Поделиться
- Нынешний ваш приезд, связанный с постановкой "Бесов", - это уже второе возвращение в "Современник". Ваш выбор определился любовью, профессиональным уважением?
- Я даже не задумывался, принять приглашение или нет. Ведь это - мои друзья. Я знаю, что многое переменилось с 1972 года, что часть артистов разошлись по другим театрам. Но Галина Волчек продолжает им руководить, и я разделяю ее взгляды на то, какую роль должен играть театр в обществе. Сегодня есть сильная тенденция создавать элитарный театр, театр, который обращается к тому, а не иному зрителю. Мне всегда казалось, что театр должен опираться на всех, кого он может заинтересовать. На мой взгляд, европейский театр, а русский театр в наивысшей степени является европейским, это театр слова. Мы - наследники греческого театра: нам нужна пьеса, произведение, в котором со сцены слышится слово.
- Правда ли, что вы сказали Галине Волчек, что будете ставить спектакль только в том случае, если она будет в нем играть?
- Да, это правда. Я моргнул, она моргнула. И мы поняли друг друга. Я понимаю, что она давно не играла, занялась режиссурой. Это ее призвание и страсть. Но я видел ее на сцене, и как режиссер не мог отказаться от того, чтобы она сыграла Варвару Петровну. Самое большое удовольствие для режиссера - ожидание того, что принесут ему актеры, что произойдет. Я уже видел Варвару Петровну в своем спектакле в Польше и в Америке. Мне интересно, что произойдет здесь.
- В вашей первой постановке "Бесов" в Старом театре в Кракове вам особенно важна была мысль Достоевского о том, что во времена перемен появляется множество людей, которые боятся показаться недостаточно либеральными, прогрессивными, и что именно из этого страха рождается волна террора.
- Те, кого вы увидите на сцене, те, о ком мы читаем в романе, - это честные люди. Они просто хотят что-то изменить в действительности. Все им кажется не так, как должно быть, и надо все поменять. Они болтают, потому что нет никаких результатов, последствий от их болтовни. Степан Трофимович говорит потрясающую фразу: "Несколько парадоксов никого не испугают". И, конечно, ничего бы ужасного дальше не произошло, если бы не появился Петр Верховенский, который понимает, что ими можно управлять, что ими - этими болтунами - можно воспользоваться. Поразительно, что в то время, когда Достоевский писал "Бесов", процесс Нечаева был чем-то из ряда вон выходящим. Может быть, сейчас тоже есть такие процессы, которые предвещают страшные темы будущего. Но нет Достоевского, который бы это увидел.
- А что вы узнали о себе, работая сегодня в Москве над этим романом?
- Это очень хороший вопрос. Во-первых, я никогда даже не думал, что такое произойдет. Что мы будем в Москве сидеть за столом и беседовать о Достоевском. Так, как мы беседуем. Что я смогу показать русским зрителям этот спектакль. Что русские актеры словами Достоевского по-русски будут обращаться ко мне. Надо долго жить, и стоит долго жить, чтобы дождаться.