... Выпив с коллегой по чашке кофе, я пытался выйти из кафе на бульваре Сен-Жермен. Двери, однако, были блокированы полицей, а мой автомобиль сиротливо выделялся на пустынном пространстве радиусом метров в пятьдесят. Я попытался спасти собственность корпункта, где тогда работал, объяснив полицейскому, что автомобиль-то мой и хотелось бы на нем уехать. "Ах, это ваш? Мы еще проверим вашу личность", - услышал я в ответ. Постепенно ситуация начала проясняться. Рядом с машиной, на тротуаре, был найден беспризорный чемодан. Через 5 минут пятачок был оцеплен, съехалась самая передовая техника борьбы со взрывами под управлением людей в штатском, затем к несчастному чемодану подвели провода, его выставили на самую середину мостовой и через несколько мгновений раздался глухой взрыв. Развороченный чемодан тут же вывалил перед бдительными стражами порядка свое нутро - обычный набор путешественника. Напряжение спало, двери кафе открылись, я оказался уже вне подозрений и спокойно уехал.
Шла осень 1995 года. В Париже был приведен в действие план "Вижипират"...
Страх над городом
Описанный эпизод с неопознанным чемоданом не удостоился даже краткого сообщения в печати. По той простой причине, что общий психоз во французской столице достиг такой фазы, когда подобные происшествия случались по нескольку раз за день. Бдительность была возведена в ранг высшей гражданской добродетели. И пусть даже ради общей безопасности пришлось бы разбить, взорвать, перевернуть - что еще? - какой-то автомобиль, его владелец, конечно, получил бы полагающиеся вежливые соболезнования, но возмущения подобный акт ни у кого не вызвал бы. Общественные интересы взяли очевидный верх над личными.
Ведь к тому времени французы, и особенно парижане, уже достаточно натерпелись и физически, и морально. 25 июля 1995 года прогремел взрыв на станции метро Сен-Мишель в самом сердце Латинского квартала. Итог, если это бесстрастное слово вообще подходит к подсчету невинных жертв, был удручающим: 7 человек погибли, несколько десятков получили ранения разной тяжести. Вместе с июльско-августовской жарой город окутал страх. Многие предпочли воспользоваться каникулярным периодом и срочно взяли отпуска, чтобы отсидеться дома и хотя бы не спускаться каждый день в метро.
Властям надо было срочно находить эффективные меры не только борьбы с самим терроризмом, но и успокаивающего воздействия на общественное мнение.
Прежде всего, конечно, следствие взялось за разработку различных версий преступления. Называлось несколько возможных "следов" - и арабский, и сербский, и даже чеченский. Террористы, впрочем, довольно быстро рассеяли сомнения. Еще один взрыв в самом центре Парижа, на площади Звезды у Триумфальной арки, две неудавшиеся попытки терактов на рынке и на улице были как бы нарочито "подписаны" сторонниками алжирского Исламского фронта спасения и его "карающего меча" - вооруженной исламской группировки. Все остальные версии теперь отпали.
Сорите на улицах!
Первая часть названия плана ("вижи") - сокращение от французского слова vigilance - бдительность. Именно бдительность граждан, которых призвали внимательно осматриваться вокруг себя и замечать малейшие подозрительные детали, включая беспризорные сумки, свертки, чемоданы и т.д., позволила обезвредить пару взрывных устройств. В помощь добровольным стражам порядка из числа горожан были предприняты дополнительные меры. Так, весьма оперативно оказались наглухо закупоренными все без исключения парижские мусорные урны, что, конечно, не прибавило чистоты на тротуарах.
Кроме того, город, и так задыхающийся от отсутствия стояночных мест для автомобилей, лишился многих парковок, расположенных возле учебных заведений, театров, кинотеатров, других публичных мест. И вообще главная рекомендация, исходящая из плана "Вижипират", - не скапливаться! Сократилось число публичных выставок, концертов, представлений, спортивных мероприятий. В школах, к примеру, были отменены родительские собрания, пап и мам перестали даже по отдельности вызывать в дирекцию учебных заведений из-за нерадивости их чад - безопасность превыше всего!
Главный же груз лег, разумеется, на полицейских, которым были даны дополнительные полномочия. За первые несколько недель реализации плана "Вижипират" контролю подверглись 3 миллиона граждан! Не секрет, что основная цель проверок - выявление нелегальных иммигрантов, а потому полицейские высматривали прежде всего "лиц арабской национальности" или людей, внешне похожих на них. Более 20 тысяч человек показались настолько подозрительными, что их отправили в полицейские участки для допросов. Одновременно свыше 19 тысяч желающих въехать во Францию, главным образом из стран Северной Африки, не получили на то разрешения, а 2,5 тысячи человек, не оформивших должным образом своего пребывания во Франции, выставлены за пределы страны, и власти даже взяли на себя организацию нескольких специальных чартерных авиарейсов.
На такие широкомасштабные акции у самих правоохранительных органов собственных сил не хватало, и тогда в действие вступил самый спорный, пожалуй, пункт плана "Вижипират" - привлечение армии. На борьбу с террористами были мобилизованы почти 14 тысяч военных, оказавшихся таким образом вовлеченными в чисто полицейскую операцию. Надо сказать, большого шума или неудовольствия по поводу такого, не свойственного западной демократии использования армии в обществе не возникло - страх возобладал над общими рассуждениями о свободах и правах человека.
Все ли средства хороши?
Кому не пришлись по душе драконовские меры по обеспечению безопасности, так это самим полицейским. Дополнительная нагрузка, работа без выходных, повышенная бдительность обернулись усталостью и, как следствие, стрессами. Профсоюзы, объединяющие полицейских, выступили с протестами, требуя "нормальных условий труда". Не случайно, считают многие эксперты, именно среди стражей порядка наивысший показатель самоубийств. Только в те месяцы середины 90-х годов таких случаев в полицейской среде насчитали более двадцати - сказываются и перенапряжение, и семейные разлады из-за частого отсутствия дома.
Тем временем, несмотря на неизбежные издержки, впору было объявлять полную победу над поверженным противником - терроризмом. Волна взрывов постепенно сошла на нет, и жизнь вновь вроде бы вошла в свою колею. "Вижипират" сделал свое дело, "Вижипират" может уходить?
Простой, лежащий на поверхности ответ (главное-то дело сделано!) увел бы от истины. За несколько месяцев действия этого оперативного антитеррористического плана перед французским обществом встал исконный вопрос морали: оправдывает ли цель любые средства ее достижения? Вот, к примеру, только одно из многочисленных рассуждений на тему борьбы с терроризмом, появившееся в "Монд дипломатик": "Страх - плохой советчик, а что бы ни говорилось, именно он подтолкнул к конструированию механизма, который напрямую вторгается в повседневную жизнь граждан... Это была операция по установлению всеобъемлющего контроля над частью населения, считающейся опасной, самая настоящая кампания "чисток", направленная прежде всего против иностранцев, подозрение на которых падало, что называется, по определению".
И еще одна цитата из той же статьи: "Будем же настороже. Авторы терактов не довольствуются тем, что они убивают, ранят, сеют страх. Даже проигранные ими сражения являются показателем качества и природы демократии. Терроризм всегда рождается из бунта - крайнего средства, к которому прибегают те, кого общество обрекло на отчаяние и лишило слова. Если демократия, вопреки собственным основополагающим принципам, отвечает им мобилизацией солдат, подозрительностью по отношению к целым категориям населения, охотой на ведьм, то неизбежно возникнут новые кризисы, опять будут погибать люди, нагнетаться страх. Этот ужасный цикл "слепой терроризм- всеобщее подавление" угрожает столкнуть республику на смертельно опасный для нее путь".
Революция, как нас учили, "должна уметь себя защищать", что она и делала, сведя свое "умение" к поголовным репрессиям, не останавливаясь перед кровопролитием. А как обороняться демократии, чтобы при этом оставаться демократией, а не перерастать в чуть ли не военный режим, воспринимаемый и властями, и обществом как единственный способ обеспечить безопасность? Проблема, не имеющая пока решения.
Ведь и придание армии полицейских функций выглядит в глазах населения относительно безобидно и эффективно лишь в определенных рамках. Комиссия французского Сената, занимавшаяся вопросами военной реформы и перехода армии на профессиональную основу, подготовила доклад, в котором, в частности, отмечалось: "Конечно, участие солдат срочной службы во время волны террористических актов летом и осенью 1995 года продемонстрировало вклад "граждан с оружием в руках" в обеспечение безопасности и свидетельствовало вроде бы в пользу сохранения всеобщей воинской повинности... Но было бы это их участие в борьбе с терроризмом столь же популярно, если бы жизнь призывников каким-то образом находилась под угрозой?" "Весьма сомнительно", - ответили сами себе авторы доклада.
Искушение "чрезвычайностью"
Помню, как год спустя после взрывов во французской столице я попал на лионскую международную конференцию по терроризму стран "большой восьмерки". Ее проведение отнюдь не было приурочено к годовщине взрыва в парижском метро, а продиктовано иными мотивами. Попав на лионский саммит сразу же после взрыва на американской базе в Саудовской Аравии, Клинтону пришлось на месте изобретать ходы, ведущие к сердцу избирателя. И потому в Лионе была срочно составлена декларация, содержавшая единственную конкретную фразу - о проведении этой специальной конференции, посвященной выработке практических мер борьбы с терроризмом. Взрыв "Боинга" и бомба в олимпийском парке Атланты как бы подчеркнули неотложность этих мер и прозорливость участников саммита, которым, конечно, тем не менее и присниться тогда не могло 11 сентября.
Конечно, до коллективного решения одновременно закрыть все урны в восьми столицах или не проводить там родительских собраний в школах дело не дошло. Более того, надо признать, что международная координация действий правоохранительных органов, согласование юридических норм, обмен информацией, о чем договорились на конференции, могут быть полезны в противостоянии террористам.
Однако, как и авторы "Вижипирата", составители рекомендаций не устояли перед искушением "чрезвычайностью". Чем на практике обернется, скажем, предупреждение о том, что под крышей многих благотворительных организаций скрываются террористические группировки? Как отзовется на простых смертных решение ужесточить пограничный контроль и выдачу визовых документов? Какой рентген или допрос определит, террорист ли человек, попросивший убежища в другой стране? Насколько соответствует основным свободам и, в частности, тайне переписки и личной жизни желание установить надзор за информацией, передаваемой частными лицами по компьютерным сетям?
Власть всегда и везде стремится к установлению как можно более широкого контроля над гражданами. Единственный ограничитель для нее, если речь не идет, конечно, о военном режиме или тоталитарной власти, - конституционные нормы, построенные на основополагающих демократических принципах. Отойдя от них хотя бы один раз, уступив сиюминутности, исключительности момента, можно ведь и не вернуться в лоно закона.
Как же тогда противостоять терроризму? Увы, нет пока, судя по всему, иного решения, чем каждый раз делать тяжелый выбор между свободой и ограничивающей ее эффективностью.