Поделиться
- Алексей Леонидович, встреча министров финансов "восьмерки" по-прежнему проходила в неполном формате, то есть вы принимали участие не во всех дискуссиях. Но, как известно, именно там и обсуждалась судьба доллара и евро, которая особенно волнует всех россиян. Так что же ждет Россию после встречи во Флориде?
- Никаких радикальных решений об изменении валютной политики принято не было. Министры финансов "восьмерки" воздержались от заявлений, которые могли бы изменить валютную политику в ближайшие дни. Правда, это может показать только реакция рынков. Министр финансов США Сноу заявил на встрече, что сильный доллар - это национальный интерес Америки, но валютой должен управлять рынок, а не правительства. Однако говорить о сильном долларе как о национальном интересе по меньшей мере странно. Ведь после предыдущих заявлений г-на Сноу, которые были года полтора назад, доллар серьезно потерял в весе. К тому же эти два заявления взаимоисключают друг друга. Более того, доллар слабеет, и неизвестно, когда этот процесс остановится. Если же рынок будет управлять валютой, то, скорее всего, падение доллара не прекратится.
Что касается российского интереса к американской валюте, то надо заметить: ослабление доллара и достаточно стабильное поведение рубля означает то, что мы хотели всегда иметь и наконец дождались - дедолларизацию российской экономики. Многие россияне хранили свои сбережения в долларах, цены в наших магазинах стояли в у.е. и исчислялись в американской валюте. Сейчас ценники в магазинах по-прежнему стоят в у.е., но, как правило, исчисляются по курсу, близкому к евро. Пройдет немного времени, и таких ценников не будет, цены на товар будут исчисляться в рублях. Потерпите года два - все будет именно так, понятие "у.е". уйдет из нашей жизни. Я в этом абсолютно уверен.
- Каково, по вашему мнению, в ближайшее время будет соотношение доллара и евро?
- Я на этот счет стараюсь прогнозов не давать. У аналитиков вызывает беспокойство так называемый двойной дефицит США - платежного баланса и бюджета.
То есть экономическая политика в Америке остается не до конца выверенной, и это может привести к дальнейшему снижению доллара к евро. Но это произойдет не потому, что усилилась экономика Европы, а потому, что принимаются несбалансированные решения экономическими властями в США.
- Во Флориде вы провели ряд двусторонних встреч. Ваши коллеги высказывали какие-либо пожелания к проведению финансовой политики в нашей стране?
- Значительный экономический рост в России стал несколько неожиданным для Запада и впечатляющим. Рейтинг нашей страны существенно поднялся. Профицит бюджета, рост инвестиций - все это оставляет хорошее впечатление о нашей стране у зарубежных финансистов и экономистов. Поэтому каких-то специальных рекомендаций нам не давали. Мои коллеги поздравляли с успехами, которые по итогам года показала российская экономика.
- Не так давно вы говорили, что к концу 2004 года Россия вступит в ВТО, но спустя несколько дней стали менее категоричны и добавили слово "возможно". Так когда же Россия вступит в ВТО?
- Запланированные переговоры мы действительно завершим к концу 2004 года. Но с одной оговоркой, что произойдет это не любой ценой. Нам осталось решить несколько чувствительных вопросов, каждый из них может этот процесс затормозить. Не хочу давать сигнал нашим партнерам о том, что мы согласимся на все их условия только потому, что нам надо вступить в эту организацию. Такого не будет. Мы скорее отложим вступление, чем пойдем на это любой ценой. По моим оценкам, все настроены рационально, и, думаю, нам удастся найти компромисс.
Но есть и другая, техническая проблема. Для вступления в ВТО надо не только подписать со всеми странами протоколы. Секретариат этой организации будет еще полгода обобщать их и только после этого выведет единый документ. Например, с каждой страной ведутся конфиденциальные переговоры. Одна страна говорит, вы нам на автомобили дайте 5 процентов, а другая - нам 10 процентов, третья - 20. В результате с каждой страной мы о чем-то договорились.
Так вот, при обобщении протоколов по каждой стране и каждой группе товаров в единый документ попадет нижняя точка, но она уже будет окончательной планкой для всех стран. На это уйдет еще полгода. Потом единый документ придет в российское Правительство, а после согласования будет внесен на ратификацию в Думу. Ей потребуется некоторое время, чтобы задать вопросы и убедиться, что все правильно, что на отдельные компромиссные решения пошли оправданно, что сроки переходного периода по снижению тарифов не ухудшат положения нашего бизнеса. В результате еще 1-2 месяца уйдет на одобрение депутатами документа. Только после принятия его в Думе будет считаться, что мы вступили в ВТО.
- Каков ваш прогноз экономического роста в России в 2004 году?
- Мы стараемся быть осторожными в прогнозах и базируемся на реальных экономических показателях. Все же свойство прогнозов - это ряд допустимых вариантов. Но все варианты должны быть очень выверены, и это важно понять, потому что мы ориентируем всю экономику, бизнес и инвесторов. Например, при планировании на этот год мы исходили из того, что экономический рост будет как минимум 5,2 процента. То есть такой эффект все проведенные реформы дадут на будущее - не меньше, но и не больше, - хотя на самом деле может быть и больше, но это заранее трудно уловить. Это зависит от поведения бизнеса. Верит ли он в реальные изменения, которые произошли, или нет? Мы исходим из того, что бизнес будет вести себя более смело, чем в прошлом году, но с определенной точностью мы этого знать наперед, естественно, не можем.
Может быть, через три-четыре года иностранные инвестиции в российскую экономику будут оцениваться не в 6,5 млрд. долларов, а в 53,5, как в Китае в прошлом году. Но 53,5 млрд. - это, наверное, громко сказано, поскольку у нас и численность населения, и ВВП разные. Например, в отношении всех инвестиций - и внешних, и внутренних - на душу населения мы уже не отстаем от Китая, а опережаем его в 2 раза (для сравнения: в России на человека приходится 624,8 доллара капиталовложений, в Китае - 349,5 долл.). Кроме того, и по иностранным инвестициям на одного человека мы немного опережаем Китай. В России иностранные капиталовложения составляют 4,6 долл. на человека, а в Китае - 4,1 долл. Поэтому все показатели относительны.
В отношении цены на нефть можно сказать более смело. При ценах на нефть 22,5 доллара за баррель экономический рост составит 5,2%. При 26 долларах за баррель (мы уже берем для планирования эту планку) рост может увеличиться до 5,5 - 5,6%. В этом году мы получили большой экономический рост, но надо еще дополнительно проанализировать, что происходило за счет цен, а что за счет других механизмов и решений - инвестиций, доверия населения к рублю...
- Такими темпами удастся воплотить в жизнь любимую идею Президента об удвоении ВВП к 2010 году?
- Удастся. Потому что в один год экономический рост может быть 5,5%, но тогда в следующем году надо около 9%. А можно в первом пятилетии держать 6%, а в следующем - 8,5%. Всю эту чистую математику мы постоянно учитываем в нашем реальном экономическом планировании. Проводя реформы, мы хотим, чтобы экономика развивалась по нарастающей. И исходим из этого принципа, когда говорим об удвоении ВВП. Тем не менее тот факт, что мы в 2003 году прошли планку в 7,3%, - это уже хороший задел.
- А в Правительстве есть конкретный план того, что надо делать для удвоения ВВП?
- Конечно, он опубликован как концептуальный документ в августе прошлого года - среднесрочный план Правительства на три года. Там обозначены решения, которые мы должны воплотить в жизнь. Скажем, в налоговой сфере - снижение ЕСН. Это же реальное поле действия? Реальное. Чтобы свободные деньги скорее находили нужные для себя проекты, необходимо развитие финансовых рынков. На прошлой неделе Минэкономразвития внесло в Правительство предложение по регулированию и большей унификации всех финансовых рынков - ценных бумаг, страховых и пенсионных вложений. Будут приниматься дополнительные решения по административной реформе. То есть план в Правительстве есть и он исполняется.
- За последние полгода в проведении административной реформы сделаны шаги вперед, тем не менее есть критика по ее темпам. Что вы думаете об административной реформе?
- Да, в проведении административной реформы можно было делать более смелые шаги. Наравне с анализом функций и их отменой надо было сразу сократить количество министерств, ведь чем больше министерств, тем больше они находят сами себе работы. Каждое министерство - это в том числе лоббистский орган, особенно если оно отраслевое. Из отраслевых министерств на следующий период надо бы оставить около двух - например, Министерство промышленности, науки и технологий и сельского хозяйства, а другие отраслевые - надо сокращать. Кстати, правительств, где сохранились отраслевые министерства в объемах нынешнего российского кабинета, в мире практически не осталось.
- А как быть с Государственным таможенным комитетом и Министерством по налогам и сборам? Поговаривали об их слиянии...
- Это не отраслевые министерства, а службы. В отношении этих служб должны произойти другого рода изменения. Все правоустанавливающие функции - от утверждения формы декларации до того, как считать отдельные налоги, - должны уйти от МНС. Министерство по налогам и сборам - структура, которая должна осуществлять контроль за сбором платежей и не принимать решения, удобные для налоговых работников. Устанавливать и контролировать правила игры должны другие. Но к кому перейдут правоустанавливающие функции, это решит Президент, когда будет окончательно утверждать новую правительственную структуру. Слияние же МНС и ГТК, о котором говорят в последнее время, не рассматривается в рамках административной реформы. Это, конечно же, близкие друг к другу структуры, но у них совершенно разные способы сбора налогов и администрирования.
- К маю - дню инаугурации Президента - должна быть определена новая структура кабинета министров с заполненными пофамильно квадратиками. Два года назад, когда говорили о тонкой настройке кабинета, вы представляли свои предложения. А в этот раз у вас есть что предложить?
- Предложения, конечно же, есть. Они находятся на столе у премьера и Президента. Но я могу лишь предложить, а принимать решение будет Президент.
- Что касается министерств - понятно. А сколько вы предлагаете оставить вице-премьеров?
- Вице-премьера достаточно одного. В крайнем случае на переходный период - два. Но все зависит от смелости решения. Дело в том, что в правительстве любой страны министр наделен реальными полномочиями и несет реальную ответственность перед своим президентом и перед гражданами. Его никто не "правит": не справился - снимают. А вице-премьер в нашем сегодняшнем варианте - это какая-то непонятная прослойка. Она даже слабо прописана в законодательстве. Единственное, что известно: вице-премьер имеет право давать поручения. А министр почему-то каждый раз у него должен спрашивать: можно мне сделать так? "Согласен",- пишет вице-премьер. А кто за это решение несет ответственность? Министр! Так зачем тогда спрашивать? Получается у нас такой слоеный пирог: много уровней принятия решений и размытая ответственность. Вице-премьеры в нашем Правительстве исполняют функцию согласования разных вопросов и разногласий между министерствами. Думаю, это можно делать и без вице-премьера.
Имея опыт работы и министра, и вице-премьера, скажу, что можно организовать работу, когда согласование будет проходить иначе, и необязательно для этого иметь специальную должность вице-премьера. Каждый министр должен в полной мере отвечать за свою сферу. А для окончательного согласования позиций проводятся заседания кабинета министров.
Другая проблема, которая существует сегодня, - это аппарат в Доме Правительства, который превышает 1300 человек. Для сравнения: в центральном аппарате такого ключевого ведомства, как Министерство финансов, которое обсчитывает все направления, сметы и программы госбюджета, пишет законопроекты, работают 1600 человек. На любой вопрос мы должны давать четкий ответ, для этого специалистам и платят деньги. А над нами, получается, есть еще одна такая же надстройка, где порой заново переписываются многие документы. Таким образом, опять размывается ответственность, а принятие решения тормозится.
- Как вы относитесь к идее депутатов о формировании Правительства по принципу парламентского большинства?
- Я полностью поддерживаю идею о том, что у нас должно быть правительство, опирающееся на парламентское большинство. Иначе кабинету министров не провести необходимые законы. Связь правительства и парламентского большинства должна быть значительно усилена. Правда, не в буквальном смысле, что парламентское большинство должно самостоятельно назначать правительство, но по крайней мере близко к этому. В этой связи я согласен с формулой Президента: правительство профессионалов, опирающееся на парламентское большинство. А кадровые решения остаются за главой государства.
- После выборов в стране наблюдается некий диссонанс: Правительство правое, Дума - центристская с вкраплением левых. Эта конструкция может быть рабочей?
- У нас Правительство все же не совсем правое. Сегодня и в кабинете министров есть лоббисты слабых, не совсем рентабельных отраслей. При этом ими предлагается, как правило, самый неэффективный путь - "всем сестрам по серьгам". Вот и получается, что мы замораживаем прозябание неэффективных производств. Им и так хорошо, их поддерживают, поэтому и работать можно по-прежнему.
Правильная же логика, строго говоря, заключается в том, что в экономике каждый рубль должен давать наибольшую отдачу. Если он наибольшую отдачу дает в авиакосмосе, то пусть там и работает. Если лучше в фармацевтике, то пусть тогда работает в фармацевтике. Как это сделать? Правительство не должно раздавать деньги на поддержку неэффективных производств, надо просто снизить налоги, тогда те предприятия, которые себя успешно обеспечивают и получают большую прибыль, которая у них и останется, вложат в расширение производства больше средств.
В этой связи политика, которую мы предлагаем, даст удвоение ВВП: рубль будет работать там, где дает большую отдачу, тогда будет и значительный рост. При увеличивающемся росте в той отрасли (будь то энергетическая промышленность или телекоммуникационная), где больше заработает рубль, закажут новое оборудование, компьютеры, новые программные продукты и начнется более мощный спрос для всей экономики.
А перераспределение через Правительство - это скорее остатки "левых вкраплений" в рыночную идеологию. Я считаю, что прямая поддержка возможна и необходима только в одном случае - в интересах безопасности страны. Не продовольственной или экологической безопасности, а настоящей, национальной, чтобы страна сохранила свой суверенитет. Только в этом случае можно вкладывать средства в развитие, скажем, электронной промышленности, чтобы самим производить и контролировать электронные системы управления ядерным сдерживанием, а не покупать их на Западе и таким образом попадать в стратегическую зависимость. Вот лишь когда можно пойти на дотации. Во всем остальном надо уходить от этого.
То же в социальной сфере. Сегодня очень много инвестиций в сфере образования. Может, надо иметь меньше вузов, но с более высокооплачиваемой профессурой. Мы довели ситуацию в образовании до абсурда: все могут поступить в очный, заочный, хороший или плохой вуз. Я уж не буду говорить о том, что все это покупается, ведь профессора получают мало и живут на доплатах в разном виде. В результате вроде бы есть свободный доступ к высшему образованию, но оно низкого качества.
Нам надо сохранять национальные возможности в области высоких технологий, но сделать это по силам лишь тем специалистам, которые получили самое высокое по мировым меркам образование. Поэтому здесь мы снова перед выбором: социализм в образовании или более серьезная конкуренция, а значит, и качество, и более высокая зарплата профессоров. Иногда не нужно бояться непопулярных решений: пусть станет меньше студентов, зато качественнее будет развиваться страна.
- Пока рано говорить о новом составе кабинета министров, тем не менее каких взглядов он должен быть?
- Очевидно, что в Правительстве должно быть больше единомышленников. Не хотелось бы, чтобы работа снова шла по принципу: тяни - толкай. Первую половину нашего срока это было заметно меньше, а во вторую так и было. Один тянет, а другой перетягивает, когда очень долго при обсуждении документов выясняли, как надо записать. Хотелось бы, чтобы новое правительство было более однородным. Не справилось - пусть придет другое с другой концепцией. Как только начинаются идеологические и концептуальные разногласия, правительству лучше расходиться, пусть и через полгода, после чего набрать новое. Ведь разногласия приводят к тому, что члены кабинета не готовы мыслить в одном направлении и разделять ответственность за принимаемые решения вместе.
- Среди депутатов проводили опрос о том, кого бы они хотели видеть в своей партии. И многие остановили свой выбор на вашей кандидатуре. А вы за какую партию голосовали на парламентских выборах?
- Я на последних выборах голосовал за "Единую Россию", хотя все предыдущие годы голосовал за правых. Это связано с тем, что за последние четыре года именно "Единая Россия" проводила те законы, которые мы предлагали. А это были непростые законы, во многом непопулярные. Было непросто договариваться и добиваться общего понимания. Сколько суток я провел в Думе, чтобы убедить в правильности правительственной позиции! Все, конечно, корректировалось, но не концептуально, а по каким-то деталям, чтобы думцы могли затем честно смотреть в глаза своим избирателям.
Несмотря на партийную дисциплину и разговоры о том, что единороссы голосуют по звонку сверху, я могу вас заверить, что это не так. Когда по правую руку сидит Александр Жуков, а по левую Геннадий Кулик, понимаешь, что это все же разные крылья одной партии. Они по-прежнему остались в Думе. Но и Жукова, и Кулика все же удавалось убедить в нашей идеологии, правда, с небольшими корректировками "Единой России" и ряда других партий. И решения принимались. Кстати, по решениям по ЖКХ о пересмотре льгот коммунисты издали тысячными тиражами книжку и раздавали ее, показывая, кто и как голосовал против популистских законов. В общем-то, эти депутаты хотели вновь избираться в своих округах и могли бы остаться без избирателей, тем не менее они голосовали за трудные в исполнении, но экономически правильные законопроекты. Я за это им благодарен и готов с ними работать дальше.
Сейчас нам предстоит более сложная работа. Поэтому мы выработали механизм, чтобы по каждому закону, который готовится в Правительстве, привлекалась группа специалистов из депутатов и людей, которые хотели бы поучаствовать в этом процессе. То есть происходить это будет не на нулевом чтении, когда документ уже готов и закон пришел в Думу, а на стадии его подготовки. Теперь нулевого чтения не будет вовсе. И есть надежда, что документ, который будет попадать в Думу, не претерпит заметных изменений.
- В какую партию вы хотели бы вступить?
- Я пока не собираюсь вступать ни в какую партию. Но мои симпатии на стороне "Единой России". Сейчас надо расширять связи с бизнесом и добиваться сбалансированности социальной сферы. Мне кажется, проводником такой идеологии за последнее время была "Единая Россия", и в ближайшие четыре года она сохранит эту роль. Станет не только проводником идей, а через механизм согласования законов фактически станет командой единомышленников, обрастет функционерами и постепенно превратится в некий центр политической власти, как это происходит в других странах. В этом случае она сформируется в настоящую либерально-консервативную партию, у нее есть перспективы для этого.