Поделиться
Говорят, что особый налоговый режим, придуманный для поддержки бывших "наукоградов", был грязно использован теми бизнесменами, которые и так не платят налогов. Попробуем разобраться: с какой стати бизнес опять погружают в паническое состояние, скрывает ли кто налоги в закрытых образованиях, а главное - нет ли риска, гоняясь за чистотой либеральной идеи, нанести новый удар по отечественным товаропроизводителям?
Из ГУЛАГа - в нищету
ЗАТО - не изобретение "безумных 90-х": первые закрытые образования появились в СССР сразу после войны. ЗАТО - это и были легендарные "почтовые ящики", они же - оазисы социализма, в которых строили атомные бомбы и ядерные реакторы. С особым пропускным режимом, повышенной секретностью, капиталистически наполненными прилавками и сплошными академиками на чисто выметенных улицах.
Пионером был Саров, или Арзамас-16, превращенный в ЗАТО по указанию Лаврентия Берии в 1946 году. ЗАТО обладали всем, кроме "нормального" почтового адреса. Скажем, если ваш дядя работал в Сарове, письмо ему надо было направлять в "Москву-300", а дядя называл место своей службы чаще не Саров, а Арзамас-16 или Кремлев. Снежинск - это Челябинск-70, Озерск - Челябинск-65, Новоуральск - Свердловск-44, Лесной - Свердловск-45, Северск - Томск-7, Железногорск - Красноярск-26, Зеленогорск - Красноярск-45, Заречный - Пенза-19, Трехгорное - Златоуст-36... Уф, хотелось перечислить тут все закрытые города, но, похоже, не хватит бумаги, ведь всего в России - более 40 таких центров. Первоначально подчиненные ГУЛАГу закрытые образования вскоре перешли в ведение Минатома (10 ЗАТО) и Минобороны (около 30).
Пока был жив СССР, у жителей ЗАТО была одна проблема - свобода передвижения: ни туда, ни оттуда, а тем паче за рубеж. Те, кому в принципе не претила "золотая клетка", терпели. Но уже в 1992 году у обитателей "почтовых ящиков" появились куда более серьезные проблемы. Мир вокруг разваливался на глазах. "Оборонка" осталась без заказов, других источников дохода за колючей проволокой в принципе не было.
И если по всей стране государство спокойно смотрело на инженеров, "линявших" за кордон, на работяг, стучащих касками и прочими орудиями производства на митингах, в ЗАТО олимпийское спокойствие власти было не лучшим сценарием поведения - этого хватило ума понять у самых записных либералов. Конечно, раздавались голоса - отпустить спецов на все четыре стороны, пусть занимаются конверсией в Силиконовой долине или, если хотят, торгуют огурцами на колхозном рынке. Но куда мог податься классный специалист, владеющий технологиями производства оружия массового поражения? Дома в Москве еще не взрывали, но терроризм ведь не на Дубровке изобрели. Никто не позволил бы экс-СССР стать разносчиком по "горячим точкам" технологий, например, создания бактериологического оружия. Стало понятно, что с напичканными опасными знаниями "яйцеголовыми" надо что-то делать.
Уже в 1992-м появляется Закон с лаконичным названием о ЗАТО, в котором, помимо прочего, государство попыталось дать этим закрытым образованиям деньги. Идея: местные власти закрытых образований получали право оставлять себе "все налоги и другие поступления с территории ЗАТО". То есть если мэр Арзамаса делится своими налогами с Нижним Новгородом и Москвой, мэр Арзамаса-16 не делился ими ни с кем. Но оказалось, что в ЗАТО ничего нет, кроме науки, а значит, нет и налогов. Доходы от продуктовых магазинов, прачечных и прочего мелкого бизнеса не могли содержать целые города, да и откуда доходы у прачечных и ларьков, если сидящие без зарплаты спецы ничего не стирали и не покупали?
Не получились у государства и другие приемы, которые вроде бы срабатывали в "простых" городах. Взять, например, конверсию: трудно, наверное, перестроить на мирные рельсы институт, который всю свою сознательную жизнь выращивал в пробирках биологических монстров, да и гриф секретности на большинстве технологий измеряется десятилетиями.
Руководители ЗАТО сами пытались исправить ситуацию, привлекая налогоплательщиков из других регионов. Но у бизнеса не было стимула вдруг взять да и зарегистрироваться в ЗАТО: проблем, связанных с секретностью, много, а льгот - никаких. Известен случай, когда глава одного ЗАТО обратился в одну из средних российских нефтяных компаний с предложением зарегистрировать у себя хотя бы часть бизнеса, но нефтяники не менее резонно парировали: "А нам что с того?".
Итак, власть расписалась в своем бессилии, а тем временем голодные рабочие и инженеры несколько раз чуть не поставили страну на грань катастрофы. Так, когда на одном закрытом заводе полгода не платили зарплату, рабочие во время разборки устаревшей ядерной бомбы едва не отправили под пресс ампулу с радиоактивным веществом. А что, собственно, ждать от людей, которые годами питались в долг в заводских столовых?
В начале октября 1996 года группа ядерщиков, в том числе из Челябинска, пикетировала здание Минфина РФ в Москве, протестуя против невыплаты зарплаты. Поскольку Минфин безмолвствовал, в октябре того же года в Челябинске-70 застрелился директор Российского федерального ядерного центра профессор Владимир Нечай. Коллеги связывали самоубийство Нечая с тяжелейшей экономической ситуацией и безысходностью, в которой находился Федеральный ядерный центр.
Похоже, только страшная история в Арзамасе-16 в начале 1998 года заставила власти вынуть голову из песка. Погиб физик-ядерщик Александр Захаров, который, как выяснилось, работал по контракту на американцев. Он проводил эксперимент, в котором по технологии должны были участвовать как минимум еще два человека. Но физик экономил, дабы не делиться гонораром с коллегами. В итоге Захаров выронил из рук оболочку, произошло неконтролируемое ядерное деление, и ученый получил дозу рентгеновского облучения. Он умер через несколько дней в одной из московских клиник. Деньги, за которые физик подрядился работать на американцев, - 12 тысяч долларов. Сколько за такой эксперимент потребовал бы коллега Захарова в любом заокеанском ядерном центре, думаю, лучше оставить на долю вашей фантазии, но это явно не цена подержанной иномарки.
Выход - в офшоре
Летом 1998 года свершилось: государство признало, что денег на закрытую науку у него в ближайшей перспективе не будет. И разрешило наконец установить в ЗАТО режим налоговых льгот. С этого момента ЗАТО стали стремительно превращаться во внутренние офшоры.
Несмотря на то что Минфин блюл, как мог, чистоту налогового жанра, налоговые льготы в России были: каждый регион мог подарить тому или иному хозяйствующему субъекту предназначенную ему, региону, часть налога на прибыль. Такими льготами пользовались в основном те губернии, где, что называется, вошь на аркане повесилась. Закрытым образованиям предложили куда более смелую схему. 31 июля 1998 года был подписан Закон о внесении изменений и дополнений в Закон о ЗАТО. Теперь администрация ЗАТО может давать "дополнительные льготы по налогам и сборам юридическим лицам, зарегистрированным в качестве налогоплательщиков в налоговых органах закрытых административно-территориальных образований". То есть по согласованию с мэром того же Арзамаса-16 фирма, зарегистрированная в этом ЗАТО, могла или вообще не платить никаких налогов, в том числе федеральных (ведь по закону 1992 года все налоги и так в ведении мэра), или платить, но только в казну этого мэра, по уговоренной с ним, с мэром, ставке. Фактически мэрам ЗАТО дали возможность самим договариваться с бизнесом: "Приходите к нам, регистрируйтесь у нас, а с налогами как-нибудь разберемся".
Бизнес рванул. Льгота, которую бизнес получал в ЗАТО, была совершенно законна, даром, что она каждый год еще и подтверждалась новым Законом о бюджете. Тем более что власть не придумала ничего нового: знаменитые западные офшоры - такие, как Виргинские острова или остров Мэн, - это ведь изначально тоже "депрессивные территории" для своих родных государств, которые в данном случае Великобритания не без успеха подняла, превратив в свободные зоны. А США так и вовсе - с помощью офшора вытаскивают свою знаменитую Силиконовую долину.
Почему столь очевидное решение потребовало не менее очевидного напряжения умственных сил, почему должен был сначала застрелиться директор ядерного центра, погибнуть за американские гроши физик, прежде чем в России внедрили давно апробированные на Западе финансовые схемы, - вот это действительно загадочно.
Отныне администрации ЗАТО соревнуются между собой: у кого льгот больше. Известны случаи, когда власти ЗАТО предоставляли льготы на 99 процентов налогов. В полном соответствии с действовавшим на тот момент законодательством. Соответственно в ЗАТО регистрировали часть своего бизнеса многие нефтяные, нефтехимические компании и газовые компании, крупные металлургические предприятия, производители алкогольных напитков, в том числе подразделения пивоваренных компаний, большое количество различных трейдерских компаний. Известно, что в ЗАТО была зарегистрирована даже часть российского бизнеса, корейской и немецкой компаний. Да что говорить: в бывших "территориях ГУЛАГа" уже через год оказался почти весь крупный бизнес России.
Результат: уже в 1999 году бюджеты многих ЗАТО стали бездефицитными, несмотря на то, что градообразующие предприятия по-прежнему стояли без заказов. В свою очередь, теперь мэры ЗАТО давали налоговые отсрочки простаивающим "почтовым ящикам" и даже подкидывали деньги на зарплату.
Но "малина" в чистом виде продлилась недолго. В конце 1999 года Минфин решил, что сам же создал слишком широкую "налоговую форточку". Федеральный бюджет стал недополучать десятки миллиардов рублей. Конечно, просчитать последствия "форточки", равно как определить заранее ее оптимальный размер, было финансистам не под силу. Тем не менее, решив, что с ЗАТО "разобрались", "форточку" стали прикрывать. В апреле 1999 года вышел Закон о внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации о ЗАТО, по которому право на получение налоговых льгот имели только те, кто держал на территории ЗАТО не менее 90 процентов основных средств и осуществлял в ЗАТО не менее 70 процентов своей деятельности, да вдобавок 70 процентов работников должны быть жителями ЗАТО. Хотя, справедливости ради, это решение имело и позитивные последствия: бизнес стал думать, как и в самом деле перейти в ЗАТО не только виртуально, благо смысл был. ЗАТО продолжали развиваться. Но, как выяснилось уже вскоре, "форточку" только еще начали прикрывать.
Снова на шее
Вскоре Минфин предложил главам ЗАТО добровольно отказаться от практики налоговых льгот, посулив в обмен льготы из федерального бюджета. Когда вы слышите, что льготы - это плохо по определению, не верьте: иногда их предлагает сам Минфин. Главы ЗАТО не поверили чиновникам Минфина. Они прекрасно помнили первую половину 90-х годов, когда дотации для ЗАТО были предусмотрены в федеральном бюджете, но не выплачивались. Понимали мэры ЗАТО и другое. При сохранении налоговых льгот доходная часть бюджета конкретного ЗАТО зависит лишь от твоей активности: чем больше предприятий привлечешь, тем больше доходов получишь. А тут ты оказываешься заложником "большого брата".
Но Минфин встал насмерть. Потери бюджета от "непродуманно принятого" Закона о льготах ЗАТО показались чрезмерными. Поскольку ни один мэр не пошел на самоусекновение, Минфин начал ограничивать предоставление льгот законодательно.
Первой ласточкой стало ограничение на предоставление льгот на федеральную часть налога. В Законе о бюджете на 2001 год ЗАТО разрешили давать льготы только на региональную и местную часть налогов, а также федеральную часть налога на прибыль. Федеральная часть остальных налогов должна была полностью направляться в федеральный бюджет вне зависимости от места регистрации предприятия. А начиная с 2002 года ЗАТО отказали и в праве предоставления льготы на федеральную часть налога на прибыль. В том же 2002 году Правительство отменило и региональные налоговые послабления, оставив право предоставлять льготы лишь на 4 процента налога на прибыль.
В 2003 году крест на льготах ставят окончательно: все послабления ликвидированы с 1 января 2004 года. С этого времени ЗАТО полностью перестали предоставлять налоговые льготы предприятиям, зарегистрированным на территории ЗАТО и тем самым перестали представлять для них всякий интерес.
Итак, Минфин дал, он и взял. Теперь ЗАТО и прочие дотационные регионы живут только на средства федерального бюджета. Минфин считает, что дотационные территории живут хорошо, а мнения жителей самих регионов, конечно, никто не спросил.
С 1 января в России, кроме Калининграда, нет внутренних офшоров. Откроешь любую газету и прочитаешь, что офшор - это плохо, что оптимизировать налоги - это аморально. Компании, когда-либо поверившие государству и использовавшие им же самим предоставленную возможность оптимизировать налоги, оказываются под пристальным вниманием.
Все это несколько странно. Во-первых, что-то не слышно о прекращении практики офшоров в мировых масштабах. Что-то не звучат филиппики из Лондона по поводу плохих людей, окопавшихся на Виргинских островах. Значит, то, что устраивает Лондон, не годится для нас. Возможно, в России не любят кошек просто потому, что не умеют их готовить, но этому ведь учиться надо.
Во-вторых, начисто забылись ужасы первой половины 90-х, забылись именно потому, что "почтовые ящики" несколько лет наслаждались "неправильными", как теперь выходит, льготами. Конечно, непродуманная льгота - смерть для экономики, и никто не спорит, что в пылу и в жару мэрам ЗАТО дали слишком большую вольницу. Но ведь, и вправду, надо было тушить пожар. К тому же термин "продуманная льгота" происходит, очевидно, от глагола "думать", а с этим у некоторых чиновников могут быть проблемы.
В-третьих, государство вовсе не отказывается от идеи свободных экономических зон. Но это должны быть "правильные" зоны - зоны "роста высоких технологий". Тот факт, что ЗАТО - это и есть территории высоких технологий, почему-то в расчет не принимается. Обществу предлагается изобрести какие-то новые офшоры, чтобы заменить ими старые. Почему новые должны непременно оказаться лучше старых, совершенно не понятно. Почему бизнес должен, как ошпаренный, метаться между регионами в поисках регистрационного пристанища, а не работать себе спокойно, набивая бюджет презренными нефтедолларами? Ах, конечно, новые свободные зоны будут организовываться в тех регионах, которые "выиграют тендер" (тендер - очевидно, новая игрушка, она же - священная корова). Ну тогда извините. Тендер, конечно, важнее.
Что в итоге? В итоге - реальное повышение налоговой нагрузки на бизнес, при декларативной линии государства на снижение налоговой нагрузки. В итоге - масса паразитирующих на шее федерального бюджета ЗАТО, которые еще в 1998 году с нее слезли.