Поделиться
По данным вице-президента РАН Николая Лаверова, даже в переполненном финансовыми ресурсами ТЭКе только чуть более 3 процентов компаний разрабатывают инновационные проекты.
Лучше положение на транспорте и в связи, где инновациями занято примерно 20-24 процента компаний. Впрочем, вряд ли и здесь уместно говорить о каком-то рывке - этот показатель во многом связан с тем, что в этих отраслях в последние десятилетия возникли принципиально новые технологии, без внедрения которых вообще не могло быть никакого развития.
В целом, по данным ООН, доля России в мировом товарообороте научно-технической продукции не превышает полпроцента (у Китая 6 процентов) и она ежеквартально уменьшается на 0,009 процента.
Между тем, по мнению вице-премьера Правительства РФ Бориса Алешина, Россия имеет даже ряд потенциальных преимуществ перед ЕС в плане реализации инновационной политики. От прошлого у нас остался еще не полностью растраченный мощный научно-технический потенциал, а также умение реализовывать крупные научно-производственные проекты. Наша беда- в полной оторванности научной сферы от производства.
А законы и постановления, которые мы принимаем, в силу своей непродуманности зачастую только вредят делу. Так, согласно принятому Закону "О науке и государственной научно-технической политике" у нас появляются все новые и новые государственные научные организации, но интересует их прежде всего не внедрение собственных достижений, а дополнительные, предусмотренные в законодательном акте налоговые льготы.
В СССР существовали научно-отраслевые центры, которые проводили мониторинг научно-технического состояния отраслей, формировали принципы государственной политики. Например, знаменитый ЦАГИ не только намечал основные пути развития авиационной техники, но и координировал работу вузовской и академической науки, патронировал реализацию этих проектов.
У нас вся эта разветвленная система в начале 90-х годов была разрушена. Правда, затем ее воссоздали - только не в России, а в США, где взяли на вооружение наш опыт. Сейчас в Америке существует 700 таких отраслевых организаций, с которыми бизнес активно сотрудничает.
Но даже если мы реализуем инновационные проекты, говорилось на совещании, отдача от них зачастую небольшая. Почему так? Всего один пример.Евросоюз намеревается вложить в создание новой спутниковой системы 3,2 миллиарда евро, а экономический эффект предполагает получить 96 миллиардов. Россия тоже развивает аналогичный спутниковый комплекс, инвестируя в проект солидные средства. Но при этом не определено основное: как бизнес сможет воспользоваться новыми возможностями и получить на основе их внедрения доход. Для этого необходимо синхронизовать развертывание спутниковой системы с осуществлением серьезных инновационных проектов на Земле. Например, управление железнодорожным транспортом должно вестись с помощью космической связи, для чего требуется оснастить его соответствующим оборудованием. Наши конкуренты это делают, мы - нет.
Нравится это кому-то или не нравится, но на нынешнем этапе главная роль в запуске механизма инноваций отводится государству. Это уже затем бизнес подхватит у него эстафетную палочку и понесет дальше. Пока до этого, к сожалению, далеко.
По мнению временно исполняющего обязанности министра промышленности, науки и технологий РФ Андрея Фурсенко, сегодня перед государством стоит три главных задачи- создание благоприятной инновационной среды, демонстрация возможностей инновационных технологий и, наконец, выбор приоритетов.
И еще одна проблема -защита российского инновационного рынка от иностранной экспансии. Не надо никому доказывать, что есть немало государств, желающих завалить Россию своей высокотехнологичной продукцией. До сих пор мы отгораживались от мира двумя способами: таможенными пошлинами, которые у нас являются одними из самых высоких, и квотированием. Но, как отметил Борис Алешин, мировой опыт учит: если заградительные пошлины превышают 10 процентов, экономика ложится в долгий дрейф стагнации. Квотирование же приводит к тому, что мы получаем ответные меры и нашу наукоемкую продукцию не пускают на другие рынки.
Без целого комплекса серьезных решений инновационную гору нам с места не сдвинуть. И первый вопрос - это кадры. Любопытный подсчет сделали в администрации Московской области(из 7 российских наукоградов 4 находятся на ее территории). Так вот, за последние лет пятнадцать за границу перебрались 85 тысяч ученых и специалистов, которые получили образование в подмосковных вузах или трудились в подмосковных научных центрах. Чтобы подготовить эти кадры, иностранным государствам пришлось бы потратить 16-18 миллиардов долларов.
Сейчас администрация области выступила с инициативой наладить контакт с этими людьми, возвратить часть из них на Родину. Причем, затея не кажется абсолютно фантастичной, об этом свидетельствует пример Российской академии наук. Здесь несколько лет назад был создан фонд поддержки молодых ученых, которые выплачивает гранды 500 научным работникам. В итоге за все это время за границу уехал только один специалист.
Однако эти отдельные примеры не могут заслонить тревожной тенденции. Мировой опыт однозначно фиксирует взаимосвязь между количеством студентов и техническим прогрессом страны. В Финляндии, которая добилась впечатляющих результатов по внедрению инноваций, на 10 тысяч жителей приходится 500 учащихся в высших учебных заведениях, в Швеции - 420. У нас - 200.
Борис Алешин считает, что стране крайне не хватает инновационных менеджеров, способных заниматься внедрением научных разработок. Поручать же это занятие ученым - значит, погубить дело на корню. Каждый должен заниматься своим делом. Пока же наши вузы таких специалистов готовят в крайне ограниченных количествах.
Сейчас Правительство совместно с президиумом Госсовета разрабатывает широкую программу стимулирования в стране инновационной деятельности. Ее успех будет зависеть не столько от правильности вписанных в нее пунктов - ошибиться с их выбором трудно, сколько от того, сумеют ли найти государство и бизнес общую платформу для сотрудничества.