Поделиться
Но любили тетю Катю не только за ее поразительный профессионализм. Она первая давала оценку нашим заметкам, продиктованным в номер. Чутье на талантливое у нее было столь же безупречным, как и чутье на фальшь, на вранье, на глупость. Она записывала наши идиотские перлы в специальную тетрадь и потом с нескрываемым удовольствием нам же это и зачитывала. Она первая говорила нам "Какой же ты молодец!", когда мы того заслуживали. Екатерина Константиновна могла в любое время суток дозвониться до любого министра, не по требованию начальства, а из собственного понимания важности ситуации, в которой находился собственный корреспондент "Комсомолки". И министры, до которых она дозванивалась, чувствовали по ее голосу, что дело действительно важное.
Честно говоря, мы, тогдашние собкоры "Комсомолки", побаивались тетю Катю, как шкодливые дети строгую маму. Не приведи Господь выйти на связь с газетой под шофе. Она мгновенно угадывала отсутствие надлежащей формы и выволочка от нее, пострашнее наказания от главного редактора, была гарантирована. Поэтому среди старых собкоров "Комсомолки" был очень популярен тест на трезвость: "Скажи Екатерина Константиновна!".
Мы, работавшие с ней рядом, не сразу узнали, что она написала книгу памяти павших на войне односельчан, скрупулезно, год за годом, разыскивая имена погибших и родственников оставшихся в живых. Благодаря Благодаревой в ее поселке поднялся памятник землякам. Почему именно она сделала это? Почему ее добрые и строгие слова до сих пор помнит каждый из нас? Почему известие о ее уходе отзывается такой болью? Потому что вместе с тетей Катей уходит и наша молодость, и наша эпоха? Да. Потому что такого доброго, самоотверженного и совестливого человека мы уже наверняка не встретим в этой жизни. Да, пожалуй.
Некуда позвонить Екатерине Константиновне, некому сказать: "Абзац. Мы Вас любим. Точка.".
Журналисты "Российской газеты" - ветераны "Комсомольской правды".