Кадровая революция, ожиданием которой целых четыре года терзались и соратники, и оппоненты, и враги Владимира Путина, кажется, не только началась, но и сразу перешла в свою самую радикальную фазу.
Кандидатуры, называемые сегодня в СМИ и политическими аналитиками в качестве преемников Михаила Касьянова на посту главы Правительства, слишком традиционны для того, чтобы быть использованы в нынешней форс-мажорной ситуации. Безусловно, досрочная отставка Правительства, да еще столь неожиданная,- это политический кризис. В чем его особенность? В том, что это политический кризис малой интенсивности, и в том, что он искусственно вызван Кремлем.
Но бесцельно такие кризисы не создаются. Малый политический кризис создается всегда в качестве превентивного шага для предотвращения большого политического кризиса, если его приближение явственно ощущается.
Если взглянуть на ситуацию с отставкой Михаила Касьянова с этой точки зрения, то станут яснее и цели того, кто пошел на обострение ситуации, и способ выхода из нее. Назначение премьер-министром одной из традиционно называемых кандидатур, на мой взгляд, таким выходом не является. Решение должно быть и более неожиданным, и более радикальным. Каким? Попробуем найти его, следуя логике событий последних месяцев.
Строго говоря, случившаяся накануне президентских выборов отставка Михаила Касьянова казаться неожиданной не должна. Более того, если воспользоваться ненаучным методом "обратного прогноза" и вспомнить, что накануне думских выборов произошла отставка главы президентской администрации Александра Волошина, то окажется, что именно до, а не после 14 марта Михаил Касьянов и должен был быть отправлен в отставку.
Иначе бы нарушилась логика (пусть византийская, всегда ясная в тенденциях, но никогда - в деталях) аккумуляции власти в руках "нового Путина", совершающего переход из постъельцинского периода своего правления в период самостийный, собственно путинский.
Если Волошин был отправлен в отставку из-за разногласий с Президентом по делу "ЮКОСа" (точнее - по судьбе Михаила Ходорковского), хотя есть основания предполагать, что бывший глава АП просто воспользовался этим поводом, чтобы самому выйти из игры, то нельзя исключать, что точно такой же повод вызвал и скоропостижную отставку Касьянова. Или иное схожее обострение в отношениях между Президентом и премьером в связи с разногласиями по реформе Правительства или экономической стратегии, например.
Однако повод - это все-таки не причины.
Наименее убедительной версией истинных причин внезапной отставки Михаила Касьянова я считаю необходимость вызвать дополнительный интерес к президентским выборам (так утверждает, например, Геннадий Зюганов) или желание дополнительно "обозначить свою позицию" относительно того, каким будет курс страны после 14 марта, последнее заявил сам Президент.
Абсолютное большинство избирателей более чем равнодушны к судьбе Правительства и конкретного премьера, все равно остающихся в тени столь успешного в глазах населения Президента - ни отставками, ни банальными новыми назначениями в Правительстве массового избирателя на дополнительную активность 14 марта не вдохновить. Этому избирателю, верящему Путину, совершенно неважно, какими будут фамилии нового премьер-министра и тем более отдельных членов Правительства. Он их просто не различает на фоне публичных политиков первой величины.
Пожалуй, только одна фамилия, а именно Чубайс, могла бы вдохновить массового избирателя на всплеск электорального энтузиазма, но прямо противоположного свойства - ведущего к уменьшению результата Владимира Путина на выборах. Но Президент, естественно, эту фамилию не назовет.
В решении внезапно отправить в отставку Правительство Михаила Касьянова, видимо, саккумулировано несколько сущностных, а не пиаровских причин.
Самая простая, лежащая на поверхности- это, конечно, желание, коль скоро судьба выборов ясна, получить дееспособный кабинет, готовый к работе, а не к мыслям о собственной судьбе, уже 15 марта, а не 15 апреля или 15 мая.
Вторая причина того же свойства - обрубить возможности членам отставленного кабинета, чересчур уж активно занимающимся все последние недели и даже месяцы подготовкой запасных аэродромов для себя на случай отставки, использовать свои министерские должности исключительно для устройства личных дел.
Но это, конечно, причины второстепенные. Главных причин две - и они взаимосвязаны.
С одной стороны, Владимир Путин окончательно рвет с вяжущей его по рукам и ногам ельцинской номенклатурной элитой, которой теперь он не хочет даже формально быть обязанным победой на выборах. Готовый к победе 14 марта без прежнего Правительства, без его административного ресурса, пусть и не задействованного активно на выборах, избранный фактически в одиночку, сам по себе, Президент получает абсолютную свободу в назначении нового премьера и всех членов нового Правительства. А ведь часть министров касьяновского кабинета хотела бы остаться и в будущем Правительстве, несмотря на то, что как раз Путин этого не хотел бы.
Кроме того, отставка Михаила Касьянова именно в этот странный период, да еще проведенная в такой пренебрежительной форме (но, надо думать, с предложением бывшему премьеру более чем заманчивого поста как компенсации за потерю лица), практически ликвидирует для Касьянова перспективу стать сильной самостоятельной политической фигурой.
Наконец, снимается пусть гипотетическая, но все-таки возможная угроза создания некоего двоевластия в стране в том случае, если явка избирателей 14 марта будет слишком низкой и выборы фактически не состоятся. Конечно, действующий Президент в этой ситуации своих полномочий не потеряет. Но и полной свободы в кадровом маневре на уровне Правительства у него не будет, тем более что неясно, удастся ли подвигнуть избирателей на активное участие во вновь назначенных выборах.
И вот из всех этих неясностей, грозящих при неблагоприятном стечении обстоятельств сложиться в большой политический кризис, вытекает необходимость тех самых активных превентивных действий, о которых я уже говорил. В чем они могут состоять? Тут я обращаюсь к утверждению, вынесенному в заголовок этой статьи.
Я уверен, что и само решение Президента об отставке Касьянова, и его выступление с объяснением этого решения обращены не к массовому избирателю, которого, повторяюсь, совершенно не волнует фамилия будущего главы Правительства, а к правящему классу, к политической и бизнес-элите России. К тем, кто в этой среде поддерживает Путина, и к тем, кто его не поддерживает.
А что сказано им?
Во-первых, им сказано, причем весьма жестко, что у страны будет новый курс.
Во-вторых, что этот курс будет реализовывать новая команда - и фактом внезапной отставки Касьянова Президент продемонстрировал это.
В-третьих, Путин сказал, что в своей решимости проводить новую политику с новой командой он опирается на народ, на население страны и хочет получить дополнительную поддержку не у политического класса, а именно у населения, назвав нового главу Правительства и состав кабинета еще до 14 марта.
Из этих трех пунктов, отчетливо, хоть и не прямо заявленных 24 февраля Владимиром Путиным, на мой взгляд, с неизбежностью следует только одно: Владимир Путин собирается сам возглавить Правительство и предложить Думе утвердить свою кандидатуру.
Это самый логичный вывод, вытекающий из текста заявления Путина; из отсутствия какой-либо фигуры, которая, будучи названа в качестве нового премьера, повысила бы и так уже беспрецедентно высокий рейтинг доверия к нынешнему Президенту; из безусловного повышения интереса к выборам в случае если Путин объявит, что, беря ответственность за руководство Правительством непосредственно на себя, он нуждается в максимальной поддержке населения на выборах; из реально складывающихся сегодня выборов главы государства как плебисцитарных; из реальной практики управления государством в последние четыре года, когда четверговые заседания Правительства менее значимы, чем субботние заседания верхушки Правительства и администрации Президента в Кремле у самого Путина; из готовности значительной части политического класса России, во всяком случае огосударствленной его части, перейти к американской модели управления страной, где президент фактически возглавляет правительство. И еще из многих других тенденций, в том числе и перспектив модификации политического режима России к 2008 году.
И тактически, и стратегически отставка Касьянова за три недели до президентских выборов имеет полновесный смысл только в описанном варианте (все иные проблемы, в том числе и мною перечисленные, можно было бы снять и другими методами). Ведь получается, что избиратели страны 14 марта проголосуют фактически и за прежнего Президента, и за нового премьер-министра. И если это будет не сам Президент, то зачем ему давать премьеру дополнительную легитимность? Но в случае совмещения должностей с помощью плебисцита будет выражено доверие одному лицу, которое сформирует ответственное перед населением Правительство, реально являющееся президентским.
Я очень удивлюсь, если будет не так и Путин назовет какую-либо иную фамилию, ибо это станет паллиативным решением, реализация которого не требовала столь экстравагантных политических шагов. Если все же фамилия будет иной, то, скорее всего, Христенко, ибо тот человек, которому Путин доверяет осуществлять политический контроль за Правительством в переходный от Касьянова период, видимо, и является лучшим заменителем самого Путина, его alter ego. Впрочем, не исключены и другие варианты, часто упоминаемые в СМИ, но даже в этом случае формальный глава Правительства будет не более чем заместителем Президента по оперативному, а не стратегическому руководству кабинетом.
Формально-юридические проблемы, возникающие при таком ходе событий, сейчас нет времени разбирать. Но, надо думать, они будут утрясены с помощью президентского большинства в Думе (для этого оно в общем-то и необходимо как конституционное). А прямого запрета для Президента на назначение самого себя премьером, хотя бы как временной меры (а там посмотрим, удастся ли эксперимент), в Конституции нет.
Насколько реалистичен данный сценарий? Не менее, на мой взгляд, чем добровольный уход в отставку Бориса Ельцина 31 декабря 1999 года. Однако уход состоялся.