Поделиться
Он не просто переметнулся на чужую сторону, не просто выдал те секреты, к которым был допущен. Нет... Митрохин сумел вывезти и продать несколько десятков тысяч совершенно секретных документов из хранилища Первого главного управления. Сколько точно - до сих пор неизвестно. Известно лишь то, что бумаги, которые он в течение 12 лет воровал, битком забили огромный бидон для молока, два цинковых бака для кипячения белья и несколько объемных кастрюль.
Да, вот так он хранил свое богатство - в этих прозаических емкостях, прикопанных на даче, в подполе, среди старого кошачьего дерьма. Ну, Василий Никитич!
Случай этот настолько необыкновенный, дерзкий, обидный, что даже ветераны нашей внешней разведки, охотно балующиеся мемуарами, стыдливо обходят его молчанием. Я уж не говорю об официальных лицах ведомства: те вначале начисто отрицали физическое существование господина Митрохина, а потом ушли в глухую оборону: "без комментариев". Возможно, оно и правильно. Чего уж там комментировать?
Зато на Западе бумаги, извлеченные из кастрюль, наделали шуму.
Дядя Вася из Ясенева
В вышедшей четыре года назад в Штатах книге "Щит и меч. Архив Митрохина" ее автор, известный летописец спецслужб Кристофер Эндрю (когда-то он хорошо заработал на совместных писаниях с предателем Гордиевским), представляет беглого архивариуса как отпетого диссидента. Якобы жутко расстроился Василий Никитич из-за хрущевских гонений на Пастернака, а потом затаил злобу на власть после "пражской весны" и уж вовсе стал антисоветчиком после нашего вторжения в Афганистан. Тезис этот, много раз использованный в книгах, посвященных другим перебежчикам, здесь выглядит крайне неубедительно. Чего уж там лепить из дерьма конфетку? Митрохин, судя по рассказам его сослуживцев, вряд ли утруждал себя чтением высокой литературы и всегда был далек от политики. Да и сам он, оказавшись на Западе, не стал строить из себя "борца за свободу", не сделал ни одного политического заявления и не написал ни одной публицистической строки. Он не по этой части.
Скорее в основе его предательства - синдром неудачника. Поступив на службу в разведку в 1948 году, в оперативной работе Митрохин себя никак не проявил, его преследовали фатальные промахи, ему задерживали звания и не спешили с повышением в должности. Недаром говорят: чужая душа - потемки. Напрасно все решили, что скромный и незаметный майор давно смирился со своей ролью статиста и смиренно доживает в Конторе до пенсии. Внешне оно и было так: исполнителен, скромен, тих. Дачник и рыболов. Примерный семьянин. Определив неудачливого опера в архив, начальство забыло о его существовании. Обычное дело.
В 1972 году, когда разведка переезжала из здания на Лубянке в новый, только что отстроенный комплекс за кольцевой дорогой в районе Ясенево, Митрохин решил, что пробил его час. Любой переезд - это почти неизбежная неразбериха. За город из центра Москвы следовало перевезти тысячи агентурных дел, сотни тысяч абсолютно секретных документов, материалы учетов, справки, донесения, аналитические обзоры. Митрохину выпал уникальный шанс: в связи с переездом ему поручили провести ревизию документов, то есть фактически он получил неограниченный доступ ко всему, что хранилось под самыми строгими грифами. Несколько лет он имел для работы два кабинета: один - в старом здании на Лубянке, другой - "в лесу". Идеальные условия, чтобы проверить бдительность своих коллег.
Сначала он осторожничал и, только придя домой, по памяти записывал содержание секретных бумаг. Осмелев, стал прямо на службе переписывать все, что казалось ценным, а исписанные листки мял и бросал в мусорную корзину. Зайдет кто ненароком - всегда алиби есть. Вечером, уходя домой, прятал мятые бумаги в ботинках. С годами убедился, что охрана - и в Ясеневе, и на Лубянке - никогда не обыскивает покидающих здание сотрудников, в худшем случае заглянет в портфель. Стал распихивать бумаги по карманам. За 12 лет его действительно ни разу не обыскали.
Митрохин никогда не выносил сами документы, а только то, что переписывал от руки. Он не пользовался ни фотоаппаратом, ни копировальной машиной. Возможно, именно это помогло ему так долго безнаказанно потрошить архивы разведки. Принесенные домой бумаги он прятал под матрасом, а в выходные дни вез их на дачу, где распихивал по бидонам и кастрюлям в подполе.
В 1984-м он вышел на пенсию. Теперь доступа к секретам уже не было, но Василий Никитич не завял: он с энтузиазмом взялся приводить в порядок то, что наворовал. Перепечатывал свои каракули на машинке, систематизировал бумаги по странам, периодам, резидентурам. Кристофер Эндрю сравнил это с работой Булгакова над романом "Мастер и Маргарита": оба трудились много лет, тайно и без всякой надежды на то, что кто-нибудь когда-нибудь оценит их титанические усилия. Похоже, и в этом случае летописцу разведки изменило чувство меры. Ничего себе аналогия! Мне Митрохин скорее напоминает миллионера Корейко из романа "Золотой теленок": украсть-то украл, но вот как воспользоваться этим богатством?
Двадцать лет "Корейко" из КГБ ждал своего часа.
В 1992-м Митрохин сел на поезд и без приключений приехал в Ригу. Явившись в Британское посольство, он сказал вышедшей ему навстречу англичанке: "У меня есть секретные документы, которые могут вас заинтересовать". В те годы возле западных посольств выстраивались очереди наших граждан с похожими предложениями. Иногда случались давки от большого числа желающих продать родину. Поэтому на пенсионера с убогим чемоданчиком вначале посмотрели без особого интереса: еще один прохиндей, желающий урвать сотню-другую "зеленых". Можно себе представить, что подумала сотрудница дипломатической миссии, когда Василий Никитич открыл чемодан и, покопавшись среди старых носков и потертых рубашек, достал мятые бумаги. Однако уже через десять минут, когда первая бумага была прочитана, визитеру любезно предложили чай. Его попросили приехать снова через месяц. Он приехал и теперь показал британцам уже две тысячи страниц секретных документов, а также свое удостоверение пенсионера КГБ. Представляю, что творилось тогда в недрах британской разведки, какая эйфория охватила Джеймсов Бондов. В тот день Митрохин целый день отвечал на вопросы специально прибывших из Лондона офицеров. 11 июня в третий раз он привез в Ригу уже целый рюкзак материалов. 7 ноября 1992 года Митрохин стал жителем Великобритании. Тогда же, осенью, британцы организовали спецоперацию по извлечению из подпола митрохинской дачи всех его богатств и переправке их на берега Туманного Альбиона.
В 1992-м уже не было ни коммунизма, ни КГБ, ни Советского Союза. Ну какой он диссидент, скажите на милость? Обыкновенный предатель. Продавец краденого. Хотя, простите, нет, не обыкновенный.
Более четырех лет на Западе хранили молчание по поводу бегства Митрохина. Принесенных им материалов оказалось так много, что сразу несколько спецслужб ряда государств создали свои группы по изучению архивов Митрохина. Что из того, что большинство документов было датировано 50-ми, 60-ми и 70-ми годами? В разведке это не срок. Все еще очень горячо: дотронешься - значит, спалишь чью-то судьбу. А Митрохин, хитрец, не зря особое рвение проявлял, изучая секреты управления "С", то есть нелегалов.
Когда же работа была закончена, к бумагам Митрохина (не ко всем, конечно) подпустили писателя К. Эндрю, избранных журналистов да и самому перебежчику позволили кое-что обнародовать для широкой публики. И по миру прокатилась волна скандальных разоблачений. Прямо или косвенно Митрохин выдал сотни (!) людей в разных странах, связанных с советской разведкой. Скажем, только по Италии его список состоял из 261 фамилии - там были и сенаторы, и бизнесмены, и писатели, и дипломаты. Он обнародовал большую часть секретов ПГУ, связанных с войной в Афганистане, включая имена агентов из числа высших афганских руководителей. "Засветил" наших людей во Франции из окружения президента. Испортил старость некоторым почтенным жителям Великобритании.
Словом, напрасно недооценили когда-то Василия Никитича. Могуче он отомстил за это родному государству.
Мы едем, едем, едем...
Но не стоило бы садиться за компьютер только для того, чтобы просто пересказать эту в принципе банальную историю. Увы, где секреты, там и типы, желающие заработать на их продаже. Просто у нас в силу известной специфики таких типов побольше, чем "у них". Меня другое волнует. Архивариус "свалил" за кордон в период большой смуты, когда, пользуясь неразберихой, легко уходили и уносили с собой государственные тайны многие т.н. "секретоносители". Из ВПК, из науки, из Вооруженных Сил. Все тогда настолько растерялись, что было не до них. Жаль, однако, что всеобщий бардак не обошел и разведку, которую многие (и не без оснований) считали оплотом державного порядка.
Ну где это видано, чтобы бывшие руководители самой большой спецслужбы мира, хранители сведений самого закрытого характера могли свободно разъезжать по миру и как туристы, и как частные лица? А так было - об этом мне с горечью рассказывали сами высокопоставленные пенсионеры от разведки. Они приходили в Ясенево, показывали новому начальству приглашения посетить с частным визитом западное государство, будучи уверенными в том, что начальство скажет: "Извините, дорогой товарищ, но с выездом вам придется повременить хотя бы пять или десять лет". А им говорили: "Поскольку у нас теперь демократия, то скатертью дорога".
Попробовал бы бывший офицер ЦРУ прийти с подобной просьбой к себе в Лэнгли.
Я вовсе не хочу сказать, что каждый ветеран после пересечения границы тут же бежал торговать тайнами. Но подходы с предложением купить у них тайны были - об этом мне тоже рассказывали и бывший шеф ПГУ генерал Шебаршин, и его соратники. А где гарантия того, что все эти гнусные предложения были с гневом отвергнуты?
Любопытный разговор по этому поводу состоялся у меня недавно с полковником Виктором Черкашиным - одним из наиболее удачливых вербовщиков Первого Главного управления. На его счету цэрэушник Эймс и фэбээровец Хансен - самые крупные "кроты" нашей разведки последних десятилетий.
- В 1997 году, - рассказывал Виктор Иванович, - я, пенсионер КГБ, получил приглашение приехать в США на конференцию по захоронению ядерных отходов. В письме, подписанном бывшим заместителем директора ЦРУ, говорилось, что хозяева гарантируют мою неприкосновенность и не имеют никаких претензий, связанных с моей бывшей работой против США. Я иду "в лес" с абсолютной уверенностью в том, что мне дадут от ворот поворот, ведь Хансен в то время еще не был разоблачен. По логике нормальной государственной службы мне должны были заявить следующее: "Мы не имеем права разрешить вам этот выезд, поскольку вы являетесь носителем совершенно секретной информации, утечка которой приведет к потере самого ценного источника в российской разведке". Так? Да, именно так должны были отреагировать на мою просьбу люди, радеющие за наши национальные интересы. А мне говорят: "С Богом, Виктор Иванович. Счастливого пути".
- И вы поехали?
- И я поехал. Вот такая атмосфера, такое отношение к делу. Да, я имею твердые моральные принципы и никогда не пойду на предательство. Но история знает сколько угодно случаев, когда спецслужбы, чтобы выудить нужные сведения, шли на самые различные уловки и ухищрения. Например, применяли психотропные вещества. Американцы, когда речь заходит об их интересах, не останавливаются ни перед чем. Мое счастье, что тогда они еще ничего не знали про Хансена.
...Или другой случай - про полковника Запорожского, который недавно был осужден за шпионаж в пользу США. Газеты подробно писали о том, как бывший сотрудник СВР, осевший на ПМЖ в США, стал работать на американцев, как наши контрразведчики хитроумно выманили его домой и тут повязали. Ура! А вот меня во всей этой истории другое удивило. Запорожский вышел в отставку в 1997-м. Как вы думаете, сколько лет он, носитель многих тайн, был "невыездным"? Да нисколько. Спустя год Запорожский с семьей через Прагу вылетел за океан, где вполне легально, не скрываясь, проживал в штате Мэриленд и работал в транспортной фирме. Это каким же образом он сумел получить загранпаспорт? Как выехал сам и вывез домочадцев? Кто из ответственных лиц понес наказание за этот прокол? Увы, ничего этого мы не знаем.
Прежде бы мне сказали: не суй нос не в свое дело. Но нет, позвольте! У нас теперь демократия. Разведка, как и другие спецслужбы, существует на деньги налогоплательщиков. А значит, и на мои. И я хочу, чтобы они расходовались разумно. Каждый предатель, зарабатывая свое, крадет и у меня. У нас с вами.