к очередной опорной точке сюжета. И если послание фильма Ханеке хочется расшифровывать так же, как книги Замятина и Оруэлла, то Бойл превращает весьма достойный апокалиптический мотив в среднебюджетное зрелище.
Бойлу не повезло - после поколенческого, попавшего в самую точку "На игле" он не выиграл ни одной битвы за актуальность. Сюжет его голливудского экшена "Жизнь хуже обычной", где разыгрываются пересекающиеся сюжетные линии приключений агентов небесной канцелярии и двух классово различных влюбленных, был блистательно переиначен в ленте испанца Агустина Янеза "Нет вестей от Бога" (ставшего любимым фильмом московских киноманов - прокатное удостоверение купили на две недели, а продлевали - еще год!). "Пляж" заклевали критики: мол, что снимать фильмы с ДиКаприо - это конъюнктура, коммерция и кич. Ступив на скользкую почву научно-фантастического ужастика с апокалиптическим смыслом, Бойл так и не сумел "докрутить" ни зрелищность, ни смысл. Кризис среднего профессионального возраста - для нового "Трейнспоттинга" нужно новое поколение ярких и еще незасвеченных лиц, а его нет. Прописаться среди "отцов" не позволяет послужной список и патологическая зависимость от адреналина.